Кожа приобрела зеленоватый оттенок, но еще не начала шелушиться; червей еще нет... Хоть я и не был судебным патологоанатомом, мне довелось повидать достаточное количество трупов. Убийства совершены не более двух дней назад. Это можно будет проверить, изучив почту и автоответчик Алисы...
Прижавшись к дереву, взявшись за руки. Пикник.
У кого-то хватило силы и хитрости, чтобы справиться с таким крупным мужчиной, как Хейзелден, и женщиной, лазающей по Гималаям.
Это сделал человек, которого они знали. Сообщник. Другого объяснения быть не может.
Отвращение не проходило, но теперь к нему примешивалось новое чувство — глупое детское веселье.
Это не Эрик, не Ричард. Полное отсутствие мотива, к тому же, в течение последних двух-трех дней их местонахождение точно известно. То же самое можно сказать относительно Донни Салсидо.
Жертвы привязаны к дереву. Геометрические надрезы. Клеймо Майкла Берка. Пора снова внимательно просмотреть толстую черную папку Леймерта Фаско.
Пора позвонить ему самому — но все-таки первым об этом должен узнать Майло.
Я ехал домой, гнал слишком быстро, мечтая о том, что мне никто не будет мешать. Размышлял об иронии судьбы: Хейзелден, скрываясь от гражданского иска, нашел для себя нечто гораздо более страшное.
Вероятно, он с самого начала прятался у Зогби — мне вспомнился телефонный звонок, потревоживший ее во время нашего с Майло визита. После звонка Зогби думала только о том, как бы поскорее выставить нас за дверь. Скорее всего, звонил ее дружок, хотевший узнать, когда горизонт будет чист.
С ними расправились дома у Зогби. Это сделал человек, которого они знали, кому доверяли. Например, талантливый молодой врач, поступивший к Мейту в ученики.
Вне всякого сомнения, полиция Глендейла уже прибыла на место преступления. Скоро будут сняты мои отпечатки с ручки калитки, и не пройдет и нескольких дней, как их сопоставят с имеющимися в медицинском архиве Сакраменто.
Необходимо как можно быстрее связаться с Майло.
Но если мне не удастся его найти, быть может, стоит отправиться прямо к Фаско? Агент ФБР сказал, что улетает в Сиэттл. Чтобы проверить нераскрытые преступления — узнать о них что-то конкретное?
Последней жертвой в Сиэттле была Марисса Бонпейн. На земле рядом с трупом был найден пластмассовый шприц, занесенный в опись улик и тотчас забытый.
Это не случайность. Не может быть случайностью.
Фаско оставил мне номер своего пейджера и телефон коммутатора, но все это дома, в папке с архивом Берка.
Я разогнал «Севиль» до девяноста миль в час.
* * *
Отперев ворота, я увидел, что грузовичка Робин нет — небо услышало мои молитвы. Я быстро прошел в кабинет, стыдясь своей радости.
Я снова попытался связаться с Майло, и снова безрезультатно, после чего решил, что больше тянуть нельзя. Я сбросил сообщение на пейджер Фаско, позвонил на коммутатор. Ответного звонка не последовало. Я начинал чувствовать себя последним человеком, оставшимся на Земле. После очередной бесплодной попытки найти Майло я набрал номер управления ФБР в Уэствуде и спросил специального агента Фаско. Секретарша попросила меня подождать, затем переключила меня на другую женщину с низким грудным голосом, записавшей мою фамилию и номер телефона.
— Как ему передать цель вашего звонка, сэр?
— Он догадается.
— Сейчас его нет на месте. Я оставлю для него сообщение.
Достав пухлый черный скоросшиватель, я раскрыл его и принялся снова разглядывать фотографии трупов, привязанных к деревьям, с геометрическими ранами. Параллели были несомненны.
Увы, моим теориям о семейных проблемах, о Доссах и Маниту не суждено сбыться. В конечном счете, все свелось к очередному психопату. Пролистав копии полицейских отчетов, я нашел дело Мариссы Бонпейн и погрузился в плотный мелкий шрифт, как вдруг раздался звонок в дверь.
Оставив папку на столе, я подошел к двери и заглянул в глазок. Искривленное изображение мужчины и женщины: оба белые, лет тридцати с небольшим, лица безучастные.
Хорошо подогнанная парочка. Миссионеры? Я ничего не имею против веры в Бога, но сейчас у меня не было настроения слушать проповеди.
— Да? — спросил я через дверь.
Губы женщины зашевелились.
— Доктор Делавэр? ФБР. Мы бы хотели поговорить с вами. Низкий грудной голос.
Прежде чем я успел ответить, изображение в глазке закрыл полицейский значок. Я открыл дверь.
Губы женщины изогнулись, но улыбка, казалось, причиняет ей боль. Она по-прежнему держала в руке значок.
