Я встала.
— Нет, Глори. Ровен не стала коллаборационистской даже во имя собственного спасения. Ты сделала совершенно противоположное. Ты смирилась, пошла на вечный компромисс сама с собой.
Глори сидела сжавшись, с широко раскрытыми глазами. Кажется, она хотела что-то сказать. Я продолжала стоять над ней.
— Как «Оставшиеся» привлекут в Санта-Барбару федеральных агентов? Что за катастрофу они запланировали?
Она снова начала каменеть, глядя куда-то в сторону.
— Не знаю. И я не учила баллистику в университете. Событие готовила Шилох, и она держала рот закрытым.
— У тебя наверняка есть свои мысли.
Дверь кухни со стуком отворилась, и в комнату быстро вошел Гаррет.
— Приближается машина. Пока она далеко, но скоро будет здесь. Уходим.
— Глори?
— Я ничего не скажу.
Гаррет быстро терял самообладание:
— Эван, немедленно!
Я услышала рокот мотора и двинулась за Гарретом, но сразу же остановилась. Шумно выдохнув, он раздосадованно взглянул на меня.
Я обернулась к Глори.
— Слушай, мне нужно знать… Что произошло с Джесси? — Она нервно смотрела в сторону двери. — Только скажи, он…
Я боялась даже произнести вслух: «Он мертв?»
Глори уже с явной тревогой пялилась на дверь.
— Я не уйду, пока не услышу ответ. Пусть они застанут нас за разговором.
Она схватилась за голову обеими руками:
— Ладно! Да.
В голове у меня зашумело, и комната поплыла куда-то вбок. Обстановка, стены, морозильник — все превратилось в сплошную темную массу.
— Как? — выговорила я непослушными губами.
— Они снесли машину с дороги и взяли его. Он пытался сопротивляться.
В горле мгновенно пересохло.
— Что с ним сделали?
— Им был нужен подопытный.
— Что? Не понимаю…
— Им понадобился человек для испытания биологического оружия, чтобы убедиться в его пригодности. Эван, прости… Я знаю, что ты его любишь, но это же война…
Я попыталась найти опору, но схватилась за воздух.
— Боже… Они ввели ему ботокс?
— Нет, не совсем так, не совсем…
Из моих глаз хлынули слезы.
— Тогда какого дьявола… Почему они его убили?
Ее лицо слегка поплыло в сторону, приняв удивленное выражение:
— Никто его не убивал.
Я схватила ее за плечо:
— Что ты говоришь?
— Он жив. Его держат как военнопленного.
Ощущение было такое, словно во мне что-то зажглось. Я рывком подняла Глори на ноги:
— Где он?
— В пустыне, в брошенном убежище.
Оконные экраны стучали, болтаясь на ветру. Снаружи, совсем недалеко, послышался звук мотора. К хибаре приближалась машина.
Взвесив в руке «винчестер», Гаррет сказал:
— Эван, мы или выберемся через окно в ближайшие десять секунд, или пойдем через дверь со стрельбой. Давай, уходим.
Но я все продолжала цепляться за плечо Глори:
— Как туда добраться?
— Это в горах на западе от Чайна-Лейк, район Коппер-Крик. Но я не могу рассказать, как туда ехать…
Гаррет еле оторвал меня от Глори.
— Пошли, я знаю, где это. Как его охраняют?
— Никак. Куда он денется в таком состоянии?
Рядом с хибарой остановился грузовик. Двигатель умолк, и Гаррет вытолкнул меня в заднюю комнату. Мы услышали женский голос:
— Кто оставил дверь открытой? Глори? Глори Моффет, это ты сделала?
Шенил Вайоминг.
— Простите. Внутри стало очень жарко.
Гаррет тихо опустил оконную раму. В большой комнате послышались тяжелые шаги.
— Вымазалась, как свинья. Опять сидела в подполе?
— Я слышала звуки. Не хотела, чтобы крысы попортили наши продукты и…
Возник новый голос, высокий и звонкий, как натянутая струна:
— Что за белая дрянь на полу — штукатурка? Эй, смотрите, в морозильнике стало больше инея! Ты его открывала?
— Нет, Шилох.
— Лучше бы тебе не трогать мои сливки, — проворчала Шенил.
Беззвучно скользнув через окно, Гаррет протянул мне руку.
— Я вообще не ходила у морозильника. Возможно, пастор Пит…
Шилох спросила:
— Ты думаешь?..
Пауза.
— О… — простонала она. — Питер! Открой же глаза, милый мой…
Мы побежали.
