Глава 29
Звонок раздался точно в шесть утра, заставив меня гадать, о чем я думал, когда просил так рано нас разбудить. В голове кидались камнями маленькие шотландцы.
Кейт перекатилась на другой бок, что-то пробормотала и зарылась головой под подушку.
Я нашел в темноте ванную и принял душ, оказавшийся сущим подарком на миллион долларов — или по крайней мере на двенадцать сотен.
Пошел обратно в комнату, оделся и оставил спящую красавицу досыпать.
Мы провели практически бессонную ночь после крайне утомительного дня. И, заснув, впервые за долгое время, я увидел сон, будто стою под горящими башнями, из окон которых выпрыгивают люди. И еще мне приснилось, что мы с Харри идем на похороны.
Я открыл внутреннюю дверь нашего номера и обнаружил, что она выходит в коридор, ведущий к большому холлу.
Оба круглых стола в холле уже накрыли к завтраку, а в каминах горел огонь. Если бы я не был копом, то, думаю, не возражал бы стать Рокфеллером.
Дверь на кухню была распахнута, и до меня доносились голоса работающих там людей, занятых приготовлением завтрака.
Мне даже почудился голос с французским акцентом:
— Пог'осенок в тесте? — За чем последовал взрыв смеха. Впрочем, может, только почудилось.
На столике сбоку стояли кофейник и булочки. Я налил себе чашку черного кофе, прошел сквозь стеклянные двери на террасу и глубоко вдохнул горный воздух.
Было еще темно, но чистое небо обещало еще один прекрасный денек в этом райском местечке.
В правоохранительных органах существует поверье, подкрепленное опытом и статистикой, что первые сорок восемь часов расследования уголовного дела самые решающие. А вот разведка и контртеррористические операции идут гораздо медленнее. На то есть основательные причины, но мой инстинкт и опыт копа подсказывали: практически все, что удастся разузнать и выяснить, свалится на тебя в первые два дня. Ну может, в три.
То, что ты сумеешь сделать за это время и с этой информацией, и составит разницу между успешно раскрытым делом и запутанным клубком гребаных, вечно сующих нос не свое дело боссов, безмозглых прокуроров, запасшихся кучей адвокатов подозреваемых и полоумных, ко всему придирающихся судей. Если дать всем этим уродам такую возможность, они всех затрахают и устроят жуткую неразбериху.
Пока я думал свои вдохновляющие на подвиги думы, на террасу с чашкой кофе в руке вышла Кейт. На ней был банный халат и шлепанцы из гардероба отеля. Она зевнула и улыбнулась:
— Доброе утро.
— Доброе утро, миссис Рокфеллер. — Женат ты или нет, но утренний протокол, особенно apres sex, требует поцелуя, комплиментов и воспоминаний о вчерашних занятиях любовью, которые звучали бы романтично, но не грубо, подробно и точно, но не по-свински.
Мне удалось справиться с этой задачей, и мы встали у балюстрады террасы, рука об руку, попивая кофе и любуясь соснами и осенними листьями.
Солнце уже вставало, туман поднимался вверх по склону холма к Верхнему саранакскому озеру. Стояла тишина, пахло влажной землей и дымом от горящих дров. Можно было понять, почему Харри так здесь понравилось, и я даже представил себе, как он просыпается утром в субботу в своем внедорожнике и видит примерно то же, что и мы сейчас, перед тем как отправиться в клуб «Кастер-Хилл».
— Может, когда мы тут все закончим, возьмем отпуск на недельку и снимем домик на берегу озера? Разве плохо?
Я подумал, что, если это дело кончится плохо, нам не придется брать отпуск на недельку — у нас тогда будет куча свободного времени.
— Сделаем это в память о Харри.
— Да, это будет просто отлично.
Кейт озябла, так что мы вернулись в большой холл. На кушетке возле камина уже сидела еще одна парочка. Мы снова налили себе кофе и уселись напротив них. Я использовал все языковые возможности собственного тела, чтобы продемонстрировать полное нежелание вступать в беседу. Парень — бородатый, средних лет джентльмен — подавал мне такие же сигналы. Но его жена — или подружка — улыбнулась и сообщила:
— Привет. Меня зовут Синди. А это мой жених, Санни.
Санни выглядел совсем не солнечно.[24] Даже мрачно. Может, ему только что подали счет за номер. А вот Синди вся светилась счастьем и дружелюбием и готова была, кажется, завести разговор даже с золотой рыбкой, плававшей в аквариуме.
Кейт стала болтать с ней о «Деле», об Адирондакских горах и прочем. Мы с Мрачным сидели молча. От камина тянуло жаром, поддерживая отличное настроение.
