— Как наследник? — взволновалась Наталья Андреевна. — Как его зовут?
— Михаил Георгиевич Романов.
— Дочь, да это же настоящий, Богом избранный, царь, которого наши старцы пророчат, — заохала пожилая женщина, начиная креститься. — Что же теперь будет?
— А откуда тебе известно, что Богом избран? — Испуг матери передался Алёне.
— Мы в православной общине со старцами нашими дружим, вот по косвенным причинам и дознались, что Царь-победитель будет Богом избран и неожидан для многих тем, что его родство с Романовыми идёт по женской линии. Да и возрастом только он и подходил. А кроме того, до его объявления он для многих будет неизвестен, и мало кто его увидит.
— А мне удалось, и даже дважды, — грустно произнесла Алёна. — И живым видела, и мёртвым.
— Крушение надежд, — подытожила Наталья Андреевна. — Неужели Антихриста английского на российский престол посадим?
— А другие Романовы? — с надеждой напомнила матери Рощина.
Женщина не успела ответить, их беседу прервал Виктор Мохов, бегавший по всей гостинице в поисках своей единомышленницы по «Братьям и Сёстрам».
— Наталья Андреевна, как хорошо, что я вас нашел. — Руководитель общественно-религиозной организации был весь мокрым от пота.
В его глазах читались растерянность и страх. Уравновешенный и спокойный, он впервые пребывал в таком состоянии.
— Только сейчас получено сообщение, что в Дании погиб в автомобильной аварии один из кандидатов на российский престол князь Кирилл Дмитриевич Романов.
— Как так! — переглянулись женщины.
— Но это ещё не все, — продолжал заикаясь говорить Мохов. — Только что на Малый Собор пришла телеграмма Патриарха, в которой сообщается, что греческий принц прислал отказное письмо, иначе говоря, снял свою кандидатуру. Таким образом, выбирать придётся между двумя кандидатами. Как вы считаете, это добрый знак? Может, Господь простирает Свою десницу, чтобы облегчить призвание на царство давно избранного им истинного царя — императора.
Мохов наконец замолчал, увидев во взглядах матери с дочерью нечто такое, от чего ему стало ещё тревожней.
— Что?
Алёна рассказала Мохову о ночных событиях.
— Отчего он умер? — прервал её Мохов.
— Я слышала, ему свернули шею, — поделилась журналистка. — Вероятно, тот убегающий мужчина и есть убийца. Значит, остался только один претендент на царский престол — принц Харольд Виндзор Мессия, попросту Антихрист.
После этого все замолчали, осмысливая происходящее. Первым очнулся Мохов.
— Нет, так не может быть, поскольку в Библии и в пророчествах старцев сказано, что русского царя-победителя будет бояться сам Антихрист, значит, принц не станет царём.
— Или не будет Антихристом. — Алёна произнесла крамольную фразу и испуганно перекрестилась.
— Если его изберут на российский престол, никто не посмеет называть его так, — продолжала развивать тему дочери Наталья Андреевна. — Ведь он и сейчас для подавляющей части человечества не Антихрист, а Мессия, посланец Бога.
— А тех, кто считает его Антихристом, ждёт печальная судьба, — подвёл итог редактор газеты «Братья и Сёстры» Виктор Мохов. — Ты напишешь об этом статью?
— О чём? — Алёна, не ожидавшая такого поворота, не сразу поняла, что хотел сказать Мохов.
— Об убийстве Михаила Георгиевича, о заговоре с целью посадить на русский трон Антихриста, — пояснил Мохов. — Только это нужно срочно, завтра статья должна быть в газете. Тогда, возможно, мы ещё сможем повлиять на исход.
— Исключено, — покачала головой Рощина. — Во-первых, чтобы её сдать в набор, понадобится несколько дней, да и потом её в моей газете не напечатают.
— Ты напишешь для нашей газеты, и завтра, ещё пахнущая краской, она будет в этом городе, — предложил главный редактор.
Алёна вспомнила предупреждение Дроздова. Интуиция подсказывала, что придётся за это ответить, даже если она пойдёт под псевдонимом.
— Не тревожься, я опубликую статью под своей фамилией, — словно заглянул в её мысли Мохов.
