– Ладно, – вздохнул проповедник. – Ты не сможешь выносить дитя, если твой дух будет отравлен горечью утраты. Даю слово, что их никто не тронет. Вы все это слышали? – он обратился к толпе.
– Отец, но он убил двоих наших и покалечил столько же, – неуверенно произнесла какая-то женщина.
– И он понесёт за это наказание, но потом. А сейчас, уведите его с глаз моих!
Меня подняли и потащили через весь Эдем в какой-то амбар. Там, меня привязали к стулу и приставили вооружённую винтовками охрану. Кто-то из стрелков снял с моего пояса револьверы и присвоил себе. Второй ублюдок забрал мою шляпу. Лишь плащ, гады, оставили, чтобы не замёрз!
Голова до сих пор гудела от удара оглобли, дышать приходилось ртом, поскольку нос опух и забился кровью. В добавок, верёвки сдавливали грудь так сильно, что я готов был выплюнуть лёгкие.
Спустя какое-то время вновь пришёл Севастьян.
– Сейчас идёт подготовка к ритуалу зачатия. Сразу после него, я позволю Этне тебя увидеть, – произнёс он.
– Лучше уж выколи мне глаза. Я не хочу смотреть на то, что ты собираешь сделать с бедной девочкой, – ответил я, не поднимая головы.
– Согласен, она слишком молода для материнства. Но такова воля О, мы поможем ей воспитать нашего нового мессию, и он проведёт нас в новую эру. Возможно, тебе даже повезёт дожить до его прихода, Эдгар.
– Ты не даёшь ей выбора! Это идёт вразрез с учением Солары! – выкрикнул я.
– Что я тебе говорил про меры? Трудные времена требуют от нас трудных решений.
– А, что насчёт тех скелетов в шахте?! Откуда они взялись?! Видимо, люди есть не только в Эдеме, но тебе не выгодно, чтобы большинство об этом знало!
– Может и так, – пожал плечами Севастьян. – Те краснокожие приплыли двадцать два года назад. Они говорили на ломаной готике, видимо, наследие колонизации двухвековой давности. Рассказывали про то, что поначалу у них тоже не было света, но потом… Он появился вновь. Только на их островах. Они отказались от войн, жертвоприношений, стали уважать своих и чужих детей и стариков. Как я должен был отреагировать на это, по-твоему? Конечно, мы подлили им в еду снотворного и замуровали в шахте.
– Ублюдок! Так тебе таки нужна власть! – горько ухмыльнулся я.
– Не власть, а вера! Вера в то, что всё то, что я делаю – не напрасно! Именно тогда я начал слышать голос О! Тогда-то я понял, что под обличием туземцев, на самом деле, скрывались демоны, пришедшие соблазнить мою паству благами! Но мы с тобой оба знаем, что нет никаких благ больше для людей. Чтобы искупить вину за весь наш род, остаткам человечества необходимо было пройти через великие испытания! И вот, наконец, Господь ниспослал нам возможность оставить прошлое, полное тьмы и безнадёги позади, ради светлого во всех смыслах будущего!
– А, что, если ничего не изменится? Что, если будущее не будет светлым до тех пор, пока ты жив?
– Если на то будет воля О, я пожертвую всеми вами. Ты не знаешь моих людей, они готовы на это!
– Рассадник безумных фанатиков! Вы ничем не отличаетесь от прокажённых! Тьфу!
– Желаю тебе, Эдгар, поскорее принять новую действительность. За сим, вынужден тебя покинуть, – сказал напоследок Севастьян и вышел из амбара, оставляя меня наедине с окружающим мраком.
«И снова я не смог никого спасти. Наверно, это и есть моя кара за все грехи, что совершил».
Я попытался подёргать плечами, но узы плотно прижимали к спинке стула. Руки уже затекли от верёвок, у меня не было ни шанса отвязаться.
«Конец. Просто конец, Эдгар. Жить тебе и Марко осталось до тех пор, пока Этна не родит. Но имеет ли это уже значение? Я спас её от каннибалов-насильников, чтобы затем привести в лапы полоумных фанатиков».
