— Ты когда-нибудь был в кафе «Майло»?
Денни нахмурился.
— Черт, а где это?
— Рядом с парком Амхерст…
— Амхерст? Ты шутишь? Нет, приятель, там я жрать не стану.
— А Барнз?
Денни пожал плечами.
— Я ему не мамочка. Я не слежу, чем он питается.
— Денни, это кошерное кафе.
Джонстон в недоумении уставился на него.
— Что это за херня?
— Мистер Джонстон, кошер — это правила приготовления пищи в иудаизме, — объяснила Ширли Мапп.
Денни с отвращением помотал головой.
— Чего? Нахрена Алану Барнзу идти в Амхерст за еврейской хавкой? Он ел наши булочки.
— Хорошо. Еще один вопрос.
— Валяйте.
— Почему «Сейнсбери»? Там много видеокамер. Почему он попросил оставить фургон там?
Денни пожал плечами.
— Его это не беспокоило. Мы тоже не обратили внимания.
— Он указал вам точное место?
— Да. Сказал что-то о больнице.
— Что именно?
— Его сестра работала в больнице, а там везде запрещена стоянка. К супермаркету ближе всего идти.
— Ладно, Денни. Давай закругляться.
Позже, пытаясь поймать такси, Кам поделился своими соображениями с Анджелой.
— Должна быть какая-то связь с больницей. Тут нашли Лили By. Кто-то из больницы заманил ее в ловушку.
— Но зачем оставлять тело так, чтобы его обязательно нашли?
— Реверсивная психология, наверное. Убийца хочет, чтобы мы думали, будто Лили убили на месте, то есть не хочет, чтобы мы знали о перевозке жертв. Наверное, он не предполагал, что фургон найдут так быстро. Возможно, сглупил и не подумал о видеонаблюдении. Или решил, что криминалисты и судмедэксперты не смогут ничего найти. Видимо, его не беспокоило, что есть еще трупы с аналогичными повреждениями.
— На момент убийства не беспокоило. Впоследствии, думаю, — еще как.
Кам кивнул.
— Считаешь, это хирург? — спросила Анджела.
Кам понял, о ком она говорит.
— Он не стал бы марать руки. Таскать трупы — грязная работа. Должен быть еще кто-то, кто сделал все за него. Мелкая сошка, как Денни, может, чуточку умнее.
Профессор Чан поставил чашку с зеленым чаем на стол. Зазвонил телефон.
— Чан, — тихим и, как всегда, спокойным голосом ответил он.
— Джимми, это я.
— Чарлз?
— Я только что попрощался с твоей милой инспекторшей Картер.
— Она не моя. — Чан отодвинул стопку подписанных документов. — Ты показал ей «Элизиум»?
— Разумеется. Похоже, полиция чрезмерно увлечена идеей полной пересадки лица.
Помолчав, Чан осторожно спросил:
— Надеюсь, ты сумел убедить их, что такая операция технически невозможна?
— Я подробно рассказал инспектору Картер о технологиях и о том, какие возможности у нас есть, но, похоже, они что-то подозревают. Вероятно, из-за твоей невесты полиция всерьез взялась за дело.
— Почему ты так считаешь? — Прикрыв глаза, Чан смотрел на струйку пара над чашкой.
— Тебе действительно нужно объяснять, Джимми?
— Это разумный вопрос, Чарлз. Почему смерть Лили заставила полицейских обратить внимание на дело? Чем она отличается от других жертв?
— Черт возьми, тебе действительно нужно объяснять? Я скажу тебе, дружище: она не была мусором. А те, другие, были просто грязью.
— Чарлз, они были людьми. И до конца своих дней они оставались людьми. У всех были близкие, которые их любили.
— Нет, ты не понял. Они думают, твою Лили выбрали специально. С какой-то особой целью. Во всяком случае, так считает Картер. А другие стали жертвами, потому что были нелегалами, которых невозможно опознать.
— Тогда почему убийца, по всей видимости, умный человек, допустил такую ошибку? — Чан тщательно подбирал слова и говорил очень спокойно.
— Сам скажи мне.
— Откуда мне знать?
Чан по-прежнему был невозмутим. И это раздражало.
— Полиция считает, что ты знаешь.
— Они сказали, что подозревают меня в убийстве?
— Нет, это как раз то, чего они не сказали, Джимми, понимаешь?
— А ты понимаешь, насколько нелепо это звучит? — улыбнулся Чан.
— Так ли уж нелепо?
Чан пожал плечами.
— Тогда им придется доказать, что я убийца. Ты в порядке, Чарлз? У тебя взволнованный голос.
— Я волнуюсь о тебе.
— Не нужно. Сегодня я уйду пораньше, мне нужно заехать к семье Лили.
— Как ты? Держишься?
— Как бы я ни переживал, это не вернет ее.
— Знаешь, Джимми, думаю, тебе нужно демонстрировать эмоции. Хоть иногда.
— Зачем?
