Тебе чего нужно, мужик? Какое твое дело?
— Конечно, на одной правде далеко не уедешь, но я уже давно подумывал сесть на диету и вот…
— Пошел ты, — выдавил Дик и встал из-за стола.
— Она никогда не скажет тебе правду, — быстро сказал ему толстяк, — а если и скажет, как ты это поймешь?
Дик помедлил уходить, его глаза впились в жирное лицо. То уже не улыбалось, а глаза на нем, неожиданно синие, как экран смерти в операционной системе Windows, смотрели выжидающе. Губы Дика еле шевельнулись.
— Никак.
— Пока не отвернешься… — кивнул толстяк, — и не включишь прослушку.
Дик, стараясь не быть демонстративным, осмотрелся. Никому не было до них дела. Вроде. Еще пять минут назад он так же думал и про толстяка.
— Шпионские устройства запрещены законом, о чем ты вообще говоришь? — процедил Дик, возвращаясь на табурет.
— Да, их не приобретешь, разве что на черном рынке, — закивал толстяк. — Да и таскать их с собой замучаешься. Но на самом деле, не поэтому они запрещены. Все дело в том, что устройств, имеющих скрытую функцию прослушивания, сейчас настолько много и они настолько повсеместны, что покупать отдельный, специально предназначенный для этого прибор смысла никакого нет.
— Повсеместны? О каких устройствах речь? Откуда ты это знаешь?
— Телефоны, компьютеры, маршрутизаторы, — жирные, как сосиски в тесте, пальцы загибались, — электронная бижутерия, автомобили, телевизоры, домофоны, тостеры…
— Тостеры? — неверяще воскликнул Дик. — Ты несешь точь-в-точь ту же чушь, что и мой отец, он все уши этим прожужжал, что правительство следит за нами, поэтому надо быть примерным мальчиком, даже если заперся в ванной… Так себе, конечно, метод воспитания, благо я ему не верил… Тостер… Да это же абсурд!
Толстяк хохотнул с закрытым ртом и повернулся на подоспевшего официанта.
— Простите за предоставленные неудобства. В сети не отобразился ваш заказ, поэтому мы не могли знать, что вы ждете. Технические работы уже ведутся и мы обещаем, что подобного больше не произойдет. Вот ваш заказ, два больших Аммы с сыром и ветчиной, — он опустил между Диком и толстяком поднос с сочными, слегка дымящимися бургерами.
У Дика свело желудок, несмотря на то, что он только что перекусил. Уопп был способом усидеть в бургерной, практически не потратив денег, и, конечно же, он не пах настолько одурительно, как большой Амма. Толстяк ухмылялся.
— Так и что? Это правда? Тотальная слежка за всеми? Тотальное лицемерие — вот что это. Власти нарушают закон, который сами же и написали.
— Ну никто не запрещает пользоваться этими устройствами, не так ли? Просто нигде не уточняют, как именно. Это защита от дураков, которые разве что додумаются подложить диктофон в сумку. Те, кто соображают, могут подслушать кого угодно и через что угодно, не нарушая ни одного пункта конституции…
— Откуда тебе это все известно?
Жирные губы растеклись в широкой улыбке.
— Ты не этот вопрос хотел задать.
Дик откусил с добрую половину бургера за раз и покачал головой от удовольствия. Хотел бы и он владеть такими приемчиками…
— Зачем тебе это?
— Опять не тот вопрос, — отмахнулся он. — К чему тебе знать зачем? Приличия ради? Брось. Ты хочешь подсмотреть правду, вот что. А я тот, кто достанет тебе билеты на задний ряд.
— Ты извращенец?
— Нет, я герой. Ну а чего? Не такой, конечно, как в комиксах, но я тоже ратую за добро. Да-да, ты скажешь, граница между преступным и добродетелью уже давно размылась, и не разберешь, кого надо бороть. Но вот лицемерие. Его терпеть я не намерен.
Дик уплетал бургер молча, исподлобья рассматривая этого героя. Его нелепый цветной галстук так и привлекал внимание, топорщась на упирающемся в стол пузе.
— И как ты мне достанешь… билет?
— Для начала найдем подходящий кинозал. Где она сейчас?
— Вернулась на работу… в кабинет Боба.
— И что ты хочешь выяснить?
— Она дала мне понять, что готова на все для достижения целей… Она так молода и красива, амбициозна… Я не знаю, честно, не знаю и не хочу знать, зачем Бобу понадобился новый бухгалтер, ведь он недавно упразднил эту должность. Но она попросту не может, нет… — выдохнул Дик. — Она могла бы пойти в модели или в эскорт, или в актрисы, там бы она добилась большего, будь она действительно такой… легкодоступной. Я думаю, она меня просто проверяла.
— Думаешь?
— Допускаю, — болезненно поморщился Дик.
— Да в ее мотивах копаться еще сложнее, чем в кабелях в засраной коммутационной панели, — невесело присвистнул толстяк.
— Так что имеет смысл подсмотреть, как она ведет себя наедине с другими.
— Давай свой телефон.
— Зачем? — напрягся Дик. — Своего что ли нет?
— Кажется, я уже дал понять, насколько легко следить за человеком в наше время, — промолвил толстяк, — может, меня и легко заметить в толпе, но в сети меня не должно существовать. Так что да, телефона своего у меня нет.
Дик неохотно протянул ему телефон, не разблокировав экран. Впрочем, он сильно сомневался, что толстяка это сможет остановить. И оказался прав.
— Можешь разблокировать? — попросил толстяк. — Мне лень взламывать, только время зря потратим.
— Ну, ничего, в следующий раз, надеюсь, у тебя его будет предостаточно, чтобы показать, как это делать, — Дик исполнил его просьбу.
— Адрес? Где работаете? — толстяк зашел в карты.
— 1147, Редман-авеню, Большой дом Куэй.
— А какой там у вас провайдер?
— Веризон, кажется, — неуверенно ответил Дик.
Толстяк поднес телефон к уху.
— Добрый день, вас беспокоит компания Веризон, — торжественно и с расстановкой провозгласил он, — звонок автоматический. Мы проводим оценку качества предоставляемых нами сетей с целью удовлетворить ваши запросы. Если вас устраивает скорость нашего тарифа, нажмите три, ноль, три, семь… Если бы вы хотели, чтобы скорость нашего тарифа стала выше, нажмите звездочку, семь, один, один, девяносто три, два, решетку…
Толстяк замер, вслушиваясь, набирает ли Боб названные им цифры. Довольно улыбнувшись, он быстро что-то нажал сам.
— Спасибо! Мы учтем ваше желание. Примите участие в опросе из десяти
