– Кейт, ты сегодня выходила из дома?
– На улицу? – она наградила меня удивленным взглядом.
– Судя по твоему виду, немного свежего воздуха тебе не повредит.
– Свежего воздуха? – удивилась она, но увидела, что я прижимаю палец к губам и осеклась. Кивнула в знак согласия. – Отличная идея, – поддержала она.
Она выскользнула из постели, и я поднял ее на руки. Она показалась мне неожиданно легкой – возможно, благодаря тренировкам Курта. Я вынес ее по лестнице вниз, а потом из дома. Итон выглянул из кухни, увидел, что я несу Кейт на руках, и выразительно закатил к небу глаза.
Мы оказались в нашем маленьком дворике около дома.
– Прости, но у меня есть все основания предполагать, что Курт установил жучки в нашей спальне.
Ее глаза широко распахнулись:
– Не может быть!
– Я не знаю. Но не хочу рисковать. Послушай, на какое время Сьюзи сняла дом в Нантакете?
– Наверное, до конца сентября. А что, ты бы хотел провести там несколько дней? Боюсь, я сейчас не в лучшей форме для отпуска.
– Речь не об отпуске. Как ты думаешь, ты сможешь перенести перелет?
– С перелетом нет проблем. Если я не буду ничего поднимать. Но зачем все это?
– Я хочу, чтобы Сьюзи и Итон вернулись в Нантакет и забрали тебя с собой. Как можно скорее. Завтра рано утром.
Она взглянула на меня, выражение ее лица быстро менялось: замешательство, скептицизм, изумление. А потом понимание.
– Это все из-за Курта, да? – спросила она.
На следующее утро Сьюзи, Кейт и Итон сели в такси до аэропорта Логан и вылетели в Нантакет. Я вернулся в офис, и около девяти утра у меня выдалась свободная минутка. Я перезвонил исполнительному директору бейсбольной команды Red Sox, который, к моему удивлению, оказался милейшим человеком – не знаю, наверное, я ожидал услышать на другом конце провода громилу-спортсмена с бостонским акцентом. Он предлагал мне провести презентацию PictureScreen и представить кое-какие цифры. Мы договорились встретиться через неделю…
Повесив трубку, я спустился на лифте вниз в фойе. Вышел из здания компании, отъехал на несколько кварталов, вытащил визитную карточку сержанта Кеньона и позвонил ему с сотового телефона.
Трубку снял обладатель хриплого голоса с тяжелым испанским акцентом:
– Полиция штата Массачусетс, детектив Санчес.
На заднем фоне были слышны голоса, телефонные звонки – обычная офисная суета.
– Можно сержанта Кеньона? – спросил я.
– А кто его спрашивает?
Я замешкался ровно на секунду:
– Джош Гибсон.
Кеньон тут же поднял трубку.
– Мистер Гибсон, – ответил он, – подождите, я переведу звонок в свой кабинет. – Он включил режим ожидания и снова взял трубку через несколько секунд. – Вы удачно выбрали время для звонка, – сказал Кеньон, – я как раз собирался вам звонить, чтобы сообщить новости.
– Какие новости?
– Служба расследования аварий ничего не обнаружила.
– Они ничего не нашли, – повторил я. Это в мои планы не входило.
– Верно. Никаких улик. А отсутствие состава преступления означает отсутствие дальнейшего расследования. А это, в свою очередь, означает, что дело закроют и мне передадут следующие дела.
– Но я же уверен, что Курт – я точно знаю, – что-то сделал с этой машиной.
– Если отдел дознания говорит, что они ничего подозрительного не обнаружили, я ничего не могу поделать.
– Они были просто недостаточно внимательны.
– Возможно, вы и правы. Я не знаю. У них очень много работы. Очень много дел, которые необходимо разобрать.
– Но это же действительно произошло! Он сделал это. Я точно знаю. Кто-то занимался проверкой шаровых опор?
– Я понятия не имею, что именно они проверяли. Все, что мне известно – это то, что они не обнаружили ничего подозрительного.
– Где сейчас находятся обломки?
– Полагаю, они утилизированы.
– Утилизированы?
– В любом случае вывезены с нашей территории. Обычно они так делают.
– Кто они?
– Эвакуаторная компания. Теперь это их собственность. Обычно они спрашивают родственников погибших, хотят ли они получить обломки, а когда машина в таком состоянии, как эта, то родственники как правило отвечают «нет», так что они продают ее на металлолом. А почему вы спрашиваете?
– Вы должны заставить отдел дознания еще раз осмотреть обломки, прежде чем их сдадут в металлолом.
