– Говорят, она бы и еще раз могла выйти замуж, и у нее даже был ухажер – какой-то вдовец, который каждую неделю приносил ей цветы, но он умер прежде, чем она приняла решение. Хотелось бы мне в таком возрасте иметь ухажера!
– Я буду приносить тебе цветы.
– Тогда учти: если через шестьдесят лет я тебя у своих дверей не увижу, ты меня сильно разочаруешь.
Опасения насчет еды оказались напрасны: ужин получился не просто съедобным, а по-настоящему вкусным. Грифф вздохнул с облегчением.
За едой Шелби развлекала его рассказом об изгнании Мелоди из салона красоты. Он уже слышал пару версий случившегося, но теперь, получив информацию из первых уст, смог составить себе более ясное представление.
– А что у вас с ней за проблемы такие?
– Сколько ее знаю, она всегда была задирой. Избалованная, с самомнением, стервозная – как ты и сам заметил. Мать с нее всегда пылинки сдувала, да и сейчас это продолжается. С раннего детства пихала ее на все конкурсы красоты. И большинство из них она выигрывала, после чего тут форсила, мол, какая она знаменитость.
– Форсила? Редкое словечко.
– Но оно ей подходит. И почти всегда она получала то, что хотела. Причем воспринимала это все как должное, без какой-либо благодарности. А меня она ненавидит, сколько себя помню.
– Наверное, потому, что всегда понимала, что, если ты станешь принимать участие в этих конкурсах, никакой короны ей не видать.
– Этого я не знаю, но в ряде случаев я ее действительно обыгрывала в одни ворота и она не получала желаемого. Все довольно просто.
– В каких, например, случаях?
– Да всякая ерунда. Или это теперь они ерундой кажутся. В четырнадцать лет она хотела заполучить одного мальчика, а ему нравилась я. Тогда она велела Арло Кэттери его побить – я знала, что это ее рук дело, но Арло не признался. Потом меня выбрали капитаном команды чирлидеров – и это продолжалось на протяжении всех последних лет в школе, – а она хотела, чтобы выбрали ее. Дедушка для меня привел в порядок старый «Шевроле», чтобы после тренировок не нужно было пешком домой тащиться, так она мне всю машину из баллончика расписала всякими словами, из которых «шлюха» было самое мягкое. Я знаю, это она сделала, потому что, когда я ее обвинила, у Джолин все на лице было написано. Точно такой виноватый вид у нее был, когда мы встречались классом и меня выбрали королевой бала, а потом мне разбили лобовое стекло и порезали шины.
– Прямо какой-то клинический случай!
– Просто она подлый человек. Есть же такие люди. И если им не приходится за свою подлость расплачиваться полной мерой, то они подличают все больше и больше. Но на Мелоди мне плевать, тем более что теперь ей вход в салон заказан. – Она замолчала. – Гриффин, ты приготовил прекрасный ужин! Может, ты и впрямь завидная партия?
– А я тебе что говорю!
– Сейчас помогу тебе здесь прибраться и поеду.
Он провел пальцем вдоль ее руки.
– А остаться – никак?
Эти чудесные зеленые глаза. Эти натруженные, умелые руки. Эти поцелуи, от которых у нее воспламеняется кровь и по жилам бегут искры.
– Звучит заманчиво – веранду-то мы так и не опробовали! Намного более заманчиво, чем я себе представляла. Но мне неудобно сегодня дома не ночевать, я должна вернуться к Кэлли.
– Может, до нашего пикника мне сводить Кэлли на пиццу?
– Было бы прекрасно, только я на этой неделе очень занята. Надо репетировать.
– Вообще-то я тебя и не приглашал. – Грифф нагнулся и поцеловал ее. – Отпустишь Рыжонка со мной в пиццерию?
– Да отпущу, пожалуй. Она будет рада. – Шелби поднялась и понесла тарелки в мойку. – Гриффин, ты уверен, что хочешь все это продолжать?
– Ты про Кэлли или про себя?
– Мы с ней идем в одном флаконе.
– Хороший флакон!
Пока они вместе загружали посудомойку, он развлекал ее разговорами о том, что еще он планирует сделать в доме. Он любил проговаривать свои планы и идеи с кем-то, кто способен их понять и увидеть в них потенциал.
– Что тебе нужно, причем поскорее, так это качели на веранду. У тебя такая красивая веранда, а качелей нет.
– Качели на переднюю веранду. Принято. А на заднюю что?
– Какую-нибудь старую скамью. Может, кресло-качалку. Можно было бы сидеть и любоваться садом, который ты с таким усердием вырастил.
– Я буду с усердием растить сад?
