цемент могли только в спешке замесить. Хотя за сто лет он мог и в распад пойти. Кто знает…
Мария нервничала и ежилась от холода. Скоро куртка Андрея Петровича, который выкладывался на полную, перекочевала на ее плечи. А вслед за этим вышел из гнезда и первый камень. Вытащить второй было значительно легче, третий и четвертый сами просились наружу. Крымову помогали и Егор Кузьмич, и Бестужева – историк и археолог, не раз бывавшая на раскопках. Благо Андрей Петрович принес в сумке инструментов на всю честную компанию.
И вот уже впереди образовался проход, куда можно было протиснуться человеку. Лучи фонарей и прежде резали темноту, притаившуюся за стеной, а теперь они требовательно прожигали сумрак. Но что же там было?
А картина им открывалась любопытная…
Один за другим кладоискатели шагнули в проем и оказались еще в одном помещении. Это была огромная пещера, выложенная камнем, но что же увидели они! Изумрудные и алмазные вспышки заиграли под бегающими лучами фонарей…
– Царица небесная! – воскликнул Егор Кузьмич. – Глазам не верю! Вот оно, чудо-то! Судьба!
Сотни уложенных бутылок смотрели на них со стен донышками. В тяжелом сумраке, укрытые вековой пылью, они лишь мутно посверкивали изумрудным и белым стеклом.
– А уж как я не верю глазам своим, – прошептала Бестужева.
Егор Кузьмич Добродумов на цыпочках подошел к прочной деревянной конструкции, державшей все это богатство.
– И не вино это какое-нибудь, – зачарованно покачал головой Егор Кузьмич.
– Нет? – спросил Крымов.
– Нет, Андрей! – Он провел рукой по внушительной бутыли. – Тут настойки крепчайшие! – Егор Кузьмич обошел половину погреба, а потом неожиданно стал опускаться на колени. – Слышь, Андрей! Маша! Вот она, моя земля обетованная! Не уйду отсюда! Под землей останусь жить! Как святые беженцы в Деринкую! Мне тут до смерти блаженства-то хватит!
– Не накаркай, дурья башка, – отрезвил его Крымов.
– Ну как, Андрюша, отведаем? – спросил Добродумов.
– Да уж точно не упустим такое благо, – откликнулся тот.
– А если отравимся? – спросила Бестужева.
– А ты не пей, матушка, ты нас стереги, – переходя на старый слог и благостный тон, посоветовал Егор Кузьмич. – Коли плохо будет, свет наш Машенька, беги за помощью, голубкой лети!
– Отличная перспектива, – вздохнула та. – Нет уж, я с вами, Егор Кузьмич. И хлеба горбушку – и ту пополам. Но только по глотку.
– По глотку, матушка, по глотку! Что пробовать-то будем? – спросил Егор Кузьмич. – А то от каждой отопьем, а? Коли по глотку-то?
– Не от каждой, – строго сказала Бестужева.
– Давайте вот эту, с золотистым цветом, – посоветовал Крымов, и в руке его появился многофункциональный перочинный нож.
Они обтерли бутыль, Крымов сорвал печать и вытянул с хлопком пробку. Тотчас в его руке появился и походный стаканчик. Действо проходило в лучах двух фонариков, все трое походили на заговорщиков. Крымов налил из пятилитровой бутыли напиток до краев. Стаканчик держал Егор Кузьмич.
– Кто первым будет пить? – спросил Добродумов.
– Ты, конечно, – усмехнулся Крымов. – Ты уже долго пожил – чего бояться-то? Наслаждайся!
Бестужева прыснула – не удержалась.
– Типун тебе на язык, Андрюша, – сказал Егор Кузьмич и поднес стаканчик к носу. – А-а! Аромат царский! – осторожно сделал глоток. – Медовуха, Андрюша! Но крепкая медовуха! Где бы такую рецептуру узнать-то? Унесли умельцы с собой, – сказал он и допил остатки. – В могилы унесли… О-о, блаженство!
