— И вы будете моей?… Вы обещаете мне это?…
— Когда вы отомстите за ваше бесчестие… пожалуй… я вам обещаю это!
— Вы будете баронессой де Сильвереаль! — выкрикнул он с восторгом.
Отныне его решение стало бесповоротным. В эту минуту глаза его вдруг упали на букет белых камелий, стоявший в китайской вазе.
— А что вы дадите мне в залог исполнения вашего обещания? — спросил он.
— Что вы хотите?
— Один из этих цветов, — сказал он, указывая на букет.
Герцогиня вздрогнула. Она совершенно забыла о Манкале и его инструкциях. Жажда мщения заглушила в ней алчность. А тут сам барон напоминал ей о действительности… Манкаль ведь сказал, вернее, приказал ей дать барону понюхать красный цветок!
Действительно, среди белых камелий этот красный цветок горел зловещим пятном, точно разлитая кровь!
Она вынула этот цветок и передала его Сильвереалю.
— Довольно ли вам этого залога? — сказала она.
Барон быстрым движением поднес цветок к губам. Но едва только его губы дотронулись до лепестков, как Сильвереаль выпрямился и сделал несколько нетвердых шагов.
— Что с вами? — испуганно воскликнула герцогиня.
Барон качался на дрожащих ногах. Руки его беспомощно хватали пустоту.
В эту минуту в дверях появился Манкаль. Взглянув на герцогиню, он приложил палец к губам. Глаза барона остекленели. Действие наркотика, видимо, только начиналось…
Вдруг он раскинул руки, как для объятий, и повалился вперед во весь рост, но Манкаль успел подхватить его и уложить на диван. Затем он расстегнул жилет и приложил ухо к груди барона.
— Вы его убили? — спросила герцогиня довольно спокойно.
— Убил? О, нет! — возразил Манкаль. — Но теперь в течение целого часа этот человек полностью принадлежит нам. Забавно, но именно сейчас он впервые в жизни будет говорить правду…
Манкаль вынул из кармана флакон и дал понюхать барону Через несколько мгновений Сильвереаль глубоко вздохнул. Его лицо вновь обрело краски жизни.
— Все в порядке, — сказал Манкаль, — опыт удался! Блазиаса можно поздравить!
— Но что вы хотите сделать? — спросила куртизанка дрожащим голосом.
— Возьмите себя в руки, герцогиня! Что вас смущает? Или вы раздумали стать богатой? Прогоните этот глупый страх и слушайте!
Манкаль подошел к барону и взял его за руку.
— Вы слышите меня?
Губы Сильвереаля дрогнули.
— Да, слышу, — произнес он.
— Хорошо ли вы сознаете настоящее и помните прошлое?
— Да…
— В таком случае, отвечайте на мои вопросы и скажите мне всю правду о сокровищах короля кхмеров!
Тения глядела на Манкаля и спрашивала себя, не сошел ли тот с ума.
— Короля кхмеров!… — пробормотал Сильвереаль.
Он помолчал немного.
— Мы его убили…
— Продолжайте…
— У него был ребенок. Де Белен бросил его в пропасть.
— Дальше…
— С ним был старик француз, мы его…
Он остановился.
— Говорите! — приказал Манкаль.
— Да, я буду говорить… Зачем мне молчать? Я один… Никто не может меня слышать… Это был заговор… Там… далеко… в Камбодже. Надо было овладеть сокровищами большой Ангорской пагоды. Эти сокровища находятся под охраной Эни, короля Огня. Мы убили Эни, но тайна ускользнула от нас. Ею владел француз…
— Имя этого француза?
— Марсиаль… да… так. Мы схватили его и хотели заставить говорить. Это был старик. Он казался слабым. Мы… пытали его.
Герцогиня вскрикнула. Манкаль жестом заставил ее замолчать.
— Вы его пытали? — повторил он. — Продолжайте!
По всему телу Сильвереаля пробежала дрожь.
— Это было ужасно… Это приказал де Белен… Мы положили старика на землю и распяли его, проткнув руки и ноги заостренными деревянными кольями. Он молчал. Я взял факел и стал жечь старику колени. Мясо тлело, но он по-прежнему молчал! Тогда де Белен кинжалом перерезал ему артерию. Он колол его… кровь текла ручьями, а старик все-таки не заговорил…
Даже сам Манкаль побледнел, и на его лице возникла гримаса отвращения.
— Де Белен выколол ему глаза… Старик сказал: «У меня есть сын»… Де Белен раздробил ему руки громадными камнями… Старик сказал: «Моя бедная жена!» Тогда в слепой ярости мы бросились на него и прикончили. Он сохранил тайну короля кхмеров!
— Дальше, — задыхающимся голосом сказал Бискар.
