Алёна не понимала, что с ней происходит, но чувствовала, что жар сексуального желания стал настолько силён, что подавляет все её мысли о работе, об интервью, оставляя одну только цель — отдать себя этому мужчине. Предпринимая усилие прийти в себя, она взяла холодный десерт, пытаясь остудить температуру тела, и ела, пока ложка не заскребла по дну фарфоровой вазочки. Вместо остуды она почувствовала ещё большее, нестерпимое желание совокупления.
— Что со мной? — простонала девушка, страшась таких ощущений и желания их наступления.
Принц подсел к ней на диван, пытаясь привлечь к себе в объятия.
— Я не хочу с вами спать, — попыталась мягко протестовать девушка, чувствуя, что ей начинает отказывать зрение.
Лицо принца то расплывалось, то снова обретало чёткие черты. Гостиная номера наполнилась птичками и бабочками. Причём насекомые были рисованными мультипликационными персонажами, а само помещение скривилось в пространстве, становясь похоже на вырубленную в скале пещеру. Принц сидел с ней рядом, пытаясь растянуть ей корсет. Её пышное платье, напоминавшее платье Золушки, было разбросано по большому спальному ложу, обвешанному бархатным балдахином. Принц был в расшитом камзоле, и его вид был просто восхитительным. Наконец её корсет был расшнурован и брошен на пол. Она увидела на своём теле чёрное женское бельё, которое только сегодня купила в модном бутике. Это как-то не вязалось с бальным платьем на кринолине, с пещерой и другой сказочной обстановкой. От неё остался только принц, который снимал свой украшенный камзол перед большим венецианским зеркалом. Его отражение без камзола, его торс, украшенный рядами мышц, опять окунул девушку в романтическое состояние, заставив забыть про промелькнувшую нестыковку. В ожидании ласк она закрыла глаза, но услышала шум, который сильно диссонировал со всей обстановкой интимного ожидания.
Открыв глаза, она увидела, что из большого венецианского зеркала вышло страшное чудовище и накинулось на принца. Большое зеркало разлетелось на тысячи мелких осколков. От неожиданности и страха она потеряла сознание. Когда она очнулась, она, к своей радости, увидела наклонённое над ней лицо принца. Оно всё было в ранах и ссадинах, что напомнило девушке о нападении чудовища. Она бросилась его обнимать, пытаясь женскими ласками отблагодарить его за своё спасение, но принц попросил её покинуть это опасное место. Они попытались выйти из этого сказочного, но пугающего пространства и оказались на дороге, по которой ехала старинная карета. Кучер мигом домчал принца и прильнувшую к нему журналистку к новому месту. Замок был поменьше, но очень изыскан и с множеством прислуги, которая проводила гостью до её комнаты.
— Не уходи, — требовательно прошептала она своему спасителю.
— Но ведь ты можешь потом пожалеть. — Благородный принц решил оставить уставшую от переживаний девушку одну, чтобы дать ей как следует набраться сил.
Вместо ответа Алёна обняла и поцеловала его в губы, и этот поцелуй длился всю долгую ночь…
Утром Алёна проснулась одна в своём номере. Принца рядом не было, но некоторые признаки его недавнего присутствия оставались. Хорошие воспоминания сказочного вечера омрачало состояние здоровья. Голова и тело Рощиной болели так, словно всё внутри стремилось выйти наружу. Девушка никогда ранее не испытывала такой боли. Подняв трубку телефона, она вызвала врача. Врач, оглядевший больную, не мог определиться с диагнозом и предложил сдать тест-анализ крови на употребление наркотических средств. Рощина возмутилась настолько, насколько это ей позволяло самочувствие, а именно обругала английских эскулапов на русском языке и согласилась. Сданный тест показал в организме девушки большое количество морфия. Назревал скандал, но прибывшие полицейские так же быстро уехали, получив, видимо, очень высокий звонок. Первым из своих в её номер вломился архиепископ Дармидонт. Член российской делегации был очень озабочен состоянием девушки и по-отечески пытался ей помочь чем только можно. Отпаивал её привезённой с собой святой водой, читал молитвы. Вскоре и правда девушке стало лучше. Администрация отеля через свою службу безопасности выяснила, что девушка приехала в час ночи в сопровождении неизвестного мужчины, лицо которого на видеокамеры заснято очень плохо, что не даёт возможности на установление его личности в будущем. Девушка положила рядом с собой телефон и всё время ждала, что её вчерашний спутник позвонит и объяснит, что, собственно, с ней произошло и почему в её организме такое количество наркотиков. Но звонка не последовало. Дежуривший у её постели архиепископ Дармидонт говорил мало, но его говорок как-то успокаивал растревоженную душу девушки. Когда наконец из её номера вышли все официальные лица и она с святым отцом осталась наедине, она попросила священника исповедовать её.
