свое отражение в зеркале заднего вида и улыбалась. Ей не верилось, что она действительно сидит здесь, в этой машине, рядом с Безаной. Не беда, что он грубоват. Ей, конечно, хотелось задать ему кучу вопросов о его работе, но она стеснялась.
– Пьятти, вы спите?
– Нет, я думаю о старых делах. Мне очень интересна тема серийных убийц, но вы, наверное, к такому уже привыкли.
– «Привыкнуть» – грубое слово, – сказал Безана. – К серийным убийцам привыкнуть невозможно. И потом, к счастью, они не так часто попадают в поле зрения. Хотя, должен признать, бывают очень интересные случаи. Теперь, мысленно возвращаясь на годы назад, я понимаю, что первая моя статья, попавшая на главную страницу, была именно о серийном убийце. Боюсь, что завершу карьеру материалом на ту же тему. Круг замыкается. Интересно, когда я выйду на пенсию, у меня тоже возникнет «ностальгия по крови»?
– Ностальгия по крови?
– По сути, так и проходит вся жизнь. Сначала учишься смотреть на кровь невооруженным глазом, потом на помощь приходит наука и начинаешь пользоваться люминолом, следовательно, видишь кровь и в темноте. И вот она уже не та красная субстанция, которую ты знал, теперь она светится голубоватым светом. И разом меняется вся перспектива. Поначалу ты выискивал, откуда кровь взялась и куда она приведет, а потом открыли ДНК, и ты замечаешь, что путь теперь пролегает внутри самой крови. Я много раз менял свои взаимоотношения с кровью. Это смахивает на брак: то же большое количество этапов. И мне интересно, буду ли я скучать по ней.
– Мне нравится эта концепция. Ностальгия по крови. Кажется, я поняла.
Илария на миг задумалась, потом спросила:
– Кто он? Тот ваш серийный маньяк?
– Джанкарло Джудиче. Если не ошибаюсь, его задержала дорожная полиция в ходе обычной проверки где-то в районе Сантьи. Они остановили машину и заметили, что заднее сиденье испачкано кровью и там лежат два пистолета и окровавленное полотенце.
Илария слушала затаив дыхание. Она всегда мечтала стать журналистом, но никогда не разговаривала с тем, кто реально этой профессией занимается. Даже во время стажировки, конечно, ей что-то и рассказывали, но этот сумасшедший бред для газеты никак не подходил.
– Этого вполне хватало, чтобы немедленно его задержать, – продолжал Безана. – Уже перед магистратом Джудиче совершенно спокойно поведал, что без всякого мотива убил проститутку, и указал место, где спрятал труп. В его доме сразу провели обыск. Там было полно порнографических журналов, фото обнаженных женщин и всяческого оружия. Он оказался виновным в преступлениях, уже несколько лет потрясавших весь Пьемонт: с восемьдесят третьего по восемьдесят шестой год были убиты девять проституток.
– Как?
– Шестеро задушены, одна зарезана, а еще двоих убили выстрелом в затылок, – ответил Безана.
– Но способы действия совсем разные. Странно, правда?
– Джудиче говорил следователям, что не знает, почему убил этих женщин, и не понимал, что на него находило в те моменты, когда принимал решение их убить. Знал только, что получал какой-то неодолимый импульс. Насколько можно судить, его интересовал вовсе не способ убийства.
– Последствия какой-то травмы?
– Магистраты и психологи, конечно, порылись в его прошлом. Мать умерла, когда ему было тринадцать лет. Отец был человеком слабым и почти все время отсутствовал. Оставшись вдовцом, он стал пить, а вскоре женился во второй раз на калабрийке, с которой познакомился по переписке. Джанкарло мачеху ненавидел и мечтал убить, а в пятнадцать лет даже пытался изнасиловать. Само собой, этот эпизод без последствий не остался: отец с новой женой уехал в Калабрию, а сына бросил на произвол судьбы. Оставшись один, Джудиче много пил, стал употреблять гашиш, ЛСД, кокаин – в общем, все, что под руку попадалось, и утратил всякую способность общаться с женщинами, в том числе и с проститутками. Пока не убил одну из них в восемьдесят третьем году.
– Вы были с ним знакомы?
– Нет. Но я разговаривал с психиатрами, которые его курировали. Они описывали Джанкарло как человека заурядного, ни рыба ни мясо. Он спокойно рассказывал в деталях об агонии своих жертв, а в камере даже похвалялся жестокостью и говорил, что, если б его не арестовали, он и сам не знает, скольких бы еще порешил.
– Как и Верцени, – вставила Илария. – Тот тоже говорил Ломброзо, что лучше его оставить в тюрьме, иначе он снова начнет убивать.
– Может быть, это желание присуще всем, – отозвался Безана. – Я имею в виду всем убийцам. В глубине души они хотят, чтобы их остановили.
– А какова была дальнейшая судьба Джудичи? – поинтересовалась Илария.
– Суд присяжных Турина приговорил его к пожизненному заключению. Однако после апелляции наказание заменили на тридцать лет заключения и еще на три года принудительного лечения в тюремной психиатрической больнице. Теперь Джанкарло на свободе, и никто не знает, где он находится.
– Брррр! – передернулась Илария и втянула голову в плечи.
– Его арестовали по вине одной бывшей террористки, которая занималась проституцией. История совершенно невероятная. Летом она обычно промышляла в Нижней Падане, на полдороге между Асти и Александрией [17]. Припоминаю и самый большой курьез: она поджидала клиентов под баннером «Здесь имеется Барбера» [18]. Она была настоящая женщина-огонь, женщина-зажигалка, как говорили тогда, короче – проститутка высшего ранга. Однако ее история отличалась от историй других жриц любви. Десять лет тому назад ее арестовали именно на этой самой дороге, поскольку она нарвалась на блокпост. Они вместе с подружкой перевозили крупную сумму денег: около двадцати миллионов, в лирах, конечно. Деньги были добычей с кражи, которую несколько часов назад совершил сводный брат подружки. Ей присудили пять лет за терроризм, хотя банда, в которую она входила, была просто шайкой провинциальных жуликов. В тюрьме она объявила себя «воинствующей революционеркой», хотя была обыкновенной неудачницей. Освободившись, девица взялась за старое: проституция, алкоголь, наркотики. Так она познакомилась с Джудиче. Он предложил ей пятьдесят тысяч лир за то, чтобы сфотографировать ее голышом в наручниках, но она послала его подальше. И этим отказом подписала себе смертный приговор.
Безана уже давно не переживал момента славы. Статью поместили даже на сайтах других изданий и постоянно цитировали на телевидении.
– Я понял, что не все умеют пользоваться фантазией, – как всегда, с самоиронией отвечал он на поздравления и вопросы.
Хотя в карманах у него не было ни гроша и бывшая жена ругалась, потому что он вовремя не заплатил алименты, Безана все равно пригласил редакцию на обед. В меню предлагались блюда по фиксированной цене (ризотто по-милански, ростбиф, выпивка и кофе), но это неважно: главное, чтобы звучало грандиозно,
