— Хватит, Том, — вмешалась Маргарет. — Ты получил ответ. Допрос с пристрастием здесь излишен.
Гарт помедлил. Жену полицейского трудно удивить расспросами. Он взглянул на Маргарет, потом на Майкла. Но та настаивала:
— Сегодня и так был тяжелый день. Оставь нас на время одних, Том. Семья должна побыть в своем кругу. Не сомневаюсь, у тебя самого полно дел.
Гарт на мгновение задержал взгляд на Майкле.
— Ладно, тогда я прощаюсь. Примите мои соболезнования, честное слово, мне очень жаль. Надеюсь, на этом ваши беды закончатся.
— Спасибо, Том, — сказала Маргарет. — Иди и делай свою работу.
— На крыльце стоит патрульный — просто на всякий случай. И простоит там всю ночь, если угодно, — произнес на прощание Гарт.
— Ступай.
Стоя на пороге кухни, Маргарет смотрела вслед детективу. Когда Дэйли наконец остались одни, она смочила в раковине полотенце, подошла к сыну и провела мокрой тканью по шее чуть ниже правого уха. Изучив полотенце, мать нахмурилась и показала Майклу бурое пятно.
— Это то, что я думаю?..
Он кивнул.
— Кто это сделал?
— Это не моя кровь.
Наутро Майкл был на стройке. Земля дрожала у него под ногами. Он ощущал вибрацию подошвами ботинок, ногами, яичками…
— Эй! — заорал строитель, перекрикивая шум. Он ткнул в свой желтый шлем, потом устремил большой палец вниз: «Убирайся».
Майкл дружелюбно помахал ему. Тупица-адвокат с переброшенным через плечо пиджаком и закатанными до локтей рукавами. Зевака, который наслаждается весенним утром, солнцем и зрелищем работы копра.
Огромный копер! Работает как часы. Медленно поднимается груз, пауза, тяжесть стремглав летит вниз и бьет по свае. С каждым ударом опора уходит в землю еще на несколько дюймов. Удары эхом отзывались в ушах Майкла, его ноги подрагивали, точно камертон. Всю ночь он тревожился, что труп Гаргано покажется из-под земли в ту самую минуту, когда копер начнет работу. Он рисовал себе, как замирает работа и стройка вдруг начинает кишеть полицейскими. Но ничего подобного не случилось. Ни одного полицейского, вообще ничего странного. Вокруг суетились, сновали туда-сюда рабочие — они понятия не имели, что происходит на самом деле. Ведь они навеки вколачивали в землю тело Винни Гаргано, по прозвищу Зверь.
Майкл представил себе, как свая пригвождает убитого к земле. Разумеется, все не так живописно. Бостон стоит не на скалах, как Нью-Йорк, бостонская почва — преимущественно глина. Тело просто размелется о сваю, перемешается с землей. Но это уже детали. Какая разница? В представлении Майкла, дом сотню лет простоит на останках Винни Гаргано.
И все-таки на следующее утро Майкл по-прежнему ничего не испытывал по поводу случившегося. Никакого сожаления. Гаргано мертв — да, да, убит, называйте это как угодно, но по нему не будут скучать, даже вспоминать его не будут. Однажды, несомненно, и Майкл забудет о нем. Он забудет кровь, которая забрызгала его, как вода. Забудет, как тело головой вперед сползло в глубокую яму. Однажды Майкл посмотрит на белый небоскреб Фарли Зонненшайна, молчаливый, похожий на пирамиду, и даже не подумает о том, что в его основании лежит труп. Люди умеют забывать.
Его ждут дома у Маргарет. Еще один семейный сбор, еще одни похороны. Впрочем, пусть немного подождут. Джо бы одобрил брата: мертвых не погребают, пока битва не окончена.
Прежде чем двинуться дальше, Майкл удовлетворенно вздохнул. Отчего-то день казался на редкость ясным, солнце, одолев утреннюю прохладу, согревало его лоб. Почему сегодня старый город выглядит так удивительно? Священники, разумеется, скажут, что Джо отправился в лучший мир. Но в такое утро, подумал Майкл, ханжеская ложь становится особенно очевидной. Уложите священника на смертный одр, внушите ему чувство приближающейся опасности — и увидите, как он начнет цепляться за жизнь.
Чарли Капобьянко уставился на Майкла:
— И ты ему поверил? Ты мне угрожаешь?
Майкл покачал головой.
— Что, разговаривать разучился? Я тебе задал вопрос. Ты мне угрожаешь?
— Нет, сэр.
— Ты пришел сюда, в мою контору, сказал, что я вложил деньги в этот проект, что натворил то-то и то-то в Уэст-Энде, что в довершение всего приказал убить твоих отца и брата — и ты мне не угрожаешь?!
— Нет.
— Тогда какого хрена тебе надо?
— Я прошу оставить нас в покое, Рики и меня. Просто оставьте нас в покое. Больше ничего не нужно.