— Нет, не могу я это сделать, что хочешь проси, душа моя, но только не это, — неожиданно отказался отец Дармидонт.
Затем, сославшись на неотложное дело, священник удалился, оставив Алёну в недоумении. Причину такого поведения архиепископа она видела в себе и в своём недостойном поведении. Ведь она была здесь не как частный гость, а в составе делегации от своей страны.
Принц Харольд очнулся от звука пылесоса над своим ухом. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Только узенькую полоску света, пробивающуюся в вещевой шкаф гостиничного номера, тех самых президентских апартаментов, в которых он ещё несколько часов назад соблазнял русскую журналистку. Сильно болел затылок, а тело онемело: он был связан. Кляп во рту не давал возможности издать и звука. Горничная пылесосила где-то у самого шкафа. Почему, если он не покидал номер, она пришла убираться? Значит, он его покинул. Точнее, не он, а его двойник, которого он вчера вечером принял за своё отражение в зеркале. Странное это чувство — бить самого себя. Он нанёс несколько ударов кулаком в челюсть наскакивающего на него двойника. Тот упал. Стал вызывать охрану, отвернулся к телефону и потерял сознание от удара в затылок. Воспоминания прервал внезапный шум. В номер вошло несколько человек. Среди прочих голосов принц узнал голос Мерзавого.
— Обыщите каждый уголок номера! Смотреть даже в прикроватные тумбы. — Голос статс-секретаря был не на шутку встревожен. — Не мог же принц не оставить каких-либо следов!
Слепящий свет в распахнувшуюся дверь вещевого шкафа принёс не только резь в глазах, но и долгожданное избавление пленника. Все были шокированы, увидев младшего внука королевы Елизаветы с кляпом во рту и обмотанным скотчем, словно мумия фараона. Охрана принца, бледная от страха, бросилась срезать с него клейкую ленту.
— Как? — задал только один вопрос ещё вчерашний Спаситель всей планеты.
Вопрос был адресован Мерзавому.
— Из ресторана вы поднялись в номер с русской девушкой в 22 часа 30 минут, — достал записную книжку его секретарь. — В 22.45 наш человек принёс вашей спутнице десерт с морфином, о котором мы с вами договаривались.
Записная книжка в руке докладчика предательски дрожала, выдавая эмоциональное состояние мужчины.
— Да, да, она его съела, — нетерпеливо взмахнул рукой молодой человек, словно старался побыстрее перелистнуть давно известную страницу. — Дальше давай!
— А дальше, около полуночи вы и ваша спутница вышли на улицу, — понимая, что говорит абсурдную вещь, статс-секретарь решил поправиться: — так, по крайней мере, показывают камеры наружного наблюдения. Охране вы приказали оставаться на месте. После чего вы сели в такси и поехали в гостиницу к русской. Там же, как свидетельствуют всё те же камеры, вы занесли Рощину в её номер и вышли оттуда рано утром, пряча лицо от коридорных камер.
— Значит, это тот самый оборотень, — понимающе кивнул принц. — Этим объясняется появление перед моими глазами двойника.
— И этим можно объяснить записи видеокамер, — согласился с ним Мерзавой, бросив испепеляющий взгляд на подполковника Иванова, который под его взором немедленно ретировался.
— Мы попробуем определить, в чьей внешности он сейчас пребывает, задержать его отправку в Россию, — предложил секретарь Фонда, вскакивая с места.
— Как? — усмехнулся Харольд, больше думая о своей неудавшейся любовной интриге с русской.
— Так он должен быть неподалёку с Рощиной, — предположил Мерзавой. — Кармическая связь между ними какая-то.
Видя непонимание принца, он рассказал ему далёкую историю, произошедшую в российской деревне Кулички.
— Не надо ничего предпринимать, я попрошу заняться его судьбой моего повелителя и Отца, — поднялся на ноги президент Фонда. — Пусть он доведёт своё незавершённое дело до конца. Ради меня.
— Это было бы самым лучшим исходом, — поклонился Мерзавой от одного упоминания о Сатане. — Хозяин избавит нас от этой постоянной занозы.