За всё, что мы пережили, Господь наградил меня возможностью наблюдать, как в очередной раз дорогих мне людей губит этот мир…
***
Настоятельница монастыря скептически отнеслась к тому, чтобы я пожил у них немного, но я честно согласился помочь им подготовиться к земле. Правда, в комнату Руты мне всё же не позволили заселиться, но это не мешало мне, по ночам, приходить к ней.
Она приняла решение оставить монастырь, ведь теперь мы могли быть вместе. Правда, я совершенно не понимал, куда идти дальше. В Бригге шли массовые беспорядки, а в это время, с востока, к нам подбиралась зараза, выкашивающая целые города.
Когда мимо монастыря вновь проезжал знакомый ямщик, то он рассказал, что в газетах и листовках уже во всю говорят об угрозе прокажённых. Людей призывали не покидать дома и избегать тех, у кого проявляются симптомы серой гнили.
Так, что Бригг, однозначно, был лучшим вариантом.
Вернувшись в город, мы на последние деньги сняли небольшое жильё. Оказалось, что армия-таки смогла восстановить порядок. Зачинщики бунта были повешены, однако мобилизованных всё же никуда не послали. И причиной тому стало…
– Война окончена для вас, жители Бригга! Король Уильям исчез вместе с высшим военным руководством. Но это не повод для паники, ведь управление на себя берут солдаты сто четвёртого гвардейского корпуса! – заявил руководитель одного из формирований армии конквестов, стоя на площади. – Мы не позволим и дальше процветать анархии и преступности. Жители города, возвращайтесь на свои рабочие места, вам нужно чем-то кормить своих детей! Бригг необходимо готовить к зиме!
– Если я захочу покинуть Бригг, что со мной будет? – спросил кто-то из жителей.
– Мы не станем вас удерживать здесь, но поймите, что пригород столицы надёжно охраняют солдаты нашего корпуса. Судьба прочих городов зависит от командования подразделений на местах. Мы стараемся поддерживать связь, но гарантировать защиту можем только в пределах Бригга.
Люди были недовольны приходом к власти военной хунты, но, в конечном итоге, именно они навели порядок. Солдаты действовали жёстко, грабителей и мародёров развешивали на столбах, в назидание остальным.
Младшие церковные саны успокаивали людей, проводя вечера песнопений на площадях и раздавая бесплатную похлёбку. Жизнь, как будто, вернулась в прежнее русло, но все понимали, что город сидит на пороховой бочке.
Из-за океана приходило всё меньше кораблей, да и те хороших вестей не приносили. Серая гниль распространилась, кажется, на всю планету, и бежать на другой континент было бессмысленно.
Я рискнул, и направился в городскую ратушу, чтобы найти себе какую-нибудь работу. Поскольку документально никак не подтверждалось моё медицинское образование, то и в госпиталь меня не направили. Услуги частного доктора оказывать было некому, люди считали каждую клети и обращались только в государственные больницы.
Единственной свободной и востребованной профессией были патрульные. Они бродили по улицам ночью и следили за соблюдением комендантского часа. Конечно, всегда существовал риск получить нож под ребро, но сама работа была благородной и полезной не только обществу, но и мне.
Ведь каждому патрульному под роспись выдавали ружьё. Ко всему прочему, никуда не делись и револьверы Ольгерда.
К слову, о его смерти я рассказал Руте на следующий день, после прибытия в монастырь. Она очень много плакала, винила себя, что не уберегла, пока я отсутствовал, но мне удалось убедить её в том, что такова наша жизнь, и Олли прожил её достойно, а память о нём никогда не угаснет в наших сердцах.
Дни сменяли друг друга. Атмосфера в Бригге сохранялась стабильно гнетущей. Иногда приходилось использовать оружие, благо, что никого не убил, только пару раз попал в ногу. «С меня хватит смертей».
Ещё будучи юношей, я отрицал любую перспективу службы в армии и презирал войны. Сложно было представить, что я смогу убить даже бешеную собаку, бросившуюся на меня. В итоге, к двадцати шести годам на моей совести была дюжина или около того жизней, если считать с прокажёнными.
Серая гниль всё бушевала. Король со свитой так и не объявились, связь практически с половиной страны отсутствовала. Крупные города Бритонии наладили безопасные торговые маршруты. Образовалась новая власть с военными во главе.