— Затем мы бросились в хижину и искали там всю ночь… Мы нашли вход в пещеру… и вошли туда. Там было на два миллиона драгоценных камней. Мы взяли все, но это было еще не то сокровище… То, другое, — в большой пагоде Ангора. Искать в пагоде было невозможно, для этого не хватило бы человеческой жизни, так как пагода огромна. Вдруг де Белен, возвратившись в хижину, нашел на земле бумажник француза, старого Марсиаля. Он открыл его и вскрикнул: «В Париж! Надо ехать в Париж!» Я хотел узнать в чем дело, но он пригрозил убить меня. Я не смел произнести ни слова. Я боялся, что он поступит со мной так же, как и со стариком. Но потом я догадался. Он нашел план, указания, в какой части пагоды должны быть сокровища кхмеров… в Париже… я знаю, что он ищет, но еще не нашел, но мы близки к цели, и сокровища будут наши!
Голос Сильвереаля слабел. Последние слова были едва слышны.
Манкаль обернулся к герцогине.
— Обманул ли я вас?
— Все это ужасно! — сказала куртизанка. — И как ни сильны мои воля и разум, мне кажется, что нахожусь под влиянием какого-то ужасного кошмара. Итак, эти люди…
— Обыкновенные убийцы.
— Скажите лучше — палачи!
— Ба! Убивают для того, чтобы убить! — насмешливо сказал Манкаль — Разница только в средствах!
— Но эти сокровища, эти варварские слова, которые я не поняла…
— Причиной этого только незнание географии. Все это верно, ясно и определенно… и сокровища пагоды будут нашими, или лучше сказать, вашими, так как моим единственным интересом будет мое мщение!
— Посмотрите… Он просыпается!
— Действительно. Слушайте же… Ни словом, ни жестом не выдайте себя! Он не должен знать, что с ним было. Что касается меня, то я найду достойное применение этому красочному рассказу.
— Вы уходите?
— Конечно. Ваш достойный жених не должен знать о моем визите. До скорого свидания, дорогая герцогиня! Вы мне понадобитесь. Я могу по-прежнему рассчитывать на вашу помощь?
— Да.
— Прощайте же! Я вас оставляю с вашим будущим властелином!
Тения содрогнулась от этих слов.
Манкаль сделал ободряющий жест и исчез.
Сильвереаль начал приходить в себя. Он огляделся кругом мутными глазами, едва соображая, где он находится.
— Ну, дорогой барон, — сказала Тения, — я должна усомниться в искренности ваших чувств…
Он тупо смотрел на нее и молчал.
— Вы вдруг уснули на этом диване. Я не стала будить вас… Но уже поздно, друг мой, и вам пора уходить.
Несколько минут спустя Сильвереаль выходил из дома герцогини де Торрес. Он шел как лунатик.
Оставшись одна, герцогиня обхватила голову руками.
— Это странно! — прошептала она. — Странно и страшно… Я, не отступавшая ни перед чем… даже перед преступлением… я так боюсь этих людей, их слов, поступков, их страшных тайн…
Она стояла перед зеркалом.
— Как я бледна! — сказала она.
Затем добавила тихо:
— Если бы меня сейчас увидел Жак де Шерлю…
За богато сервированным столом сидят двое.
Входит лакей.
— Господин маркиз велел спросить вас, господа, можете ли вы его принять в восемь часов?
Оба приятеля даже привскакивают.
— Конечно… Само собой разумеется.
Лакей неслышно удаляется. Несколько минут после его ухода царит полнейшая тишина.
— Черт возьми! — сказал один.
— Видел ли ты что-нибудь подобное?
— А вино?
— Подай мне кофе!
— Попробуй-ка эти сигары!…
— Можно сойти с ума!
Снова тишина…
И снова ее нарушают изумленные возгласы:
— Ну, Мюфлие!
— Ну, Кониглю!
— Что ты скажешь обо всем этом?
— Гм!… А ты?
— Я ничего не понимаю!
— И я тоже!
И действительно, никто не понял бы происходящего. Да, это были Мюфлие и Кониглю, но одетые, как светские люди, в отличное платье и тонкое белье, выбритые, подстриженные, с нафабренными усами, с чистыми руками.
— Ну-ну, — сказал Мюфлие, — соберемся с мыслями… Давай-ка вспоминать по порядку.
— Давай!
— Где мы были… до того?
Кониглю поднял глаза к небу и вздохнул.
— Германс!
— Памела!
— Балаган.
— Двое одноруких…
— Гири… сто… полтораста…
— Двести…
— Потом свалка!…
— Потом нас связали…
— Руки и ноги… заткнули рот…
— Поездка…
— Скрип колес и ужасная тряска…
