— Это называется наблюдением, кстати. «Шпионить» — слово с отрицательным значением.
Он наклонился ко мне:
— Да мне плевать, как это называется! — Он наконец потерял над собой контроль, врезал кулаком по столу и почти заорал: — Если этот парень — детектив Маллер — был сюда послан, чтобы… наблюдать за мной и моими гостями, то я буду черт знает как возмущен! Правительство не смеет вторгаться на частную территорию, нарушать мое право на частную жизнь, на уединение или такое же право моих гостей, которые вполне законным образом собрались на частной территории для…
— Все правильно. Правильно, правильно, правильно. Но дело-то совсем в другом. Дело-то в убийстве.
— Это вы так говорите. А шериф считает это несчастным случаем. И если это убийство, какое отношение оно имеет ко мне?
Если сказать человеку, что он стал подозреваемым, тогда ему следует зачитать его права, а у меня не было с собой этой проклятой карточки с их перечнем, а даже если бы я их ему зачитал, он бы возразил: «Вы взялись не за того парня, детектив. Извините, я должен позвонить своему адвокату».
Поэтому я заметил:
— А я вовсе и не говорил, что это имеет отношение к вам.
— Тогда зачем вы здесь?
— Чтобы сказать вам правду. — Я, честно говоря, не имел никакого намерения это делать. — Думаю, это может быть как-то связано с одним из ваших охранников.
Нет, на это он не купился, но отговорка была вполне приемлемая, так что мы оба могли продолжать притворяться, будто у каждого имеется козырь в рукаве, и еще некоторое время играть в кошки-мышки.
Он откинулся назад и произнес:
— Это… это просто невероятно… однако если… У вас имеются какие-то улики?
— Этот вопрос обсуждению не подлежит.
— Ну хорошо. Но вы подозреваете кого-то конкретного?
— Пока что не могу вам этого сказать. Если назову имя подозреваемого и это потом окажется ошибкой, придется черт знает сколько платить.
— Верно. Но… тогда я и не знаю, чем могу быть вам полезен.
— Ну, согласно стандартной процедуре ФБР должно потребовать у вас личные дела всех служащих, потом мы проведем опрос охранников, а также домашней прислуги, чтобы определить местонахождение каждого на момент убийства, его передвижения и все такое прочее.
Я еще немного пораспространялся на эту тему, а потом он заявил:
— Я по-прежнему не понимаю, почему вы думаете, будто убийство совершил кто-то из моих служащих. Какие у него могли быть мотивы?
— Ну, пока не знаю. Может, это произошло от чрезмерного энтузиазма.
Он молчал.
— Скажем, кто-то перестарался, вышел за рамки своих служебных обязанностей. Может быть, возникла перебранка, ссора. Или происшедшее придется квалифицировать как непредумышленное убийство или менее значительное нарушение закона — например как оправданную самооборону.
Он осмыслил мои слова.
— Мне крайне неприятно думать, что кто-то из моих людей мог это сделать. Они все прекрасно подготовлены, и раньше у них не было подобных инцидентов. — Он выглядел по-настоящему озабоченным. — Как вы полагаете, мне как работодателю могут вчинить иск за его гибель?
— Это не моя епархия. Вам следует выяснить у своего адвоката.
— Выясню. — И тут же напомнил: — Как я говорил вчера, все эти судебные иски только губят страну.
Насколько я помнил, он сказал «адвокаты», но теперь ему один такой понадобился, и они уже не казались столь уж страшными.
— Я могу узнать у мисс Мэйфилд, — предложил я.
Он затушил свою сигарету.
— Что ж, я предоставлю в ваше распоряжение любые личные дела, какие вам или кому-то еще могут потребоваться. Когда они вам понадобятся?
— Видимо, завтра. Сюда едет группа из ФБР. Специалисты по сбору вешдоков.
— Хорошо… Не уверен, что все дела здесь. Они могут быть в моем офисе в Нью-Йорке.
— Когда выясните это, дайте мне знать.
— Как с вами связаться?
— Звоните в «Дело». А мне с вами?
— Как я уже говорил — через мою охрану.
— В данном случае это может не сработать, — напомнил я.
— Тогда через мой офис в Нью-Йорке.
— Как насчет вашего мобильника?
— В моем офисе оператор дежурит круглосуточно и, если потребуется, вызовет меня.
— О'кей. Вы здесь еще долго пробудете?
— Не знаю. А что?
— Один день, два? Год? Когда вы уезжаете?
Он явно не привык, чтобы на него так напирали с вопросами, и ответил раздраженно:
— Дня через два-три. А вы еще долго здесь пробудете?
— Пока дело не будет раскрыто. А куда вы отправитесь отсюда?