Покачав головой, Крымов отобрал у него стаканчик и налил еще. Пригубил сам.
– Амброзия, Машенька, но крепкая…
Крымов протянул ей ополовиненный стакан. Мария Бестужева, которая ежилась от сырости, приняла его, сделала глоток, второй, третий…
– Это удивительно, – приятно зажмурившись, прошептала она. – А какое послевкусие! Даже не верится, что об этом никто не знал.
– Еще хочу, Андрюша, – твердо сказал Егор Кузьмич.
Крымов налил старшему товарищу. Егор Кузьмич выпил стаканчик до дна.
– А-а! Вот теперь чувствую! Воистину чувствую!
– Что вы чувствуете, Егор Кузьмич?
– Счастье, Машенька, счастье!
– Дорогие мои мужчины, – сказала она. – Мы сюда не наклюкиваться пришли. Вы это помните?
– Разумеется, – кивнул Крымов. – Осмотрим стены.
Он прошел вдоль всего винного погреба, просветил стены лучом фонаря, но ничего не обнаружил.
– Ни дверей, ни подозрительной кладки…
– Есть еще второй коридор, – твердо сказала Бестужева. – Сколько у нас времени, Андрей Петрович?
– Мы уже возимся часа три – это долго. Но еще часок-другой можем себе позволить. Только действовать будем быстро.
В ближайшие четверть часа они завалили проход в винный погреб камнями, дошли до развилки, прошли по коридору направо и уткнулись точно в такую же стену.
– Мамочки, – вдруг прошептала Мария.
Из ее открытой сумки поднимался едва заметный призрачный голубой свет!
– Я к этому никогда не привыкну, – завороженно вымолвил Егор Кузьмич. – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам!»
– Неплохо, – кивнул ему Крымов.
– Мы у цели, – восторженно выдохнула Мария Бестужева.
На этот раз Андрей работал куда интенсивнее, если не сказать – яростнее, вытаскивая один камень за другим. И Добродумов, и Бестужева помогали ему с полной самоотдачей, почти фанатично. Прошел еще час, и они пролезли в новую брешь.
– Святые угодники! – воскликнул Егор Кузьмич. – Дежавю!
Тут был точно такой же винный погреб! Разве что чуть поменьше, потому что эта карстовая пещера оказалась невелика. Тот же прочный каркас. Пока Крымов обходил с фонарем погреб, Егор Кузьмич похлопал по деревянной конструкции, изрек:
– Дуб вековой! Тысячу лет простоит! И все это богатство кондитерам достанется? Тортоделам-сладкоедам? Какая несправедливость!
– А вот это уже интересно, – вдруг изрек Крымов.
– Что там? – поинтересовался Добродумов.
Бестужева тотчас оказалась рядом со своим защитником. Все втроем они увидели на стене блеклый рисунок мелом.
– Это же он, все тот же воин из созвездия Ориона, – прошептала Мария Федоровна. – Булава, щит и…
– …его пояс, – закончил фразу Крымов. – Где ваш волшебный камушек, Машенька?
Но Бестужева уже держала камень Ригель на ладони – и он горел умеренным синим светом.
– Мы у цели, – повторил Андрей фразу своей спутницы.
– Надо подвинуть эту конструкцию, – уверенно сказала Мария Бестужева.
– Камушки камушками, но ни одна бутыль с живой водой не должна пострадать, – строго предостерег товарища Егор Кузьмич. – Помни об этом, сыщик.
– Тогда помогайте вынимать сокровище – и ставьте бутылки в стороне. У меня есть план.
Андрей с расторопностью жонглера выхватывал бутыли и передавал их компаньонам, и уже скоро вся часть конструкции, за которой открывался рисунок, была освобождена. Затем он полез в спортивную сумку и вытащил оттуда миниатюрную электропилу. В считаные минуты Крымов выпилил верхний участок конструкции, а ее нижнюю часть оставил как лесенку, по которой тут же и забрался.
– Маша – камень! – бросил он.
Она протянула ему светящийся Ригель,