Президент России встретил Сменщика в своём рабочем кабинете. Перед его приходом он проанализировал представленный доклад о состоянии внутренней и внешней политики. Информация была «причёсана», но даже это не могло скрыть кризиса власти. Вскоре после выборов оппозиция, на деньги его противников, активно включилась в работу по его дискредитации. Лозунги с требованием отставки стали обычными атрибутами городских пейзажей. Частота митингов и демонстраций приобретала всё более опасный размах, угрожая перерасти в непрерывный поток. Реформы буксовали, вызывая у общества одну лишь иронию. Продовольственный кризис в стране требовал решительных мер, направленных на крупномасштабное переселение людей в благоприятные районы проживания и ведения сельского хозяйства. Цены на нефть приносили стабильные доходы, но галопирующая инфляция опережала их рост настолько, что в бюджете то и дело образовывалась брешь. Люди роптали по поводу низкого уровня жизни, и к лозунгам политическим митингующие стали добавлять экономические лозунги.
Цены на натуральные продукты выросли до максимума, в связи с чем появились особые магазины, куда впускали по специальным картам. Не прошедшее фейсконтроль большинство населения довольствовалось генно-модифицированными продуктами из магазинов эконом-класса. Та же ситуация сложилась и с питьевой водой. Цена на водопроводную воду, подскочила, заставив людей уставить счётчики потребления и фильтры, чтобы иметь относительно дешёвую воду для готовки и питья. В сельской местности на населённый пункт разрешалось бурить одну скважину для питьевой воды. На своих участках допускался один колодец не более пяти колец глубиной. Поэтому в большинстве районах страны, где грунтовые воды ниже, колодцы стояли сухими. Бурение водяных скважин на участке признавалось тяжким преступлением, за которое у хозяина конфисковалась вся собственность, а его самого отправляли на принудительные работы по прокладке трансмагистральных водопроводов на Байкале или поднимать на севере целинные земли, освободившиеся после ушедшей к полюсу мерзлоты. На потребление воды была введена государственная монополия. Страна пыталась перестроить экономику, делая упор на экспорт питьевой воды и продуктов сельского хозяйства. Это вызывало огромное недовольство большинства населения, которое протестовало против разбазаривания жизненных ресурсов. Повсюду прокатились водные и продуктовые забастовки.
Сменщик пришёл, как обычно, минута в минуту.
— На Тверской машину закидали яйцами, — поздоровавшись, выдал с ходу нежданную новость.
— И что охрана? — нахмурился Президент.
— Так они с балконов кидали, — усмехнулся Сменщик.
— А чего митингуют? Есть нечего? — отметил глава государства. — Яйца нынче не так уж дёшевы.
— Яйца очень дорогие, по десять долларов за штуку, — кивнул Сменщик, — только эти были уже тухлыми.
— Я хотел с тобой обсудить один вопрос, — Президент решил соскочить с неприятной темы, — Малый Православный Собор.
— Да, я уже в курсе, меня поставили в известность, — кивнул Напарник.
— Что там за крысиная возня началась, словно речь идёт о реальной власти? — недоумевал Президент. — Отказы и несчастные случаи выбили сразу всех кандидатов. Это не может быть совпадением.
— Да, остался только один кандидат, и жребий не имеет смысла, — подтвердил Сменщик.
— Что, получается, проворонили? — перешёл к существу глава государства. — Не лезли в эти их реставрационные игры, так теперь они английского принца на российский трон посадят.
— Общество хочет монархию, пусть себе тешится, лишь бы с лозунгами не ходили, — пожал плечами Сменщик. — Надо дать им ещё одну игрушку. Царь без власти. Некий такой национальный символ.
— Если бы кто-то другой хотел стать формальным русским императором, я бы не озадачивался, но к этому стремится принц Харольд Мессия, президент «Нового порядка», с его возможностями он представляет реальную опасность.
— Для кого? Для тебя? — поинтересовался Сменщик.
— Для нас, — повысив голос, произнёс Президент. — Или ты не собираешься меня сменять в следующем году?
— Да, конечно, — опомнился Сменщик, доставая носовой платок, — ты думаешь, он может выставить свою кандидатуру на пост Президента, но ведь он не гражданин России.
— Русский царь и не гражданин России, — скривился Президент, — как ты себе это представляешь?
— С принцем всегда можно будет договориться, — предположил Сменщик, — например, предложить ему конституционную монархию, я думаю, он согласится. Как в Англии. А власть в руках премьер-министра.
— То есть в твоих? — иронично оскалился глава государства. — Ты же сейчас Председатель правительства.
