По словам адвоката, это было невероятно чистоплотное поведение для человека из противоположного лагеря, в дальнейшем повлиявшее на строгость приговора.
Я повернулся к Хараде:
— Слышал, на суде ты повел себя исключительно благородно.
— Но ведь это совершенно естественно. Свидетель на суде должен говорить правду.
Я внимательно посмотрел на него:
— В поезде ты не упомянул о том случае. Между тем ты просил меня о содействии, и та история могла послужить тебе хорошим козырем.
— Просто не успел.
— Зато успел наплести чушь о налоге на наследство.
— Всего лишь немного позабавился.
— Вот оно что? Любишь забавы? Но ты скрыл, что был знаком с Эйко.
— Не скрыл, а просто не стал усложнять повествование. К тому же между предметом сегодняшнего разговора и тем инцидентом нет прямой связи. Мы пару раз встречались в зале суда, обменивались приветствиями. Ваша жена была эффектной женщиной. Естественно, тогда я ничего не знал о Ришле. Можете представить наше потрясение, когда через несколько лет мы увидели завещание. Мы с Нисиной просто дар речи потеряли. И все же к нашему сегодняшнему разговору это не имеет отношения.
— Прости за прямоту, — ответил я, — я вижу, ты честный парень, к тому же спас меня в безвыходной ситуации, и все-таки не могу отделаться от ощущения, что ты чего-то недоговариваешь.
Он улыбнулся:
— Интуиция? Как в азартных играх?
— Возможно.
— Я, к сожалению, лишен этого дара.
— И все же отношения между тобой и Хироси кажутся мне более дружескими, чем между просто свидетелем и обвиняемым по давнишнему делу. Настолько дружескими, что тебе удалось выпытать у него историю о моем друге-психиатре.
В разговор вмешался Хироси:
— Я пытался устроиться к этому папику на работу.
— Устроиться на работу?!
— Еще тогда, на суде, я подумал, что его ждет большое будущее. Я и раньше, в баре, глядя на то, как он обслуживает, думал, как здорово у него все получается, а на суде еще больше его зауважал. Поэтому, когда я решил уйти из банды, первым делом позвонил ему. Рассказал о ситуации в Киото, но он мне отказал.
— Это было три года назад. Тогда мне казалось, что это вряд ли окажется полезным для его будущего. Если бы вы знали, как я потом жалел. Ведь стоило мне тогда согласиться, сейчас все было бы проще.
Я вздохнул:
— Эх, Хироси… Купил бы ты газету с объявлениями о работе. В круглосуточных магазинах вакансий полно.
— Так там же головой работать надо.
— Обратился бы к старику Нисине. Вот кто имеет право решать, кого взять на работу, а кому отказать.
— Вы не правы, — покачал головой Харада, — Нисина предпочитает оставаться в тени. Он и в те времена не показывался в баре, а во всем, что касалось суда, полностью доверился мне.
— И вдруг он, — Хироси кивнул на Хараду, — объявился здесь этой зимой. Представляешь мое удивление? Я-то уже передумал идти на эту опасную работу, меня вполне устраивает должность зазывалы в фудзоку.
— Он специально приехал в Киото, чтобы расспросить обо мне.
— Точно. Я виноват перед тобой, но стоило мне заговорить о прошлом, как меня словно прорвало, и я уже не мог остановиться. Много чего ему тогда рассказал.
Харада снова вмешался:
— Кроме одной вещи.
Зная умение Харады расположить к себе собеседника, я не мог осуждать Хироси.
— В целом я понял, какие отношения связывают группировки Нисины и Тасиро, — я повернулся к Хараде, — но пока не до конца разобрался в нюансах вашего бизнеса. Могу представить в общих чертах, но хотел бы услышать об этом от тебя.
— Учитывая информацию, которой вы уже располагаете, я не вижу необходимости что-либо скрывать. Схема довольно сложная, но попробую обрисовать вам ее вкратце. До некоторых пор совместная деятельность Нисины и Тасиро имела успех. Однако со временем промахи Тасиро стали все заметнее. Думаю, нет нужды объяснять, что я имею в виду. Тогда Нисина стал постепенно увеличивать дистанцию. И тут эта история. Я вам уже говорил, что нам ничего не оставалось, кроме как надавить на «Кёби Кикаку», в частности на ее директора, господина Иноуэ. Это произошло в начале марта, когда мы отчаялись продолжить поиски самостоятельно. В сложившейся ситуации Тасиро стал нашей козырной картой, ведь он работает в дочерней компании «Айбы», а раньше был там начальником отдела рекламы и пиара и одним из директоров. Следовательно, до сих пор имеет в этом отделе определенное влияние и при желании может заставить «Кёби Кикаку» плясать под свою дудку. Мы были вынуждены вновь с ним объединиться. Роль связующего звена играл я. Откровенно изложив ему содержание завещания Ришле, попросил его о содействии. Мою просьбу он воспринял как нечто личное, построил иллюзии, но к делу это не относится, так что я опущу детали. Или они вас интересуют?