— Чтобы другие могли нормально с тобой общаться.
Чан ухмыльнулся.
— Ты завтра будешь в городе?
— Да.
— Хорошо, тогда и увидимся.
Кейт возвращалась в Вестминстер. В голове крутилась какая-то неясная мысль, которую она никак не могла ухватить. Она по опыту знала, что чем сильнее пытаться сосредоточиться, тем стремительнее мысль будет ускользать, поэтому расслабилась и, мысленно вернувшись к разговору с Маартенсом, постаралась подвести итог сегодняшней поездке. Ей мало что удалось узнать, хотя сам доктор заинтриговал ее. Зазвонил мобильный. Кейт посмотрела на номер. Это был Джефф Бенсон. Надо же! Она притормозила на обочине и ответила.
— Смотри-ка, а я ожидал автоответчик, — без предисловий начал он.
— Как Шотландия?
— Если бы я знал! Не доехал.
— О, какая жалость! И что теперь? Поедете куда-то еще?
— Нет. Моя подруга заболела ветрянкой.
— Ветрянкой? Разве взрослые болеют?
— Как выяснилось, да. Кажется, она не болела в детстве, а теперь подхватила от племянников. Слегла с температурой и очень злится по этому поводу. Ехать, разумеется, никуда не может.
— Значит, вы остались без романтического путешествия.
— В общем, да. Хотя пеший туризм, по-моему, никогда не был особо романтичным, тем не менее я лишился и этого.
— Бедняга!
— Отнюдь, я вполне счастлив.
— Что?
— Ну, в моем представлении отпуск заключается в ничегонеделании. Еще можно поесть и выпить.
— Поддерживаю. Поход в горы — слишком хлопотное занятие.
— Вот именно. А как вы поживаете?
— Да вот, прическа испортилась.
— Мне оповестить службы экстренного реагирования?
Она рассмеялась.
— Это все из-за чертова дождя. Я вымокла до нитки, пока бежала к машине. Стоило выйти за порог, как хлынул ливень.
— Закон Мерфи[17] в действии. Где вы сейчас?
— В Хартфорде.
— Вот веселье-то!
Она улыбнулась. Светская часть беседы закончилась. Она ждала, когда он перейдет к настоящей цели звонка.
— В общем, я в отпуске, мои планы рухнули, делать мне нечего, а вы должны мне ужин.
Бенсон был смущен, и неуверенность, прозвучавшая в его голосе, показалась Кейт очаровательной. Она пришла ему на помощь:
— Да, я не забыла.
— Возможно, лучше отложить…
— Нет, ни в коем случае! Зачем откладывать? Давайте встретимся сегодня вечером. Я как раз свободна.
— Правда?
— Да, я приготовлю что-нибудь на скорую руку. Вы не против простых домашних блюд? Боюсь, после рабочего дня я не смогу накрыть изысканный стол.
— Не переживайте, я ем все подряд.
— Замечательно, тогда жду вас у себя.
— Я бы с удовольствием пригласил вас в паб. Возможно…
— Нет, я обещала вам ужин, приготовленный собственными руками. Или вы не доверяете моим кулинарным способностям?
— Если и так, я бы не посмел в этом признаться, — со смехом ответил Джефф.
Кейт подумала, что у него красивый голос.
— И это в ваших же интересах! Мой адрес… Так, его вы уже знаете. В семь часов вечера, хорошо? Надеюсь, мы как следует отдохнем. Очень трудное расследование, у нас почти нет свободного времени.
— Я принесу «Звездные войны» на DVD и карты Уно.[18] Или, возможно, вы предпочтете мою коллекцию Барби?
— Джефф Бенсон, забавный вы мужчина!
— Увидимся. Будьте умницей, Кейт.
— Постараюсь, — ответила она, прежде чем Джефф повесил трубку.
Улыбаясь, она завела двигатель и выехала на скользкую от дождя дорогу. Дворники, разметая капли, пару раз прошлись по ветровому стеклу. Внезапно Кейт поняла, что ее так насторожило, и нахмурилась.
Попрощавшись с Чарлзом Маартенсом, она прошлась по главному зданию, заглянула в прилегающие постройки, но нигде не нашла ничего подозрительного. Медсестры, которых она тоже успела опросить, оказались очень милыми и охотно говорили с ней. В «Элизиуме» хорошая зарплата, и администрация, во избежание жалоб от богатых клиентов, позаботилась о подборе толкового персонала. Но доктор Маартенс и особенно профессор Чан были теми персонажами, которые резко выделялись на фоне доброжелательных и улыбчивых работников клиники. Конечно, Маартенса нельзя назвать неприятным человеком, многие клиентки охотно лечились бы у него, но профессор Чан… Возможно, он добрый человек, вероятно, хороший специалист, но разве его поведение не отпугивает клиентов? И тут не поможет даже десяток телешоу. Ничто не заставит с теплотой относиться к этому отстраненному, холодному человеку. В то же время он нравился всем медсестрам… Или так только казалось?
