особенно когда подошло время заключения договора солидарной ответственности.
– Литр домашнего вина для всех, – заказал он.
Одна из коллег вдруг решила стать пуристкой:
– Я не пью за обедом.
Безана обернулся к ней точным и горделивым движением:
– Сокровище мое, можешь важничать сколько угодно, это ничего не изменит.
Все дружно рассмеялись. Иногда, когда Безана не слишком умничал, его даже любили. Никто не знал, насколько он приукрашивает, но все знали, что Безана всегда говорит правду. Начальник отдела – парень тридцати лет, недовольный своим положением, потому что мечтал о политической карьере и считал свое теперешнее место в редакции провалом – предложил тост.
– За Марко! Его статья в сети получила двести двадцать тысяч лайков! Количество проданных экземпляров тоже огромно, как мы и предполагали. Придется чествовать эти гребаные лайки, на беду совершенно бесплатные, но погодите! По сути, в них будущее нашего ремесла. Да здравствуют лайки!
Безана уже был готов изменить свое отношение к нему. В конце концов, он славный парень.
– Имей в виду, чокаться будем только мы с тобой, – сердечно ответил он Роберто, – остальные заказали безалкогольную кока-колу. И правильно: эти страницы твои. Ты мог бы сказать мне, что вытащить на свет божий серийного убийцу из девятнадцатого века – полнейший бред, но ты мне поверил.
Роберто улыбнулся:
– Ты продержал меня в редакции до полуночи, негодяй, но, слава богу, хоть ради отличной статьи, которая всех взбудоражила.
Безана к комплиментам не особенно привык. Пусть его скоро сдадут в утиль, чтобы сохранить расходы компании, но Безана тоже входит в историю уголовной хроники, когда не слишком пьян, чтобы в нее входить. Однако уже много лет – с тех пор как изменилась сама профессия журналиста, а по сути, и сама экономика страны, – никто не говорит ему «удачи», когда он присылает очередной текст. Безана не знает даже, дошла ли до редакции его статья. В ответ на полученный по почте текст не приходит даже OK.
– Это не только моя заслуга, – сказал Безана, – случай сам по себе очень интересный. Я только высказал догадку. А сенсацию преподнесла Пьятти.
– Кнопочка?
Снова раздался взрыв смеха. Пока вся редакция отпускала шуточки в ее адрес – как она одевается, как говорит, – а кое-кто даже передразнивал ее всегдашнее «извините, извините», Безана вдруг понял, что пригласил на обед всех, кроме нее. Но ведь он должен был ее позвать.
Расплатившись по счету, Безана решил ее навестить. Что же ей принести? Бутылку вина? Цветы? Нет, она может, боже упаси, не так его понять. Его взгляд упал на одну из витрин, где были разложены сотовые телефоны. Вот! У нее обязательно должен быть ноутбук, если она хочет чего-то добиться. Безана изучил предложения от бюджетных брендов. Ладно, он еще не оплатил вторую половину тренировок сына, да и Марина к нему цепляется, но ему на это наплевать. Спокойно, жена получит деньги в следующем месяце.
Безана вышел из магазина с подарочным пакетом в руках. Осталось только позвонить ей.
– Кнопочка? Ну как, тетушка вами гордится?
В трубке раздался смех.
– Мне вас не хватало, Безана.
– Тогда составьте мне компанию с аперитивом, мне не хочется пить в одиночестве. Вы сможете приехать на метро?
Безана был в ударе, ему хотелось, чтобы все прошло блестяще, а потому он пригласил Иларию в шикарный ресторан с верандой на открытом воздухе. Кстати, там подавали вкуснейшие грибы. Пока Безана дожидался, сидя за столиком, он поручил официанту преподнести синьорине пакет с подарком вместе с бутылкой «Шприца» [19].
Пьятти, как всегда, примчалась, запыхавшись.
– Зеленая линия… по зеленой было бы так легко добраться. Но я по ошибке села на желтую.
– А я волновался, – ответил Безана. – Хотите «Шприц»?
– Я его даже и не пробовала.
– Придется вас всему учить, – мрачно усмехнулся он.
Когда официант поставил на столик подарочный пакет вместе с бокалами и миндалем, Илария вытаращила глаза.
– Это вам, – сказал Безана. – Подается в знак почтения к тем, кто заказывает двойной «Шприц».
Илария в волнении вскочила и обняла его.
– Ты сумасшедший, – выпалила она. – Спасибо.
– Эй, Кнопочка, не увлекайтесь. Я еще не дал вам разрешения говорить мне «ты».
Когда Безана оплачивал счет, Илария протянула ему какой-то листок, свернутый в трубочку и перевязанный красной атласной ленточкой.
– Отдаете мне на хранение поддельный папирус? Вы его купили в магазине сувениров в Каире или стащили у бутафоров фильмов об Индиане Джонсе?
Илария расхохоталась.
– Это имеет отношение к следующей жертве и может вам пригодиться.
– Прекрасный ход, Пьятти. Зампрокурора знаменита тем, что обожает выслушивать чувствительные речи, так что у нас есть шанс. Меня она принимать отказалась, зато охотно выслушала какого-то бывшего американского моряка, который неизвестно почему осел в окрестностях Бергамо. Он утверждал, что знает, кто станет следующей жертвой. Светловолосая девушка, играющая в теннис. А еще он дал точное описание убийцы: этот человек носит длинную военную шинель.
Илария снова рассмеялась.
– Тут нет ничего смешного. Я сегодня же ему напишу. Значит, эта малышка уже научилась отказывать мне в свидании. Нельзя грубить журналистам. Они потом отомстят.
В свою двушку, которую снимал после развода, Безана вернулся слегка навеселе. Фу, какая гадость. Он открыл холодильник, но внутри оказались только лимон с увядшими желтыми боками, затвердевший треугольник пармезана и поникшая головой брокколи, уставшая от выживания. Только баночки пива были в отличной форме, свеженькие и довольные. Надо бы заказать пиццу, но ему не хотелось. Он и так уже наелся бутербродами. И потом, еда в одиночестве всегда нагоняла на него тоску.
Открыв баночку пива, он плюхнулся на диван, и тот недовольно скрипнул ржавыми пружинами. Безана развязал красную ленточку и принялся читать заметки Пьятти, а закончив, снова свернул папирус в трубочку. Надо ей немедленно позвонить, вряд ли она станет возражать.
– Кнопочка? Вы уже спите?
– За кого вы меня принимаете? Еще только десять часов. Может, я и выгляжу моложе, но мне уже двадцать шесть.
– Значит, вы где-то гуляете с друзьями?
– Да нет, я дома.
– Как думаете, наш убийца нападал на других женщин до или после убийства? На женщин, которые потом выжили, как в случае с Верцени?
Илария помолчала, слегка выбитая из колеи. Ее тоже захватила эта история.
– Думаю, нет. Верцени жил в девятнадцатом веке, везде царила темнота и нигде не было камер. Он действительно все отрицал до последнего. И женщины, подвергшиеся нападению, не были уверены, что нападал именно он. А наш убийца, наоборот, действовал продуманно и рационально, он прекрасно знал, что сегодня некоторые вещи нельзя