В то время, как он говорил, де Белен встал и задумчиво прошелся по комнате.
Совершенно машинально он сунул руку в карман и вдруг нащупал пальцами письмо, переданное ему в ту минуту, как он выходил из комнаты Жака.
Он вынул его и мельком взглянул на конверт.
Там было написано:
«Его сиятельству герцогу де Белену. С просьбой передать графу де Шерлю».
Первым его движением было отдать письмо Жаку, но вдруг в голове его мелькнула одна мысль…
Кто мог писать Жаку? Де Белену смутно казалось, что он уже видел где-то этот почерк.
Но где? Когда?
Жак, замолчав, погрузился в размышления, ища путеводную нить в лабиринте, в котором он запутался.
Подозрение вновь пронзило де Белена. Что, если Жак всего лишь ловкий актер?… Конечно, совестливость не могла остановить де Белена, убийцу отца Марсиаля. Он взглянул на Жака, который смотрел в другую сторону. Во всяком случае, если в письме нет ничего любопытного, его можно было отдать Жаку, оправдавшись рассеянностью. Де Белен сломал печать…
Хриплый крик вырвался из его груди и он бросился к Жаку.
— Негодяй! — закричал он. — Неужели вы все еще будете отпираться?
— Что такое? Что вы хотите? — сказал Жак, неожиданно возвращенный к действительности.
— То, господин актер, что вам следовало бы осторожнее… подбирать сообщников!
— Сообщников?
— Которые не имели бы дерзости адресовать на мое имя писем, способных помочь сорвать с вас маску!
— Но, герцог, это безумие!… Что случилось? Вы были сейчас так добры и снисходительны!…
— Скажите лучше — так глупы! А случилось то, что Манкаль, исчезновение которого вас так удивляет, позаботился, по крайней мере, оставить вам инструкции…
— Манкаль! Как! Вы знаете, где мы можем его найти?
— Перестаньте лицемерить! Или, клянусь честью, я сам выдам вас правосудию!… Но нет, при всей вашей ловкости, вы глупец, над которым я смеюсь и которого я презираю!
— Но скажете ли вы, наконец, что дает вам право так оскорблять меня?
— Вы хотите это знать? Слушайте же! Вот письмо, адресованное вам, и которое я вам сейчас прочту!
— Письмо ко мне! И вы его распечатали!…
— Я узнал почерк Манкаля, который даже не взял на себя труд изменить его!…
— Это письмо должно быть моим оправданием!
— Судите сами…
И он громко зачитал следующее:
«Милый Шерлю! Не забывайте моих указаний. Я уеду на несколько дней. Наши дела требуют временного исчезновения… Пасите хорошенько де Белена. Пусть он поверит безоговорочно… Затем, благодаря вам, мы сумеем, когда придет время, заглянуть в его делишки. У него карман туго набит, не мешает облегчить его. Соблюдайте осторожность. Ваш Манкаль».
— Что вы на это скажете? — спросил де Белен.
Жак схватился руками за голову.
— Это ужасно! Я не понимаю! Или я с ума схожу!…
— Я уже сказал вам, что немедленно мог бы отдать вас в руки правосудия, но я не сделаю этого…
В сущности де Белен совсем не желал впутывать полицию в свои частные дела. Он подошел к камину и позвонил два раза. Вошли два лакея.
Де Белен жестом указал им на Жака, неподвижно стоявшего у окна.
— Выбросьте вон этого человека, — произнес герцог.
Лакеи подошли. Один из них положил руку на плечо Жака, который вздрогнул.
— Не трогайте меня! — крикнул он.
— Ну, выполняйте, — сказал де Белен, — гоните этого негодяя…
— Выгнать!… Меня!
Де Белен сделал шаг к нему.
— Не сопротивляйтесь! А не то… вы будете сегодня спать в префектуре…
— Вы лжете! — закричал Жак вне себя.
По знаку герцога лакеи схватили его.
Тогда началась отвратительная борьба. Жак не сознавал, что делает, и отбивался будто под влиянием кошмара, но ему быстро скрутили руки.
— Передайте вашим друзьям, — крикнул ему вслед де Белен, — что так я обойдусь со всяким, кто вздумает обмануть меня!…
Минуту спустя дверь дома захлопнулась за Жаком, и он остался один, вне себя от ярости и отчаяния.
Что делать? Куда идти? На что решаться? Несчастному моло-. дому человеку казалось, что он получил удар обухом по голове. Он шатался, как пьяный.
Не было ли это продолжением того сна, который, в последние дни все чаще увлекал его в мир иллюзий, и не превратилось ли вдруг очаровательное сновидение в отвратительный кошмар?
