— Черт возьми, — буркнул я. — Уже четвертый час, а мы ни туда ни сюда. А ну, шумните.
Дружный огонь моих ребят на секунду прижал охранников к полу — как раз то, что мне нужно. Выдернув чеку, я рискнул подняться хотя бы в полроста и метнуть гранату, после чего нырнул обратно и залег. Как раз вовремя: взрывная волна ощутимо толкнула стойку на меня.
Вслед за взрывом один из охранников, оглушенный, неверным шагом выбрался из образовавшегося завала и начал тупо стрелять вслепую, совершенно в другую сторону. Старший уложил его, и вестибюль был наш.
— Ноги! — крикнул я и, выскочив из укрытия, опрометью бросился на ту сторону помещения.
Банни устремился за мной, Старший замыкал чуть в стороне, выискивая по дороге возможную цель. На дальнем конце мы остановились, оглядывая широкий коридор, уходящий вправо. Стрельба стихла, перестали выть сирены сигнализации. Вокруг нависла зловещая тишина.
Я активировал командный канал.
— Блиндаж, Блиндаж, я Ковбой.
В наушнике тишина — и у меня, и у Банни.
Старший глянул на свой сканер: на дисплее лишь белая рябящая статика.
— Нас приглушили.
В эту секунду почти одновременно произошли две вещи, ни одну из которых назвать приятной было нельзя.
Вначале в вестибюле разом померк свет и воцарилась непроглядная темень.
А затем в темноте, позади нас, мы услышали какой-то рык.
Дом Воплей, остров Дос Диаблос.
Воскресенье, 29 августа, 15.40.
Остаток времени на Часах вымирания:
68 часов 20 минут (время местное).
Человек — тот, что назвался Ковбоем — велел ему бежать и прятаться. И он чуть было не послушался. Заслышав в коридоре шаги, Восемьдесят Второй схватил свое переносное радио и из пункта связи через два боковых коридора, а затем через веранду помчался в направлении своей комнаты.
Беда в том, что между пунктом связи и жилым корпусом находилось помещение охраны. Раздираемый мучительным противоречием, мальчик затормозил на стыке коридоров. В отдалении уже слышалась стрельба, а вместе с ней вопли. Затем взвыли сирены — не пожарная сигнализация, что зашлась звоном вслед за тем, как он устроил отвлекающий пожар, а истошные, жуткие, настоящие. Какие бывают только в случае чего-то крайнего.
Американцы атаковали.
От этой мысли дрожь расходилась по телу. Сделав шаг-другой в сторону корпуса, Восемьдесят Второй снова в нерешительности остановился.
А что, если на пути попадется Картерет? В случае сигнала тревоги у Восемьдесят Второго было четкое указание находиться в своей комнате. Об этом знал весь персонал. Быть может, охранники там сейчас роются, уже хватились и донесли обо всем главарю, этому Картерету? Как теперь объяснить свое отсутствие в комнате, да еще и пребывание на другом краю территории, совсем не в том здании? Картерет же не дурак. Тут все как дважды два: вначале отвлекающий пожарчик, а затем атака в полную силу.
Может статься, Отто и приказ Картерету дал: в случае опасности убить любимчика-сигома?
Нет, Альфа этого ни за что не допустит.
Тело пробрала очередная волна озноба — на сей раз не от возбуждения, а от пронзительного ужаса.
Если это вторжение правительственных сил — неважно даже, американских или каких-то других, — то тогда у охраны сейчас наверняка совсем другие указания. Такие, куда, согласно планам Альфы и Отто, жизнь несчастного сигома совсем не входит.
Перед мальчиком открывался пустующий коридор с опечатанными компьютерными комнатами. Здесь, в самом сердце «Улья», хранились записи всех исследований, проводимых на острове. Годы и годы работы в области генетики и трансгеники, особых хирургических операций, программ по разведению и скрещиванию, насилию и извращению природы. Улики и свидетельства, которые не оставят от Отто и Альфы камня на камне. Смертная казнь как пить дать.
Повернувшись, Восемьдесят Второй окинул взглядом противоположный коридор, ведущий в Дом Воплей. Туда, где лаборатории и обиталища Новых Людей.
Американцы здесь из-за того, что находится в тех компьютерах. Ковбой хотя и сказал, что слов на том охотничьем видео почти не разобрать, но они все равно поняли, что на острове творится неописуемая жуть. И пришли, чтобы все увидеть и остановить. Компьютерные записи могли бы спасти миллионы.
С другой стороны, Отто и Альфа просто не могут допустить, чтобы Новые Люди оказались в руках правительства. Громовой отзвук по миру будет подобен крику разгневанных ангелов.