– Теперь это не в моей юрисдикции. И не в юрисдикции полиции штата.
– А как называется компания, которая увезла обломки?
Последовала долгая пауза. Кеньон засмеялся:
– Эй, забудьте об этом.
Я попытался подойти с другой стороны:
– Если вы проведете обыск в квартире Курта Семко, я готов биться об заклад, что найдете тюбики с веществом, которое называется РОМ. Реагент для охрупчивания металла. Используется десантно-диверсионными войсками армии США.
– РОМ, да? Видите ли, здесь возникает одна небольшая проблемка. Никакого обыска не будет. Отсутствие улик означает отсутствие расследования и отсутствие ордера на обыск. В реальном мире дела обстоят именно так.
– Он хранит все это у себя дома. Я видел своими глазами. Вот вам и улики.
– Позвольте мне кое-что объяснить вам, мистер Стэдман, потому что вы, похоже, слабо разбираетесь в юридических тонкостях. Для того чтобы произвести обыск, необходима санкция судьи. А судья не выдаст санкцию до тех пор, пока не увидит того, что называется резонными основаниями для обыска.
– Я видел реактивы в его квартире.
Еще одна пауза.
– Я не знаю, что именно вы видели, но мне интуиция подсказывает, что вы – честный человек. Хотите выступить в роли моего осведомителя?
– На условиях конфиденциальности – с удовольствием. Но я не позволю назвать свое имя. Ни за что. У Курта везде свои люди. Он обязательно узнает. Курт поставил жучки в конференц-зале в здании Entronics, в котором мы разговаривали с вами – помните? Он слышал каждое слово.
– Боже милостивый.
– Этот парень действительно опасен. Я думаю, вы прекрасно понимаете, почему я не могу официально стать вашим осведомителем.
– Нет, мистер Стэдман, так не получится. Судья проводит так называемую «проверку Агилера–Спинелли».
– Кого-кого?
Он вздохнул.
– Вкратце это означает, что ордер на обыск нельзя выписать просто на основании сведений, основанных на слухах. Если ордер на обыск выдан на основе заявления, сделанного осведомителем, то необходимо либо публично объявить имя этого осведомителя, либо подтвердить, что в прошлом этот осведомитель неоднократно предоставлял верные сведения. Как анонимный информатор. Что, очевидно, не соответствует вашему случаю. Так что теперь, если вы готовы поставить свое имя на ордере на обыск…
– Забудьте про это. Этого никогда не будет.
– Тогда не будет никакого ордера на обыск.
– А разве вы не хотите раскрыть это дело?
– Послушайте, мистер Стэдман. У меня связаны руки. Согласно официальной точке зрения полиции штата, дела больше не существует. Мне очень жаль.
– И что, Курту это все просто сойдет с рук?
– Мне очень жаль, но ничем не могу вам помочь, мистер Стэдман.
Через телефонную справочную службу я выяснил номер компании, которая эвакуировала машину Тревора, – и позвонил им.
– Вы эвакуировали «порше», принадлежавший моему брату, – сказал я женщине, которая ответила на звонок.
– Да?
– Хозяина звали Тревор Аллард.
– Подождите минутку.
Вернувшись, она сказала;
– Послушайте, похоже, что мы уже пообщались с вдовой вашего брата. Она сообщила нам, что ей не нужны останки автомобиля. Она дала нам свое согласие на их продажу на металлолом.
– Вот черт, – в сердцах сказал я, – это же была машина моего брата.
– Его жена является ближайшим родственником. Скорее всего, обломки уже увезли. Извините, что ничем не смогла вам помочь.
– А вы не могли бы уточнить, увезли ли их уже? Простите, что беспокою вас, но это же была машина моего брата. Если бы мне удалось сохранить что-нибудь из нее, это имеет для меня… большую эмоциональную ценность. Он обожал свою машину.
– Подождите минутку.
Я ждал.
Трубку взял мужчина:
– Эд у телефона.
– Эд, меня зовут…
Но он продолжал говорить:
– Сэр, мы следовали стандартной в таких случаях процедуре. Мы оповестили ближайшего родственника, и она дала нам свое согласие на утилизацию обломков. Остатки машины будут увезены сегодня вечером.
– Так они все еще у вас?
– Как я вам уже сообщил, их увезут сегодня вечером.
– Послушайте, это для меня очень важно. Сколько вы получите от компании, которая увезет ее на металлолом?
– Боюсь, что не могу назвать вам цену. Это коммерческая тайна.