Как известно нашим читателям, дом де Белена находился на улице Сены.
Не сознавая, что делает, Жак шел вперед, спотыкаясь, временами останавливаясь и прислоняясь к стене.
— А! Вот этот уже готов! — раздался возле него крикливый голос гамена.
— Э! Старина! Ты, верно, потерял шляпу? — добавил другой.
— И голову вместе с ней…
— Вы, должно быть, нездоровы? — заметил, подходя к нему, один из прохожих.
Жак не отвечал.
— Что с вами? — спрашивал его другой.
Наконец, свежий воздух заставил Жака опомниться. Он поднял голову и оглянулся.
Около него собралась уже толпа зевак. Мысли Жака неожиданно прояснились и он испугался, поняв, что ему, быть может, придется давать объяснения своему странному поведению.
Возможно, все эти люди думают, что он вор?
По странному совпадению, после недавних обвинений де Белена, Жак вдруг припомнил те наставления, которые давал ему некогда дядя Жан, когда старался развратить его душу и увлечь на путь зла.
— Видишь ли, молодчик, — говорил дядя Жан, — когда ты попадешь впросак и надо будет вывернуться, разыграй из себя важного барина… Брось в лицо толпе первое попавшееся имя, только бы перед ним стояло «де»… Прикинься оскорбленным. И держу пари, сто против одного, что дураки станут извиняться…
— Я граф де Шерлю, — сказал громко Жак.
Да, Бискар хорошо знал нравы толпы.
Этот граф, без шляпы, бледный, взволнованный, должен бы быть просто отведен в полицию, как подозрительная личность.
Но — граф! Один из «де»! И безукоризненно одетый!…
— Это оригинал! — сказал кто-то.
— Коллега лорда Сеймура…
— Оставим его в покое!
Жак вполне овладел собой, по крайней мере, все его способности были направлены на то, чтобы избавиться от назойливого любопытства. Услышав замечания толпы, он спокойно вынул часы и, показывая их окружающим, сказал:
— Господа, я прошу вас засвидетельствовать, что теперь действительно десять часов.
— Совершенно верно, даже две минуты одиннадцатого, — отвечал какой-то буржуа.
— В таком случае, я, значит, выиграл пари, — заметил Жак. — Не будете ли вы так добры указать мне ближайший шляпный магазин?
В толпе послышался веселый ропот.
— Так вот, значит, что! Это было пари? Пройтись без шляпы!
И комментарии не заставили себя ждать…
В то же время какой-то простак, гордый возможностью оказать услугу одному из легендарных парижан, подвиги которых наполняют парижскую хронику, поспешил указать Жаку нужный ему магазин. Через минуту дверь магазина уже закрылась за Жаком.
Спустя несколько минут, когда рассеялись последние любопытные, он вышел, на этот раз уже в полном костюме. Интереснее всего то, что все произошло, так сказать, помимо его воли. Он просто повиновался какому-то необъяснимому побуждению. Это было как бы неожиданное прорастание дурных семян, посеянных в его душе тем, кто некогда сказал его матери:
«Твой сын умер на каторге или на эшафоте!»
И действительно, никогда еще самый закоренелый преступник не выпутывался из подобного положения с большей легкостью и непринужденностью!
Когда, наконец, Жак пришел в себя, он вздрогнул. Странная вещь: он испугался самого себя. Смелость, высказанная им, изумляла его и пугала одновременно. Мгновение ему казалось, что оскорбления, которыми осыпал его де Белен, были им вполне заслужены и что он действительно был негодяем, которого стоило изгнать с позором.
Мало-помалу он замедлил шаги. Волнение, владевшее им, ослабело, и подлинное его положение представилось ему четко и детально.
Он был изгнан. Это было ясно. Были у него средства к существованию? Он вспомнил, что в шляпном магазине вынимал из кармана несколько золотых.
Он захотел проверить, не было ли это галлюцинацией.
Нет, это было правдой. У него в кармане оказалось около пятнадцати луидоров. Для графа де Шерлю это было ничто, для безвестного Жака это было целое состояние.
— Теперь я не боюсь никого и ничего, — произнес с улыбкой Жак. — Я сумею занять место, в котором мне отказывают!
Но он чувствовал себя разбитым. Это было вполне естественно, так как ничто так не утомляет человека, как нравственные потрясения.
— Я ничего не соображаю, — прошептал он. — Неплохо бы отдохнуть.
Он был в эту минуту около Королевского моста. На углу улицы Бак он увидел кофейню и вошел туда.