Я покачал головой:
— Не стоит. Это касается только вас двоих.
— Благодарю вас. — Харада церемонно поклонился. — Далее мы выстроили довольно простую схему. Я устроил встречу Нисины с Тасиро и Иноуэ и разработал, как мне казалось, тщательный план, но тут в дело вмешались бандиты из «Якумо-кай» и увели Тасиро совсем не в том направлении. Это все из-за Сагимуры. Примитивная схема легла на благодатную почву, и в результате Тасиро на скорую руку слепил самостоятельную стратегию, основанную на известных вам насильственных мерах воздействия, и заявил о своих монопольных правах на искомый предмет. Охлаждение между нами вылилось в итоге в настоящую вражду. Это произошло практически одновременно с началом наших с вами контактов. Естественно, мы допускали возможность такого поведения с его стороны и скрыли от него тот факт, что именно здесь, в Киото, Хисахико Хатама жил после возвращения на родину. Однако со временем им удалось раскопать и эту информацию. Они рассуждали так: поскольку ваша жена не жила в вашем доме на Гиндзе, куда вы перебрались после ее смерти, и вы отказались от аренды квартиры в высотке «Митака», значит, где-то должно быть ее родовое гнездо. Они стали следить за всеми, кто так или иначе связан с вами, и через номер банковского счета вышли на этот адрес. Отсюда и эти наивные угрозы в адрес вашего шурина, и вызов вас сюда. Они сломали вашу дверь, проникли в дом, вели примитивную слежку из машины — и все для того, чтобы собрать информацию доступными им методами. Обыск дома на Гиндзе был сделан скорее с целью привлечь внимание. На редкость бессмысленное и неуклюжее поведение. Мне удалось обрисовать вам ситуацию?
— Удалось, — пробормотал я и глубоко задумался.
Между тем Харада продолжал:
— Кстати, Тасиро просил передать вам кое-что, и я с удовольствием это делаю, поскольку полностью с ним согласен.
— Что?
Харада обвел рукой стены комнаты:
— Он чрезвычайно заинтересовался этими картинами. Ваш шурин сказал, что автор ему неизвестен. Узнав от меня, что это вы, Тасиро был весьма удивлен и сказал буквально следующее: «Как он мог, имея подобный талант, не продолжить занятия живописью?!» Вот такая критическая и вместе с тем высокая оценка.
— Передашь ему мой ответ?
— Какой?
— Скажи, что это напрасные хлопоты.
Он улыбнулся:
— Передам. Однако я с ним согласен. Вы ведь написали эти картины еще в школе? Кстати, Нисина тоже прекрасно помнит все ваши работы. Он не раз говорил, что вы очень талантливы. По правде говоря, я думал, что он преувеличивает, но, побывав здесь зимой, прекрасно понял, что он имел в виду. Почему вы не стали развивать свой талант?
— Не люблю, когда лезут в мои дела.
— Я понимаю вас. И все же, пока картина не выставлена на всеобщее обозрение, она не завершена как произведение. Такова особенность живописи. Так что не стоит однозначно отторгать подобную оценку со стороны любителя искусства, в прошлом являвшегося художником или пытавшегося им стать. К чести Тасиро, если в его случае вообще уместно говорить о чести, в прошлом он и сам был одним из таких людей. Из тех, для кого любовь к искусству — это не просто интерес к его экономической ценности.
— А по виду и не скажешь. К тому же нынче его интересуют куда более масштабные проекты.
— Это так. Однако остается множество картин, пока еще не заложенных в финансовые органы. Несмотря на то, что сейчас они представляют собой сомнительное и безнадежное имущество, он создал им превосходные условия хранения. Что это, если не любовь?
— Чего только не сделаешь, чтобы сохранить экономическую ценность.
— Возможно, вы правы, но однажды мне довелось побывать в его хранилище. Идеальные условия. Целый склад отдан под хранение картин, а их, поверьте, немало. Высококвалифицированные сотрудники поддерживают в помещении постоянную температуру, пятнадцать градусов, и влажность шестьдесят процентов. Далеко не в каждом музее картинам обеспечивают такие условия. Тасиро специально перестроил под эти нужды один из старых складов «Айба Дэнки».