Синди и Мрачный жили на Лонг-Айленде, и он, как выразилась Синди, «занимался издательскими делами». Сама она работала в сфере паблик рилейшнз, где они и познакомились. Слава Богу, она не стала пересказывать всю историю их знакомства, но я не сомневался, что один из них был при этом определенно пьян.
Кейт, почти не погрешив против истины, сообщила, что она адвокат, а я социальный работник, связанный с общиной мусульманских иммигрантов. Это было смешно, но Мрачный недовольно фыркнул, явно не одобряя.
Разговор каким-то образом переместился на шопинг, и Синди сообщила, что в Лейк-Плэсиде имеются очень хорошие магазины. У меня тут же остекленел взгляд, и я решил уже, что Мрачный полностью со мной солидарен, но он смотрел на Кейт, чей халат вверху распахнулся больше нужного. Вот ведь свинья!
Кстати, я заметил, что Синди тоже очень мила — длинные светлые волосы, ореховые глазки, нордические черты лица и действительно роскошная… ну ладно, внешность. И так далее. Выглядела она лет на двадцать моложе своего так называемого жениха, и я вполне мог догадаться, что она в нем нашла привлекательного, если, конечно, не считать некоторой выпуклости в штанах. Я имею в виду его бумажник.
Тут Мрачный нарушил молчание:
— У меня свой взгляд на иммигрантов. Где ты родился, там и должен жить. — Он встал и бросил последний взгляд на впадинку между грудей Кейт с более выгодной позиции. — Рад был с вами познакомиться.
Синди тоже поднялась:
— Увидимся за обедом. Шеф-повар обещал сегодня жареных вальдшнепов.
Вальдшнепов? Я поднялся на ноги.
— Слышал, что эти вальдшнепы твердые и влажные.[25]
— Джон! — одернула меня Кейт и повернулась к нашим новым знакомым: — Желаю хорошо провести день.
— У меня другие планы, — ответил Мрачный.
И они ушли.
— Парочка совершенно неподходящих друг другу людей, — заметила Кейт.
— Ты про них или про нас?
Мрачный оставил на кушетке номер «Нью-Йорк таймс», и я проглядел первую полосу. Один из заголовков гласил: «Разногласия США и Франции по Ираку углубляются».
— Ну видишь? — сказал я Кейт. — Если бы эти лягушатники ели нормальную пищу, как ирландцы или англичане, у них хватало бы смелости. Кто вообще ест улиток? А вот еще одно сообщение в ту же струю: фейерверк в Диснейленде возле Парижа — расположенный рядом гарнизон французских войск перепугался, побросал оружие и сдался группе шведских туристов.
— Джон, рановато для подобных шуточек.
— Вальдшнепы! — И я прочитал еще один заголовок: — «Буш приписывает взрыв в ночном клубе на Бали Аль-Каиде». — Я просмотрел статью и отметил, что «некоторые воинствующие исламисты вовсю пропагандируют версию, будто за взрывом в субботу стоят Соединенные Штаты, использующие его как средство давления на индонезийское правительство и для усиления своей позиции в стремлении начать войну против Ирака».
Воинствующие исламисты говорили то же самое и по поводу событий 11 сентября. Интересная теория, вполне способная претендовать на правдоподобность и заставить некоторых задуматься. Я вовсе не помешан на заговорах, но вполне могу себе представить людей в нашей стране, как входящих в правительство, так и не имеющих к нему прямого отношения, которым нужен предлог для расширения войны против терроризма, чтобы охватить ею некоторые исламские страны. Ирак например. Я вспомнил слова одного шпионистого малого из ЦРУ, входившего в состав АТОГ: «Что нам нужно, так это еще одна хорошая атака террористов».
Лично я вполне могу обойтись и без этого, но понимаю, что именно он имел в виду.
— Я иду в номер, — сказала Кейт, — принимать душ. А ты что собираешься делать?
Я посмотрел на свой мобильник и увидел, что он опять отключился от сети.
— Мне надо позвонить Шефферу и договориться насчет поездки на место. Пойду позвоню из кухни. Потом вернусь в номер.
— Не груби Пьеру.
— Oui, oui.[26]
Она пошла в номер, а я отправился на кухню. Там кипела активная деятельность, и никто, кажется, даже не заметил или просто не стал обращать внимания на мое вторжение. Я нашел телефон, висевший на стене, и набрал номер управления полиции. Трубку взял дежурный сержант и велел мне подождать. В кухне пахло жареной свининой, и у меня забурчало в животе.
