— Почему бы нам все-таки не выйти на минутку, так чтобы тебе не было бы необходимости беспокоиться по поводу разглашения… деталей, касающихся адвоката?
— Все в порядке. Меня ничто не смущает. Она может слышать весь наш разговор, — сказала я, сжимая его ногу.
У Пи-Джея дернулось колено, и ему потребовалось некоторое усилие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.
К столу подошел официант и спросил, не желаю ли я что-нибудь выпить. Я заказала двойную порцию бакарди. Пи-Джей украдкой взглянул на меня.
Я улыбнулась девушке:
— «Деви». Ведь это что-то индийское — имя индуистской богини.
Девушка засмеялась, явно польщенная.
— Богиня. — Смущенный смех. — Только не я. Едва ли. Это сокращенное имя. Полное — Девора Гольдман. Чистокровная еврейка.
Потребовалась какая-то секунда, и я вспомнила, где видела ее фотографию. В рамке на столе рядом с фотографией ее отца, Чарли Гольдмана, профессора античной литературы.
Она была дочерью Лавонн. А еще она училась вместе с Синсой в средней школе, а теперь в колледже. Это означало, что Пи-Джей сейчас проявлял либо невообразимую энергию, либо полную неосведомленность. Я с безразличным видом положила руку на стол, прикрыв ею вилку, и серьезно посмотрела на Деви:
— И давно ты дружишь с Синсой? Поэтому она и порекомендовала тебе фирму Джесси?
Я вернула руку с вилкой к себе на колени.
— Она сказала, что Джесси — это человек, у которого можно проконсультироваться по законодательству, касающемуся развлекательных мероприятий. А она в этом разбирается.
Я уколола Пи-Джея вилкой в ляжку. У него дернулись плечи.
— А что насчет твоей мамы?
Девушка смутилась:
— Она занимается судебными тяжбами, а не развлечениями. Вы знаете мою маму?
— Разумеется. Лавонн Маркс. Отличный адвокат.
У Пи-Джея отлила кровь от лица. Так что речь шла о его неосведомленности. Он не знал о том, что Деви — родственница босса Джесси. Я ткнула вилкой еще раз, на этот раз сильнее, так что он сразу отключился.
Деви тоже побледнела, но по другой причине.
— Мама не знает… она не стала бы… я хочу сказать… это мое собственное решение.
— Она не знает, что ты собираешься подписать договор на звукозапись?
— Еще нет.
— Дело в том, что ей хотелось бы видеть тебя в юридической школе, а не в джаз-банде, исполняющем рок-н-ролл.
— Видите ли…
Ее плечи расслабились.
Официант принес мой напиток. Запах рома был сногсшибательный.
— Кто финансирует сделку на звукозапись?
Деви посмотрела на Пи-Джея, словно ждала от него подсказки. Пульсация в моих висках стала еще сильнее.
— Попробую отгадать, — сказала я. — Фонд колледжа?
Я снова прибегла к помощи вилки. На этот раз я сделала ему два сильных укола.
Пи-Джей вздохнул.
— Кэтлин, я не хочу больше тебя задерживать. Давай-ка я провожу тебя к твоей машине.
Он отодвинулся от стола, неуклюже откатившись на своей инвалидной коляске. Хорошо, выжимаем педаль до самого пола.
— У тебя есть зажигалка? — спросила я.
Он с трудом развернулся и с подозрением посмотрел на меня:
— Зачем?
— А у тебя, Деви?
— Конечно.
Она вынула из сумочки зажигалку и подала ее мне.
Я оттолкнула свой стул назад, как будто собиралась встать, но вместо этого преградила Пи-Джею путь.
— Подожди, я чуть не забыла рассказать тебе, что со мной случилось.
— Конечно. — Деви оперлась на локти. — Если это не слишком личное.
Пи-Джей вспотел.
— Именно личное.
— Ничего подобного, — возразила я.
Он толкнул коляску вперед.
— Нет, тебе не следует снова возвращаться к этому.
— Совсем наоборот. Должна же я иметь какую-то отдушину. — Я наклонилась к Деви: — Это был полный обвал. Настоящий спектакль.
Деви с великим любопытством таращила на меня глаза.
— Спектакль… Это как шоу на ТВ?
— Что-то в этом роде. Ты когда-нибудь слышала о так называемом ошибочном опознании?
По ее лицу было видно, что она сомневается.
— Звучит как что-то знакомое.
— Этот жанр мы называем «экстремальной реальностью». Некто без твоего ведома выступает под твоим именем. А потом смотрим, кто попадет в наиболее неприятное положение — ты или мошенник.
— Это на самом деле звучит экстремально, — согласилась Деви.
— После этого наступает самое интересное, — заверила я ее и внимательно посмотрела на Пи-Джея.
