Это был дневник. И не чей-нибудь, а мамы Питера.
Не думая о том, что пятна с джинсов мне ни за что не вывести, я села на обугленную доску и принялась читать.
Приблизительно к середине дневника все встало на свои места. Муж миссис Кинг погиб в автокатастрофе, оставив ее одну с прекрасным сынишкой на руках. Потеря мужа опустошила женщину, но сын скрашивал ее дни и дарил счастье, которое она уже и не мечтала обрести.
А потом случился пожар. Миссис Кинг проснулась посреди ночи от едкого запаха гари и сразу бросилась в комнату Питера, но его там уже не было. Она отчаянно искала сына, звала, бегала из комнаты в комнату сквозь непроглядный дым, не обращая внимания на огонь, наступающий на пятки, и тлеющий подол ночной сорочки, пока ее не вынес из дома пожарный за считанные секунды до того, как обвалился второй этаж.
Несколько дней спустя под обломками и кучей пепла нашли тело Питера. Все еще лежа в больнице, миссис Кинг умоляла полицию прислушаться к ней, потому что никогда не верила в заключение, сделанное экспертами. Не верила, что сын играл со спичками и случайно спалил весь дом. Некоторые детали никак не вписывались в картинку.
Во-первых, Питер никогда не ходил в подвал. Не только потому, что ему запрещали, но и потому, что страшно его боялся. Подвал он называл «черной пещерой» и ни за что не спустился бы туда один.
Во-вторых, миссис Кинг не хранила в доме ни спички, ни зажигалки. Где бы Питер их раздобыл посреди ночи?
Но третья деталь стала решающей. Питер родился раньше срока и был очень маленьким для своего возраста. Тело, которое нашли после пожара, было на целых пятнадцать сантиметров выше.
Но, даже учитывая все эти доводы, миссис Кинг не сразу поняла, что произошло. Ключ к разгадке появился через неделю после гибели Питера. Шериф, тот самый, который вел дело о пожаре, заявил об исчезновении собственного сына. Тогда-то миссис Кинг и сложила два и два. Сначала только для себя, но потом могла подтвердить свои догадки серьезными доказательствами.
А поняла она вот что. Питер не погиб в пожаре. В подвале нашли не его тело, а тело сына шерифа, четырехлетнего Брайана. Намеренно или случайно, но шериф убил собственного ребенка. Чтобы скрыть преступление, шериф похитил Питера, пока тот спал, положил тело своего сына в подвал и устроил пожар. Всем знакомым он целую неделю говорил, будто Брайан болен, поэтому никто его не видел. А потом объявил сына без вести пропавшим. Шерифу нужна была как минимум неделя, чтобы подвергнуть сомнениям любые обвинения на случай, если кто-то вдруг узнает правду. Шериф был убийцей. Но никто не верил скорбящей вдове, которая, лишившись мужа, потеряла еще и ребенка и в поисках ответов хваталась за любую соломинку.
Сдерживая слезы, я прикрыла ладонью рот. Миссис Кинг прошла через ад, но никто ей не поверил. Никто даже не выслушал, списав все на горе и острую нужду переложить вину в смерти сына с самого Питера на кого угодно.
Из горла вырвались рыдания, и Питер погладил меня по волосам. В каждой строчке, в каждом слове я чувствовала боль миссис Кинг. И эта боль разбивала мне сердце.
Прикосновение к волосам было приятным, успокаивающим. Странно, наверное, но Питер начинал мне нравиться. А потом меня осенило. Я замерла. Глаза заметались из стороны в сторону, и мне пришлось изо всех сил бороться с отчаянным желанием свернуться в позе зародыша. Если Питер не умер в том пожаре, то кто сейчас гладил меня по голове?
- Ты… ты не Питер, да?
Кто бы это ни был, он царапнул меня по левой руке. Не сильно. Только чтобы привлечь внимание.
- Приму это за «нет». – Я посмотрела на дневник. – Ты сын шерифа? Брайан?
Еще одна царапинка.
Я нахмурилась.
- Вы миссис Кинг?
Секунду спустя к щеке мягко прикоснулись кончики пальцев.
Я понимающе кивнула:
- Значит, это вы преследовали Нэнси Уилхойт?
Меня снова ласково погладили по щеке. И все же… если с миссис Кинг так легко общаться, почему она постоянно издевалась над Нэнси? Разве Нэнси виновата в ее бедах?
Я стала читать дальше. Физическое и душевное здоровье миссис Кинг со временем ухудшалось, и почерк становился все неразборчивее и неразборчивее. Под конец читать стало уже совсем трудно, и вдруг, так же внезапно, как завертелось все случившееся, история оборвалась. Я дошла до последнего абзаца, который заканчивался на полуслове, но даже тогда миссис Кинг не показалась мне склонной к суициду.
По подвалу пронесся вздох, и до меня дошло, что вздохнула я. Потому что все поняла.
- Вас тоже убили! – ошеломленно пролепетала я.
