– Я собирался расстаться с тобой в Нью-Йорке и вернуться в Манчестер, но теперь не хочу.
Нэнси улыбнулась. Именно этих слов она и ждала. Нэнси дотронулась до его руки:
– Я очень этому рада.
– Да? – Он подался вперед. – Беда в том, что скоро пересечь Атлантику станет практически невозможно для всех, кроме военных.
Она кивнула. Такая мысль уже приходила ей в голову. Она не слишком об этом задумывалась, но была уверена, что они сумеют прийти к нужному решению, если захотят, конечно.
Мервин продолжал:
– Если мы сейчас расстанемся, то сможем увидеться только спустя годы – в буквальном смысле слова. Меня это не устраивает.
– Меня тоже.
– Поедем со мной в Англию, – предложил Мервин.
Нэнси перестала улыбаться:
– Что?
– Поехали со мной вместе. Поселишься в гостинице или купишь дом или квартиру. Что пожелаешь.
Нэнси почувствовала, как в ней поднимается возмущение. Она стиснула зубы и попыталась сохранять спокойствие.
– Ты не в своем уме! – отрезала Нэнси и отвернулась. Она была разочарована до глубины души.
Он выглядел обиженным и удивленным ее реакцией:
– А что такое?
– У меня дом, двое сыновей и многомиллионный бизнес. А ты предлагаешь мне все это бросить и переехать в манчестерскую гостиницу?
– Не надо в гостиницу, если не хочешь! Живи со мной, в моем доме.
– Я респектабельная вдова, у меня есть свое место в обществе, я не собираюсь жить в качестве содержанки!
– Послушай, я думаю, что мы поженимся, точнее, я в этом уверен, но думаю, что ты к замужеству еще не готова – слишком мал срок нашего знакомства.
– Не в этом дело, Мервин, – сказала она, хотя отчасти дело было и в этом. – Мне все равно, как ты собираешься все обустроить, я просто не собираюсь бросать свое дело и лететь за тобой в Англию.
– А как иначе мы можем быть вместе?
– Почему же ты сразу не задал мне этот вопрос, а сам выдал ответ на него?
– Потому что ответ только один.
– Их целых три. Я могу переехать в Англию, ты можешь перебраться в Америку, или мы вместе куда-нибудь уедем – скажем, на Бермуды.
Этот ответ поставил его в тупик.
– Но моя страна воюет. Я должен участвовать в войне. Быть может, я слишком стар для военной службы, но авиации тысячами потребуются пропеллеры, а я лучше всех в Англии знаю, что это такое. Я нужен моей стране.
Все, что он говорил, только осложняло ситуацию.
– А почему ты думаешь, что я не нужна моей стране? Я делаю солдатские сапоги, и когда Соединенные Штаты вступят в войну, то появится много солдат, которым потребуются добротные сапоги.
– Но у меня бизнес в Манчестере.
– А у меня бизнес в Бостоне, и, кстати, гораздо более крупный.
– Но ты ведь женщина, это не одно и то же!
– Абсолютно то же, и ты достаточно глуп, если не понимаешь такой простой вещи! – выкрикнула она.
Нэнси сразу же пожалела о сказанной ею фразе. На его лице появилось выражение гнева: она нанесла ему смертельное оскорбление. Он поднялся со стула. Она хотела что-то сказать, чтобы не дать ему уйти обиженным, но не нашла нужных слов, и через минуту его уже не было рядом.
– Черт возьми! – горько произнесла она. Нэнси сердилась на него и проклинала себя. Она не хотела его оттолкнуть, он ей так нравится! Многие годы назад Нэнси поняла, что лобовое столкновение – не лучший способ что-то доказать мужчинам, потому что они допускают агрессию со стороны другого мужчины, но не женщины. В бизнесе она всегда сдерживала собственный боевой дух, смягчала тон и добивалась своего манипулированием людьми, а не конфронтацией с ними. Теперь она на один момент все это забыла и по-дурацки поссорилась с самым привлекательным мужчиной, с каким ей довелось встретиться за последние десять лет.
«Какая же я дура, я же знала, что он горд, это именно то, что меня в нем привлекает, это часть его силы. Он тверд, но не подавляет свои эмоции, как часто делают твердые люди. Вот, например, он помчался за сбежавшей женой на другой конец земли. К тому же он заступился за евреев, когда у лорда Оксенфорда поехала крыша в столовой. И как он меня целовал…»
Ирония ситуации в том, что она сама готова была подумать о переменах в своей жизни.