— Специальный агент Мери Донован. А это специальный агент Марк Братц. Доктор Делавэр, можно войти в дом?
В Донован было приблизительно пять футов шесть дюймов роста; короткие светло-каштановые волосы, крепкое тело с большим бюстом, упакованное в темно-серый костюм. Здоровый розовый цвет лица, налет самоуверенности. Братц был на полголовы выше, с темными редеющими волосами, сонными глазами и круглым добродушным лицом. Кожа на подбородке покрыта красной сыпью, а под ухом прилеплена маленькая полоска пластыря. На нем были темно-синий костюм, белая рубашка и серый с синим галстук.
Я отступил в сторону, пропуская агентов в дом. Остановившись в гостиной, они огляделись по сторонам. Я предложил им сесть.
— Спасибо за то, что уделили нам время, доктор Делавэр, — не переставая улыбаться, сказала Донован, выбирая самое удобное кресло.
У нее в руках была большая черная матерчатая сумка, которую она поставила на пол.
Братц дождался, когда я сяду, после чего устроился так, чтобы он и Донован могли вести по мне огонь с обоих флангов. Я старался держаться непринужденно, думая об открытой папке на столе, стараясь не думать о том, что только что видел в Глендейле.
— У вас мило, — заметил Братц. — Светло.
— Благодарю. Могу я спросить, чему обязан вашим визитом?
— Очень мило, — подтвердила Донован. — А вы как думаете, доктор Делавэр?
— Наверное, это как-то связано с агентом Фаско.
— Это связано с мистером Фаско.
— Разве он не работает в ФБР?
— Больше не работает, — сказал Братц. У него был высокий неуверенный голос. Таким застенчивый подросток приглашает девушку на первое свидание. — Некоторое время назад мистер Фаско уволился из Бюро.
— Его попросили уволиться.
— По причинам личного характера, — добавила Донован. Достав из сумки блокнот и диктофон, она положила их на столик. — Не возражаете, если я буду записывать?
— Что?
— Ваши впечатления о мистере Фаско, сэр.
— Вы сказали, он был уволен по причинам личного характера? — спросил я. — Мистер Фаско совершил какое-то преступление? Он опасен для окружающих?
Агенты переглянулись.
— Сэр, вы позволите записывать разговор? — повторила Донован.
— После того, как вы объясните, в чем дело. Возможно.
Донован забарабанила пальцами по клавишам диктофона. Поразительно длинные ногти. Ухоженные. Губная помада скромная. Чего нельзя было сказать о выражении ее лица. Агент Донован терпеть не могла гражданских лиц, не оказывающих должного почтения ФБР.
— Сэр, — начала она, — в ваших интересах...
— Я должен знать. Фаско подозревается в совершении преступления?
Например, в многочисленных убийствах.
— Пока что мы просто хотим его найти, сэр. Чтобы ему помочь.
Она поднесла указательный палец к клавише записи.
Я покачал головой.
— Сэр, мы можем вызвать вас на допрос в управление.
— Это потребует времени, бумажной волокиты, а мне почему-то кажется, что времени у вас нет, — сказал я. — С другой стороны, вы можете рассказать мне, в чем дело, а я окажу вам посильную помощь, после чего мы с чистой совестью проведем выходные.
Донован посмотрела на Братца. Я не заметил никакого сигнала, но когда она повернулась ко мне, выражение ее лица смягчилось.
— Вот краткое изложение фактов, доктор Делавэр. Все, что нужно вам знать, и даже больше: Леймерт Фаско очень высоко ценился в Бюро. Полагаю, вы слышали об отделе изучения поведения, находящемся в Куантико? Именно там и работал мистер Фаско. Точнее, доктор Фаско. Он доктор медицины, специалист в области психологии. Как и вы.
— Фаско упоминал об этом. Почему его попросили уволиться из Бюро?
Протянув руку, Братц включил диктофон.
— При каких обстоятельствах вы с ним познакомились, сэр?
— Извините, мне это не нравится.
На самом деле мне многое не нравилось. Всего несколько минут назад я был готов считать Майкла Берка настоящим доктором Смерть. Но если Фаско лгал, что остается от этого сценария?
— В чем дело, сэр? — спросила Донован.
— Вы расспрашиваете меня, записываете мои ответы на диктофон, но я так и не знаю истинного положения вещей.
Я довольно долго беседовал с Фаско. Мне хочется знать, с кем я имел дело?
Еще один обмен взглядами. Губы Донован снова изогнулись в улыбке. Она закинула ногу на ногу, шелестя нейлоном. Ноги короткие, но красивые. Впечатляющие икры бегуньи в тонких колготках. Братц украдкой взглянул на них, словно это зрелище по-прежнему было для него внове. Мне стало любопытно, давно ли они работают вместе.