Взбираясь по склону, я на секунду оглянулась, бросив взгляд на унылый, как высохшее пирожное, ландшафт. Занавешенные алюминиевой пленкой окна хибары блестели, словно живые глаза. Преследования не было, но мы продолжали бежать. Гаррет двигался впереди, прыгая по усыпанному камнями грунту с оружием, готовым к стрельбе.
— Глори не сможет объяснить им дырку в потолке. Скорее всего Шенил догадается, что отверстие пулевое.
— Ты беспокоишься за нас или за нее?
— За Джесси, — ответила я, обгоняя Гаррета.
Он посмотрел на меня:
— Готов спорить на деньги: Глори была среди тех, кто его похитил.
Мы достигли седловины на вершине холма, оказавшись на другой стороне склона.
— Я понимаю, что вел себя не слишком вежливо. Но у этой женщины не может быть оправданий. Единственное средство, абсолютное и неотвратимое, — это боль.
Спускаясь вниз, мы шли как можно быстрее. Неожиданно Гаррет спросил:
— «Куда он денется в таком состоянии». Что имелось в виду?
— Джесси — инвалид. Он не может ходить.
Покачнувшись, он чуть не упал.
— Шутишь?
— Если бы.
Когда мы добрались до машины, я совершенно выбилась из сил. Пот заливал глаза, но настроение было приподнятым — чувство облегчения смешивалось с желанием поторопиться, чтобы увидеть Джесси прежде, чем произойдет очередная неприятность. По дороге Гаррет объяснил, как отыскать Коппер-Крик. Я слушала, но вдруг он коснулся моей руки:
— Есть одна проблема. Я не могу с тобой ехать. Через полчаса заступаю на дежурство. Тебе нужно позвонить в полицию.
— Здесь мой сотовый ни за что не поймает сигнал.
— Я позвоню сразу, как только приеду в город. Просто дождись полиции.
— Нет. Возможно, Джесси ранен. И Глори сказала, что никто его не стережет.
— Ты ей веришь?
— Приходится.
Мной руководил чистый адреналин… или вера. Возможно, то и другое.
Мы подъехали к джипу. Гаррет положил руку на мое плечо:
— Судя по вдохновенным поискам друга, ты не настроена на второе свидание со мной.
Гаррет сказал это веселым голосом. Судя по бравому виду и даже грации, проигрывать он умел. Я смутилась. Все-таки ради моей семьи этот человек подверг себя опасности. Коснувшись щеки, я осторожно его поцеловала.
— Спасибо тебе.
И понеслась по шоссе в направлении Коппер-Крика.
В помещении для допросов Брайана ждали. Он сразу узнал детектива Маккрекена, с красной головой и огромной, как у племенного быка, грудной клеткой. Двое других, как подумал Брайан, были из ФБР. Они выглядели так, как, по его представлениям, должны были выглядеть. Умные лица, синие костюмы и аккуратно причесанные волосы.
Четвертый, представлявший отдел уголовных расследований ВМС, сидел у окна за письменным столом и был одет не так строго.
Брайан оказался один против всех. Он не захотел дожидаться адвоката и вообще не поставил его в известность. А следовало бы.
Человек из ОУРа включил монитор. Появившееся изображение оказалось записью с камер внутреннего наблюдения, на которой Брайан разговаривал с Табитой и Пэкстоном.
Вопрос задал агент ФБР Декальб:
— Хорошо поговорил с женой?
Дальше события пошли в гору. Запись представляла собой видео низкого разрешения, так что застывший в глазах Табиты страх не увидели, как не услышали и звука. Зато смогли прочитать по губам сказанные Табитой слова: «Сделай так».
Перемотав ленту назад, Декальб снова показал эту сцену.
— Сделай что?
Брайан рассказал им, как Пэкстон предложил обменять жизнь мальчика на оружие. И то, как он сам хотел выйти из ситуации. И предложил им сыграть в его игру.
Они ему не поверили. Они не видели возможности увести Брайана от обвинения. Для них он оставался убийцей. Его никуда не выпустят, и он тем более не получит доступа к вооружениям ВМС. Агенты стояли вокруг Брайана, распространяя подозрительность и аромат лосьона после бритья. Скрестив руки на груди, Маккрекен сидел на стуле, надсадно дыша. Человек из ОУРа, посвятивший карьеру расследованию откатов и злоупотреблений среди снабженцев и штабных писарей, слонялся вдоль дальней стены. Но именно он дал Брайану ключ к пониманию происходящего.
— Чего хотели «Оставшиеся»? Случайно, не человека для новых контактов на базе?
Определенно на базе работали преступники, воровавшие оружие. Но федералы не могли ничего доказать и, по-видимому, не имели никакой информации о ворах. Разумеется, им захотелось взять Брайана в оборот. Человек из ОУРа продолжал:
— Итак, поехали дальше. Твоя жена связана с этими людьми.