И еще та женщина.
Камень в кармане Восемьдесят Второго был тяжелее жернова.
Мальчик стоял на развилке коридоров, в мучительной нерешительности покусывая губу. И сделал выбор: повернулся и побежал в сторону Дома Воплей.
«Улей».
Воскресенье, 29 августа, 15.42.
Остаток времени на Часах вымирания:
68 часов 18 минут (время местное).
Мы распластались вдоль стены, судорожно нацепляя приборы ночного видения. Снова расслышав глухой низкий рык, я упал на колено и оглядел коридор, сделавшийся из непроницаемо-черного призрачно-зеленым.
— Что-нибудь видно, шеф? — свистящим шепотом спросил Банни, всматриваясь в другую сторону.
— Ничего, — ответил я, хотя и чувствовал: в затенениях что-то движется.
Разгром позади себя мы учинили нешуточный, однако шевеления там не наблюдалось. Если оно и было, то скорей у меня внутри: отзвук того рыка. Не собака, это точно. Больше похоже на кошку — хотя откуда здесь взяться кошке и что это за кошка такая? Звук низкий, утробный, явно исходящий от крупной твари, которой хватает дерзости идти по следу троих взрослых людей.
— Двинули, — сказал я, шагая вспять от вестибюля.
Пять, десять метров; вот и поворот в коридор, за которым вестибюль исчезает из виду.
Уже скрываясь за углом, где-то на самом краю приборного диапазона я вроде как уловил движение, хотя и невнятное. Просто смутное, большей частью умозрительное ощущение: нечто крупное, на четырех ногах, с головой, низко висящей между массивных плеч.
Собак таких размеров и близко не бывает.
— Что у нас там за хер висит на заднице? — нервно спросил Банни.
— Хера на заднице не бывает. Но если он сюда сунется, я его шлепну.
— Возражений нет.
— Старший. Поймаешь сигнал — дай мне знать.
— Понял. Но эфир пока мертвый. Хер на заднице.
— Хорош к словам цепляться, — огрызнулся Банни.
И тут позади нас грянул пронзительный, в оторопь ввергающий вой — высокий, полный звериной лютости. Так вопит в джунглях леопард, но здесь звук был посильней. Остро зацокали по терракотовой плитке мощные когти.
— Ноги! — выкрикнул я.
Слышно было, как мои парни кинулись вперед по коридору. Я остался в прикрытии, обеими руками твердо сжимая перед собой «беретту». Признаться честно, совладать с леденящим ужасом было непросто. В ту долю секунды, когда несущаяся тварь выныривала из-за угла, в голове у меня мелькнул образ единорога. Если этим маньякам удалось сотворить нечто подобное, остается лишь гадать, какие еще кошмары они успели здесь наизобретать в своих лабораториях. Все фантасмагории легенд и мифов к их услугам.
И тут передо мной предстало нечто, в сравнении с чем тускнеют любые страшные сказки, рассказанные ночью у костра. На меня неслось что-то гибкое, под стать гепарду, только с куда более массивным крупом; тиранили пол растопыренные когти длинных передних лап. Контурами злобно ощеренной морды чудище отдаленно напоминало пантеру, только челюсти были длиннее. На месте глаз приборы ночного видения различали только горящие зеленые шары с вертикальными щелями зрачков вроде кошачьих. Оскаленная пасть была полна зубов, не уступающих по длине моему стилету.
Я такого не просто не видел, а даже не представлял. Размерами тварь не уступала тигру. От клыков до рассекающего воздух хвоста в ней было три с лишним метра. Метров за пять от меня это чудище оттолкнулось и прыгнуло, направляя на меня центнеры своей неистовой, неукротимой массы.
Пуля за пулей, пуля за пулей, пуля за пулей — стреляя, я орал как бешеный, влепляя в тварь орехи сорок пятого калибра, которые впивались в ее плоть, отчего на шкуре распускались темные соцветия. Не помню, как я метнулся вниз и вбок, так что эта махина пронеслась сверху, обдав меня порывом даже не воздуха, а ветра. В общей сложности я всадил в нее шесть пуль. Она же, грянувшись на пол, юзом затормозила в направлении, куда кинулись мои парни, и, когтя плитку и пачкая стены кровью, неистово развернулась ощеренной пастью ко мне.
Обалдеть! В ней шесть пуль — и хоть бы что.
Тварь, шипя, задвигала плечищами, явно готовясь повторить бросок. Я навел лазерный целеуказатель ей на левый глаз, отчего она чуть подалась назад. Но пули оказались проворней: одна в глаз и еще две сквозь тяжелую черепную коробку. Все, магазин опустел.