То, что сказал ей Дэнни Райли о ее отце, выставило в новом свете всю жизнь Нэнси. Она всегда понимала, что они с Питером ссорились потому, что он чувствовал ее умственное превосходство. Но такое соперничество между детьми обычно исчезает, когда они становятся взрослыми: ее сыновья дрались, как кошка с собакой, лет двадцать, а теперь лучшие друзья, беззаветно преданные друг другу. Но, по контрасту, ее соперничество с Питером просуществовало до их зрелых лет, и теперь она понимала, что в ответе за это не кто-нибудь, а их отец.
Тот сказал Нэнси, что она будет его преемницей, а Питер станет работать под ее началом, но Питеру пообещал обратное. Поэтому оба считали, что должны управлять компанией. Однако причины последнего решения отца гнездятся в еще более далеком прошлом. Он никогда не излагал ясно правила игры и сферы ответственности: покупал игрушки детям сразу на двоих, а потом отказывался разрешать возникавшие споры. Когда они подросли и научились водить авто, отец купил машину им опять-таки на двоих, и они ссорились из-за нее на протяжении многих лет.
Стратегия отца сработала в отношении Нэнси: она сделала ее человеком сильной воли, умным и проницательным. Но Питер так и остался слабовольным и коварным, одним словом – ничтожеством. И теперь достойнейший из них двоих вот-вот возглавит компанию в соответствии с отцовским предначертанием.
Но именно это и беспокоило Нэнси: все идет в соответствии с отцовским планом. Мысль о том, что все, что она делала, было кем-то предопределено, отравляла вкус победы. Вся ее жизнь представлялась ей теперь в виде некоего школьного задания. Нэнси получила высшую отметку, но в свои сорок лет она давно уже не школьница. И у нее есть жгучее желание самой ставить цели и жить собственной жизнью.
С Мервином она была уже морально готова спокойно обсудить их совместное будущее. Но он оскорбил ее, решив, что она бросит все и последует с ним в другую страну. Однако вместо того, чтобы отговорить Мервина от этой затеи, Нэнси обрушилась на него.
Правда, он ее разочаровал еще кое в чем. Конечно, она не ждала, что этот гордец на коленях попросит ее руки, но все же…
В глубине души Нэнси хотела, чтобы Мервин сделал ей предложение. Все-таки она не какая-нибудь легкомысленная особа, а американка из католической семьи, и если мужчина просит ее взять на себя известные обязательства, то их можно реализовать только в одной форме – в браке. Если он не способен это понять – значит, не имеет права ничего просить.
Она вздохнула. Разумеется, она была возмущена, однако Нэнси зря его оттолкнула. Но быть может, разрыв еще не состоялся? Она надеялась на это всем сердцем. Сейчас, почувствовав опасность потерять Мервина, Нэнси поняла, как много он для нее значит.
Мысли ее прервало появление еще одного мужчины, с которым у Нэнси когда-то была определенная близость, – Нэта Риджуэя.
Он встал перед ней, вежливо сняв шляпу:
– Похоже, ты снова меня победила.
Какое-то время она изучала его. Он оказался не в состоянии основать компанию и выстроить ее так, как отец создал «Блэк бутс», – у него не было ни нужной прозорливости, ни энергии. Но он умело руководил большой организацией, потому что был умен, трудолюбив, упорен.
– Если это может служить тебе утешением, Нэт, – наконец сказала Нэнси, – готова признать, что пять лет назад я совершила ошибку.
– Деловую или личную? – спросил он, и что-то в его голосе выдавало скрытую неприязнь.
– Деловую, – спокойно пояснила она. Его уход положил конец роману, который так и не успел толком начаться, и не было смысла вообще об этом говорить. – Кстати, прими мои поздравления. Я видела фотографию твоей жены, она очень красивая.
– Спасибо. А что касается деловой стороны, то меня изрядно удивило, что ради достижения цели ты прибегла к шантажу.
– Это поглощение компании, а не чайная церемония. Ты сказал мне это только вчера.
– Меткий ответ. – Он на какое-то время замолчал. – Позволь мне сесть.
– Садись, черт возьми! – Внезапно эта формальность вывела ее из себя. – Мы работали вместе много лет, несколько недель встречались. Незачем просить у меня разрешения сесть.
– Спасибо. – Он улыбнулся, придвинул стул, на котором сидел ранее Мервин, и повернул его так, чтобы находиться к ней лицом. – Я хотел поглотить «Блэк бутс» без твоей помощи. Это оказалось глупостью, и я проиграл. Мне нужно было как следует пораскинуть мозгами.
– Не стану спорить. – Нэнси не демонстрировала враждебность в словах, но, вероятно, она чувствовалась в интонации. – Я не злопамятна.
– Я рад, что ты это сказала, потому что все равно хочу выкупить у тебя компанию.
Это ее огорошило. Наверное, она его недооценила. «Будь начеку!» – сказала она себе.