– С беседкой, увитой глициниями, – она у меня так и стоит перед глазами. Красивые плетистые растения. – Протерев насухо плиту, Шелби вымыла и вытерла руки. – Я чудесно провела время. И экскурсия по второму этажу тоже удалась.
Он обнял ее за талию.
– У меня еще много есть что тебе показать.
Она просто растаяла в его объятиях и утонула в поцелуе. Высвободилась она с откровенным нежеланием. – Мне правда пора.
– Ладно, но ты приедешь в другой раз, чтобы продолжить нашу экскурсию.
– Боюсь, устоять не смогу.
Шелби взяла сумочку. Он взял с подноса ключи.
– Ты что, куда-то идешь? – спросила она, направляясь к двери.
– Естественно. Сопровожу тебя до дома.
– Не глупи!
– Я не глуплю. Я провожаю тебя домой. Можешь спорить сколько угодно, но я все равно это сделаю. Женщина, которая тебе угрожала, получила пулю в лоб всего несколько дней назад на выходе из заведения, где ты работаешь. Одна ты домой не поедешь, тем более в темноте.
– Я не могу тебе запретить тащиться за мной до дома и назад, но это глупо.
– Плевать. – Грифф снова притянул ее к себе и поцеловал, после чего прошел к пикапу, а она – к своему мини-вэну.
Глупый, подумала она. Но очень милый. И уверенно набирает очки.
Боже, она уже столько лет не пользовалась этой системой подсчета очков! Они с Эммой-Кейт ее изобрели, когда были в старших классах школы. Ради шутки она начала подсчитывать очки Гриффа.
Внешность, по шкале от одного до десяти. Определенно тянет на десять, решила она, нисколько не завышая балл.
Умение вести беседу. Снова десять из десяти. Он знает, как говорить и как слушать.
Чувство юмора. Опять высший балл. Она выехала на дорогу, видя в зеркале его фары.
Предупредительность. Пожалуй, с перебором, учитывая, что готов тратить свое время, чтобы проводить ее домой по дороге, которую она и без него знает наизусть.
Умение целоваться. Выше всяких похвал. Она опустила стекло, чтобы свежий ветер остудил поднимающийся в ней жар при одной мысли о его поцелуях. Честно можно признать, лучше Гриффа ее еще никто не целовал.
Какие там еще критерии идеального ухажера? У нее должно быть где-то записано. Они их придумали еще до того, как познали секс, так что эта сторона дела там не упомянута.
А вот взрослая Шелби непременно бы секс включила, и по этому параметру Грифф тоже стоял бы на верхней строчке.
Машинально огибая город, она ехала проселками, подчас весьма извилистыми, и фары Гриффа неотступно следовали за ней.
Ну и ладно, улыбнулась она. Не так и плохо позволить кому-то о себе позаботиться, хоть чуть-чуть. А то она всю сознательную жизнь сама о себе заботилась. О себе и о Кэлли.
Шелби свернула на подъездную аллею и заметила, что свет в родительской спальне еще не погашен. Вышла из машины, собралась помахать на прощание Гриффу, но тот уже выходил из пикапа.
– Не нужно провожать меня до дверей.
– Конечно, нужно. Это так и делается. А кроме того, если я не доведу тебя до двери, то как я тогда тебя поцелую на сон грядущий?
– Вот последнее мне как раз нравится. В первый раз меня поцеловали на этом крыльце в пятнадцать лет. Это был Сайлас Нэш – потомок того самого злополучного клана, и он поцеловал меня так, что я не помнила, как вошла в дом, и полночи потом о нем грезила.
– Ну, этого-то я легко забью, – ответил Грифф после небольшой паузы. – Подумаешь, какой-то подросток по имени Сайлас!
– Он сейчас заканчивает Юридический колледж Университета Теннесси.
– Адвоката я тем более заткну за пояс, – заявил Грифф и тут же подкрепил свои слова действием.
– Пожалуй, теперь я в забытьи проследую к себе и буду грезить о тебе полночи.
– Всю ночь! – поправил он, сгреб ее волосы в кулак и вновь впился в нее поцелуем, от которого все вокруг закружилось. – На полночи я не согласен.
– Спокойной ночи, Гриффин.
– Спокойной ночи.
Он дождался, когда за ней закроется дверь, и вернулся к пикапу. Пожалуй, он сегодня тоже будет грезить. Эта женщина его околдовала. В ней все так, как должно быть.
Он поднял глаза и представил, как она заходит проверить Кэлли. И с мыслями о нем – а она, безусловно, должна сейчас думать о нем! – раздевается и идет спать.
А он, конечно, будет думать о ней.
Грифф отъехал от дома и, по ее примеру, поехал назад проселками.
Спешить некуда, а подумать надо о многом. И многое распланировать.