И снова ощутила прикосновение. Не ласковое, а слегка настойчивое. А потом почувствовала, как под моими пальцами движутся страницы, словно кто-то за них тянет. Из дневника выпал клочок бумаги. Я подняла его и посветила фонариком. Это было фото маленького мальчика. В груди сдавило. Я узнала его, но все равно спросила:
- Миссис Кинг, это же Питер, да? – Я огляделась, жалея, что не могу ее увидеть. – Это ваш сын?
К щеке что-то прикоснулось. Нежное и легкое, как дуновение летнего ветерка. Я крепко зажмурилась и долго-долго сидела с закрытыми глазами. И только потом, собравшись с духом, снова посмотрела на фотографию.
- Мне очень, очень жаль.
Мальчик был удивительно красивым. С темными волосами и по-детски милым личиком. Но глаза Питера просто завораживали. Не такие, как у других. Уникальные. И губы… О да, эти губы я уже видела.
- Это он.
Услышав со стороны лестницы женский голос, я подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась, но мне прямо в глаза светили фонариком. Причем явно намеренно. Я прикрылась от света рукой, но особого эффекта не добилась.
- Ей-богу, не надо было тебе сюда приходить.
- Саманта? – спросила я, потому что не сразу узнала голос.
- Я тебя умоляю! – Новая гостья стала спускаться по ступенькам. – Можно подумать, у этой шлюхи хватит смелости прийти сюда посреди ночи.
Наконец я разобрала интонации Нэнси и улыбнулась:
- Нэнси! Я заходила к тебе сегодня, но твоя мама сказала, что ты в церкви.
- Все правильно. Церковь – одно из тех мест, где этой твари до меня не добраться.
- Ты о миссис Кинг? – уточнила я, чувствуя, как во мне растут подозрения. – Ты же знаешь, что это миссис Кинг, а не Питер?
Нэнси спустилась на последнюю ступеньку и громко вдохнула. Словно ей было скучно. Словно я ее чем-то разочаровала.
- Конечно, знаю. Я же не идиотка. Она и тебе дневник показала, да?
Я глянула на тетрадь, которую держала в руках.
- Да. Значит, ты это читала?
Нэнси наконец-то опустила фонарик, но у меня в глазах все равно плясали белые пятна.
- Ясное дело, - отозвалась она, подходя ближе. – Давным-давно.
И тут я все поняла.
- Ты видела фотографию. Ты знаешь, что Тоби Макэфи – это Питер Кинг.
Нэнси улыбнулась. В тусклом свете я увидела, как блестят ее зубы.
- Ты хоть представляешь, что они сделают, если обо всем узнают?
- Кто – они?
- Копы. Служба опеки. – Вдруг Нэнси дернулась, крутанулась вокруг себя и заорала: - Прекрати!!! – А потом, успокоившись, снова повернулась ко мне. – Вот же тварь.
- Так что они сделают? – спросила я, уже зная ответ. Просто хотелось, чтобы Нэнси сама сказала.
- Они его заберут. Его ближайшие, а точнее единственные родственники живут через полстраны. Я не могу так рисковать. Не могу его потерять.
- Нэнси, это же просто безумие какое-то.
Она застыла, а ее лицо превратилось в маску ярости.
- Я не безумная!
Ла-а-адно.
- Но ведь он имеет право знать, Нэнси. Можно же провести какие-нибудь анализы.
Я понятия не имела, почему Питер до сих пор в Ренфилде. Его усыновили? И как так вышло, что никто не узнал в нем сына миссис Кинг? Вдруг вопросов появилось больше, чем ответов. Но сначала надо было избавиться от мисс Любовь-до-Гроба.
- Важнее всего, Нэнси, что Тоби имеет право все знать.
- Но я его только что вернула! – закричала она, сжав кулаки. – Я помню его с тех пор, как мы были еще маленькими. Мы вместе играли. Я так сильно его любила! А потом он погиб в пожаре и… - Ее голос оборвался, но она сумела договорить: - И вернулся.
Ничего не понимая, я покачала головой, и Нэнси продолжила:
- Пять лет назад он вернулся в Ренфилд. Его усыновила семья из Трента, но потом они переехали сюда, и я его узнала. – Она подошла ближе, словно умоляла меня понять. – Тогда я и пришла в этот дом. Нашла дневник и сразу поняла, что это он.
Я глянула на фото.
- По глазам узнала.
- Ты все понимаешь! – просияла Нэнси, поверив, что я на ее стороне, что не выдам ее страшный секрет. – Если кто-нибудь узнает, его увезут. Он единственный мальчик, который относился ко мне по-человечески. Единственный! А недавно он меня наконец-то заметил… Впервые с тех пор, как вернулся.
Вот почему миссис Кинг над ней измывалась. Правду знала только Нэнси, но не собиралась ни передавать дневник властям, ни рассказывать о том, что в свое время узнала миссис Кинг.
