в сенцах, так сказать. Он стережет входящих у своей избушки, но может и отправлять их назад. Там на немецком, я перевожу: «Нелюдь, один из старших демонов ада, сторожит грешников в его преддверии, может вернуть грешника назад, для злых дел, предварительно нанеся на его тело магические заклинания, которые обезопасят и укроют зловредного грешника от гнева ангелов».
На иллюстрации, старинной гравюре, перед Крымовым предстало страшное чудище – настоящий огромный волосатый черт, с рогами и на копытах, он стоял на крыльце избушки, слева открывалась холмистая долина, справа – черный лес, повсюду был туман, серое сумеречное небо, едва светила в облаках унылая луна. Черт улыбался каждому, на ком останавливался его взгляд.
– Ну как, впечатляет? – поднял брови хитрый старичок.
– Вполне. Так вы думаете, что это он оставил на ее теле эти рисунки?
– А вы думаете, какой-то молодой человек, начинающий художник, разрисовал тело единственной дочери прокурора области адскими рисунками? Логику вы еще сохранили, надеюсь? Не совсем же вам мозги от любви и страсти вышибло, Андрей Петрович?
– Не совсем, Антон Антонович, – кивнул тот. – Просто я не верю в тот портрет Лизы, который вы мне рисуете.
– Не верите или не хотите верить? Это разные истории.
– Не хочу, – честно признался Крымов.
– И потом, чей именно портрет? Лизы Сорокиной? Лики Садовниковой? Или девушки из прошлого – Лилит Стрельцовой? Видите, как сошлось, у них даже инициалы одинаковые. Все одно к одному. Судьба!
– Не знаю кого, не знаю, – раздражаясь, ответил Крымов. Он растер сильными ладонями лицо. – Господи, какой-то ужас. Не верю, не верю!..
– Сейчас будет еще один ужас, так что крепитесь.
– Может, хватит?
– Нет, не хватит. Что вы делали три дня назад вечером?
– Смотря во сколько.
– В шесть часов, например?
Крымов прикинул.
– Пил в баре недалеко от дома. И костерил безумный мир. И ее, Лизу Сорокину, свою демонессу, за то, что вовлекла меня в этот трагифарс с бальзамом «Луч надежды». Довольны?
– Вполне. – Долгополов отыскал еще один конверт, сказал: «Ага», – и вытащил из него еще пачку фотографий. – Как я вас предупредил, у меня много соглядатаев повсюду. Везде уши и глаза. Вот, смотрите, как ваша пассия вечером того же дня проводила время.
Крымова трудно было удивить еще сильнее, но тут открывалось другое. Волна гнева и огненной ревности залила его сердце, ранила душу, отравила все живое в нем. На этих фотографиях его Лиза занималась любовью с молодым мужчиной, порабощая его жарко и страстно, как недавно самого Крымова. Его лицо показалось очень знакомым детективу.
– Кто он?
– Не узнаете?
– А должен?
– Всмотритесь получше, Андрей Петрович.
– Стоп-стоп, подождите…
– Это ее новый компаньон – Кирилл Евгеньевич Панкратов. Сразу после того, как он принял дозу бальзама и омолодился. Еще одна жертва беспощадной демонессы Лилит, которая строит свою игру на чем угодно и на ком угодно – лишь бы достичь результата.
– Так что ей нужно от меня? – спросил Крымов. – Скромного детектива? Панкратов – олигарх, воротила. А я?..
– Не знаю – вы мне скажите, Андрей Петрович. Возможно, у нее на вас далеко идущие планы. Вы – сильная личность, человек необыкновенный, иначе и мы бы не обратили на вас внимание. Но ведь обратили же. У вашей Лилит идеально развита интуиция. Не исключаю, что она приготовила для вас особое место в своей империи. Но что вы должны делать, сидя одесную своей королевы, знает пока только она. И еще этот, мохнатый, с рогами. Кстати, по легенде, он не пропускает своих демонесс. Ну, вы меня понимаете. Без подробностей.
– Да, не стоит.
– Налейте нам по рюмке коньяка, уважаемый Андрей Петрович.
Тот налил, они выпили.
– Я не знаю, что касается вас, но хорошо представляю, что они задумали с братьями Белоглазовыми. Мы почти раскрыли их план. Он куда страшнее того, о чем я думал вначале. Взгляните еще раз на гравюру. Видите, там, на дальнем плане, за избушкой этого Нелюдя, растет плодовое дерево? Яблочки так и светятся.
– Да, – пригляделся к гравюре Крымов, – вижу. И что это за дерево?
– Это яблоня, разумеется, почти как в райском саду. Только другая. По преданию, она выросла из яблоневой косточки, похищенной в райском саду. Но если райское яблоко дарит запретное знание, то адское золотое яблочко, напротив, дарит вечную жизнь. Это чудо предназначено для людей, проживающих в горе, страдании и смерти на грешной земле и обращающихся в прах. Это яблоко плюс формула – могут осчастливить всех на планете. На первых порах, пока людей еще не так много. А когда они станут умножаться в геометрической прогрессии? Когда начнут истреблять друг друга за кусок хлеба?
– Перспективка, – мрачно согласился Крымов.
– Вот именно! Так и есть!
Но перед глазами детектива, увы, стояли другие картины: Лиза и этот помолодевший аптекарь в любовном соитии, но главное – ее лицо, охваченное судорогами страсти…
– Думайте о деле, прошу вас! – потребовал ясновидящий старичок. – Андрей Петрович, я серьезно!
– Простите, буду думать о деле.
– Я поначалу решил, что они, эти нелюди, сейчас раздадут миллионам амброзию и станут героями столетия или даже тысячелетия. А потом мы сообразили: у них другой план. Понять это нам помог один из тех, кого мы переманили на свою сторону.
– И какой же у них план? – спросил Крымов.
Это было и впрямь интересно. Что задумали потенциальные погубители мира?
– Они не будут ждать так долго. Для них даже сто лет много. Слишком долго готовились! Они вылечат пять или десять миллионов, из разных сословий, стариков сделают молодыми, а потом объявят о дефиците лекарства. А потом и о том, что сделать его больше невозможно. Что больше его никогда не будет. Закончилось волшебное сырье, например. И вот тогда наступит конец света прямо здесь, на Земле. Люди убивали друг друга на протяжении всей истории за сверкающие побрякушки, просто за кусок хлеба. Представьте, что они будут делать за возможность жить вечно? Понимаете, вечно?! За счастье быть всегда молодым, красивым и здоровым? Наплевав на все законы земли и неба! Эта война всех против всех захлестнет весь мир, и все окажутся так или иначе убийцами и грешниками, продавшими свою душу за радости жизни. Понимаете?
– Знаете, Антон Антонович, вы рисуете невероятную картину, – поморщился Крымов. – Такое трудно представить обыкновенному человеку.
– Вы – необыкновенный человек, поэтому сможете и представить эту катастрофу, и помочь остановить ее. Есть дело, которое должны выполнить только вы. Это ваша работа.
– Какое дело? Какая работа?
Долгополов опять поднял свой портфель, вновь пошарил в нем и вытащил коробку с интересным рисунком – на