— Я… наверное, в Нью-Йорк.
— О'кей. Прошу вас уведомить ФБР в Нью-Йорке, если захотите выехать из страны.
— Зачем?
— Вы можете оказаться важным свидетелем для расследования дела об убийстве.
На это он никак не отреагировал.
— И еще: мне нужно получить список гостей, прибывших сюда в этот уик-энд.
— Зачем?
— Они тоже могут оказаться важными свидетелями. Знаете, что-то слышали или заметили странное поведение охранников или прислуги, передвижения других гостей. Тут все как в фильме о таинственном убийстве в огромном поместье в уикэнд. Ну, понимаете, не заметил ли мистер, скажем, Уолф, который сидел и читал в библиотеке, как, к примеру, Карл, дворецкий, целых два часа где-то отсутствовал и вернулся с пятнами крови на одежде.
Ответа не последовало.
Я продолжил:
— Кроме того, мне понадобятся пленки с записями с камер наблюдения, которые могли быть сделаны на территории или здесь, в доме. А также регистрационный журнал службы охраны — у вас, как у бывшего армейского офицера, я уверен, такой имеется. Кто был на дежурстве, когда заступил и сменился, когда производились патрульные обходы территории, любые необычные происшествия и так далее. — И повторил: — Уверен, такой журнал у вас ведется.
Он не подтвердил действительное существование журнала и пленок с записями, но и отрицать этого не стал.
Я достал записную книжку:
— Будьте любезны, сообщите мне фамилии гостей, побывавших у вас в прошедший уик-энд. — И напомнил: — Кажется, вы говорили, их было шестнадцать.
К этому моменту мистер Бэйн Мэдокс выглядел уже довольно пришибленно, прямо как генерал Джордж Кастер. И, подобно ему, не имел выхода из окружения. Но все-таки умудрился его найти:
— Боюсь, мне придется прервать нашу беседу, детектив. Мне необходимо сделать несколько важных телефонных звонков на Средний Запад — там уже становится поздно. Есть и другие неотложные дела. Я ведь руковожу крупным бизнесом, а сегодня — рабочий день.
— Знаю. А я веду расследование убийства.
— Понимаю, конечно, однако… А знаете, у меня есть идея!
— Отлично. И что это за идея?
— Почему бы нам не соединить приятное с полезным? Приезжайте сюда вечером. Скажем, к семи, к коктейлям? А если останетесь на ужин, то будет просто замечательно.
— Ну, насчет ужина не обещаю. Анри собирался приготовить вальдшнепов.
Он улыбнулся:
— Думаю, смогу предложить вам нечто получше. А также подготовлю список моих гостей.
— Потрясающе! — Я не мог обронить кусок липкой ленты на ковер — пришлось бы объяснять свои действия, — поэтому просто сбросил ботинок и потер носком ворсистую поверхность — такие волокна всегда легко идентифицировать.
Я уже не сомневался, что Харри и впрямь был здесь. А максимум через пару дней узнаю точно. После чего заявлюсь сюда с ордером на арест мистера Бэйна Мэдокса по обвинению в убийстве или, что еще лучше, поскольку это обвинение может и не прокатить, всажу ему пулю в брюхо. Если, конечно, он к тому времени не будет играть в покер где-нибудь в Ираке с тамошним министром нефти.
— А кто станет готовить? — спросил я.
— Что-нибудь придумаю, — заверил Мэдокс. — А коктейли я делаю сам. Вам ведь виски, верно?
— Точно. Очень мило с вашей стороны.
— И, конечно же, привезите с собой мисс Мэйфилд.
— Посмотрим, вернулась ли она со своих хоровых занятий.
— Отлично. Одежда — обычная. Смокинг не обязателен.
— Смокинг потребуется завтра вечером.
— Точно. По средам и субботам. — И еще раз напомнил: — Пожалуйста, уговорите мисс Мэйфилд приехать. Скажите ей, чтобы не волновалась насчет одежды. — И добавил как мужчина мужчине: — Вы же знаете, как женщины ведут себя в подобных случаях.
— Я? Знаю? Да с каких это пор?
Мы оба немного посмеялись, снова пребывая в отличном расположении духа, вполне дружелюбно настроенные друг к другу. Просто прекрасно. А вот удастся ли нам с Кейт выбраться отсюда живыми?
— А еще кто-нибудь будет к ужину? — спросил я.
— Э-э-э… не уверен пока что. Но мы с вами можем уединиться в библиотеке, если понадобится поговорить о делах.
— Прекрасно. Терпеть не могу разговаривать о делах за ужином. Кстати, кто-то из ваших гостей еще здесь?