Они находились в конторе Капобьянко на Тэтчер-стрит. Майкл сидел в кресле, Чарли Капобьянко стоял над ним и хмурился. Брат Чарли, Николо, слушал разговор, сидя на кушетке. Он во всех смыслах этого слова соблюдал дистанцию.
— Что ты хочешь получить? — спросил Чарли.
— Ничего.
— Нет, хочешь. Я тебя насквозь вижу. Это все тебе сказал Гаргано?
— Да.
— Почему?
— Он был ранен. Наверное, решил, что умирает.
— С чего бы ему так решить?
— Он был тяжело ранен.
— Кто его ранил?
— Не знаю.
— К черту Гаргано, пусть сам о себе позаботится. Но меня ты не одурачишь — слышишь, ирландец? Твой брат мне задолжал. Он свистнул те камушки. И теперь я стребую с него деньги.
— Он говорит, что ничего не брал.
— Он может сказать, что он верблюд, — и что?
— Рики говорит, что ничего не брал.
Капобьянко сел и придвинулся к Майклу. От него пахло яйцом.
— Зачем мне что-то для тебя делать, ирландец? Я тебя знать не знаю.
— Оставьте нас в покое — и ваши деньги останутся при вас. Я унесу эту историю в могилу.
— Могу в этом помочь.
— Я все предусмотрел. Я оповестил знакомого репортера — на тот случай если я окажусь в могиле слишком рано. Если эта история увидит свет, вы так или иначе лишитесь всех денег. Суд этого добьется. Не важно, каким образом вы их вложили, не важно, стоит ли там ваше имя. Вас вычислят. Возможно, остановится стройка. Так или иначе, деньги будут потеряны. Мы с Рики не стоим таких трат. Все, что нужно, — оставить нас в покое. Сэр, просто оставьте нас в покое.
Ник из-за спины Майкла произнес:
— Договорились.
Но Чарли Капобьянко, босс, еще не закончил.
— Что ты за тип, ирландец? Пришел сюда, сказал, что я убил твоего отца, убил твоего брата — и все же ты не прочь поторговаться?
— Есть тот, кто виноват больше, чем вы.
Конрой провел всю ночь, работая над убийством Джо Дэйли. Бессонная ночь типична для ранних этапов подобного расследования — вдобавок расследовалось необычное убийство, жертвой которого был полицейский. Круглосуточная работа — ничего особенного. Почти немедленно речь зашла о бандитском нападении. Слухи о Джо Дэйли и наглость преступления говорили сами за себя. Детективы допросили свидетелей. Среди показаний шепотом повторялось одно и то же имя: Винсент Гаргано.
Для Брэндана Конроя направление работы представляло некоторые неудобства. Если Гаргано однажды заговорит — бог весть куда это приведет. Но ситуацию можно контролировать. В конце концов, Гаргано вряд ли начнет болтать — эта итальянская шпана не действует подобным образом. Вот что самое главное. Конрой защищен. Сейчас ему ничего не остается, кроме как держаться в первых рядах. В течение нескольких следующих недель он будет одновременно образцовым детективом и скорбящим отчимом.
Он вернулся домой около девяти утра, но лишь для краткой передышки. Горячий душ, жесткое полотенце и чистая рубашка — а потом он отправится к Маргарет, чтобы присоединиться к скорбящим. Конрой стоял под горячим душем, надеясь, что вода его взбодрит, и думал о Маргарет и о разнообразных соболезнованиях, которые придется расточать в течение следующих нескольких часов. Его положение в семье Дэйли, особенно отношения с Маргарет, лишь укрепятся после сегодняшнего шоу. Он будет олицетворением непоколебимой силы, и они будут ему благодарны. А как же иначе? Не годится оставлять женщину — и семью — без мужчины. Он возглавит их. Но нежно, нежно. Нет нужды спешить. Господи, как же болят колени и спина. Он стареет. Мозг — это, черт возьми, единственное, что не подводит. Все остальное — колени, плечи, член, глаза, ну и так далее — начинает сдавать.
Конрой выключил горячую воду — он верил, что она сужает поры и избавляет от усталости — и полминуты терпел леденящий холод, потом повернул кран, отдернул занавеску — и застыл.
От испуга он чуть не обмочился. Мочевой пузырь внезапно переполнился и задрожал — очередное предательство со стороны стареющего тела.
Потом Конрой собрался с духом — настолько, чтобы ласково сказать (потому что, разумеется, еще можно было договориться, разрешить конфликт словами):
— Черт возьми. Что ты тут делаешь?
Уже потом, из газет, Майкл узнал, с каким именно пистолетом он пришел к Брэндану Конрою тем утром — девятимиллиметровый «смит-и-вессон» тридцать девятой модели с деревянной рукояткой. Репортеры старались с максимальной точностью описать оружие — как и карабин Освальда. В отсутствие значимой информации подобные мелочи создают иллюзию подлинной осведомленности. Иногда это лучшее, что можно сделать.