Его глаза чуть ли не вылезли из орбит. А на лице можно было прочитать готовое сорваться с языка слово «дерьмо».
— Эван, все будет в порядке. Но по-моему, тебе уже пора принимать лекарства.
Я снова повернулась к Деви:
— Главное в ошибочном опознании состоит в том, что участники не могут точно прогнозировать, когда и как на них скажутся последствия. Вот почему мы не цепляемся за студию, а переносим действие на натуру.
Деви кивала. Она был явно заинтригована.
— Потому что ты никогда не знаешь, какие действия предпочтет мошенник. Так ведь? — спросила я, обращаясь к Пи-Джею.
— Кэтлин, ты страшно побледнела. Думаю, что я должен отвезти тебя домой.
— Например, где твой центр тяжести? — спросила я.
— Я не…
— Колени, задница, ось заднего колеса.
Он откинулся назад и поднял руки, прежде чем, как мне показалось, понял, что ответ на этот вопрос у него есть.
— На уровне бедра. Посредине седалища.
Я согласно кивнула и, улыбаясь, смотрела то на нее, то на него.
— Понимаешь? — Я встала. — Вот почему мы исполняем спектакль живьем.
Я обошла Пи-Джея и встала позади него, так что мне было видно окно, а ему — остальную часть ресторана. Пи-Джей слишком поздно почувствовал грозящую ему опасность. Я схватила его за плечи и быстрым движением наклонила его назад.
Он упал на пол. Деви пронзительно вскрикнула, кто-то крикнул «О Боже!». Застучало столовое серебро. Застольные разговоры прекратились.
— Центр тяжести мужчины в районе его груди, отклонись назад, и ты перевернешься, — пояснила я.
Деви вскочила на ноги. Пи-Джей лежал, распластавшись, на полу, потрясенный и напуганный. Он понимал, что ему нужно было бы начать двигаться, но в этом-то и состояла главная трудность.
— Что с тобой? — обратилась к нему Деви.
— Свадебное слабоумие. Вызови полицию.
Деви посмотрела в зал, по которому к нам шел метрдотель.
— Вызовите полицию.
Пи-Джей поднял руки подобно тому, как это делает человек, который лечит внушением.
— Нет, нет! Никакой полиции.
Деви обежала стол, упала на колени рядом с ним и стала осторожно касаться его груди, словно боялась, что он сейчас рассыплется.
— Тебе больно?
— Пока нет, — вмешалась я разговор я. — Но он весьма близок к этому. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…
Он протянул руку к коляске. Я подняла ее и поставила рядом с собой, ближе к окну и подальше от Пи-Джея.
Деви так и порхала над ним подобно бабочке.
— Что я могу сделать?
— Тебе придется поднять его. Семнадцать. Или я сейчас взорвусь и начну громко кричать. Самые разные вещи.
Он посмотрел на меня безумным взглядом:
— Не нужно. Я сам могу встать. Отойдите в сторону.
Несколько посетителей и метрдотель взяли меня в кольцо. Метрдотель высокомерно позвал меня к себе двумя пальцами:
— Мадам, вам нужно уйти. Следуйте за мной.
— Отойдите, Пьер.
Я оттолкнула его прочь с помощью коляски. Пи-Джей размахивал руками.
— Не трогайте ее.
Деви поднесла руку к своему горлу.
— Он парализован. Оставьте его.
— Помни, я сделала тебе двухминутное предупреждение до того, как взорвусь. Осталось шестнадцать секунд.
— Кэтлин, тебе нужна помощь. Позволь мне отвезти тебя домой.
— Пятнадцать. Кредит и мошенничество. Четырнадцать. Занятие юридической практикой без соответствующей лицензии.
— Джесси, что мне делать? — спросила Деви.
— Это не Джесси. Тринадцать.
— Что вы хотите этим сказать? Конечно же, это Джесси.
Она с ужасом озиралась вокруг, а он полз по полу, пытаясь добраться до своего стула.
Пи-Джей работал в поте лица.
— Пожалуйста… возвращайтесь к своим блюдам. Позвольте мне сохранить свое достоинство.
Метрдотель отошел назад. Я взяла свой бокал с двойным бакарди.
— Двенадцать, Пи-Джей… Одиннадцать.
— Пи-Джей? Кто такой Пи-Джей? — спросила Деви.
— Это он. Десять. Кража в особо крупных размерах. Девять. Этот костюм. Восемь. Платье для Синсы. Шесть. Цветы, которые ты прислал мне. Пять.
Он продолжал ползти.
— А что случилось на счет «семь»?
Я отставила коляску так, чтобы он ее не достал.
— Четыре. Авиабилет первого класса до Барбадоса. Скажи, кто ты такой?
— Эван… Кэтлин…
— Три. Притворяешься паралитиком, хотя здоров как бык.
