И вот, слава тебе господи, на ее крик кто-то откликнулся – еще одним криком.
Отведя взгляд от Дэвида, который сейчас на коленях стоял возле машины (ее машины, их машины, той машины, где Доун уже представляла себе два детских креслица на заднем сиденье, машины, которая через какие-то год-два наполнится детским воркованьем, пением, капризным «Ну мы ско-оро прие-едем?» и радостным повизгиванием при игре в угадайку), она увидела стремительно бегущую вдоль дороги пару.
Вернее… нет. Это вначале показалось, что бежит пара, а на самом деле бегунья оказалась одна: высокая худая женщина.
Что именно задумал Медж, Кристина поняла сразу.
– Медж, нет! – крикнула она на бегу.
Тот делал глубокие медленные вдохи, чередуя их с резкими, по-бычьи мощными выдохами. И с каждым этим выдохом он словно накачивался животворным светом, становясь все четче, ярче, фактурней.
– Медж! Медж! – снова закричала Крис. – Ты думаешь, тебя не видит Лиззи?
– Не пытайся… – начал было огрызаться он в ответ.
– Заткнись, понял?! – задыхаясь, рыкнула молодая женщина, подбегая к нему. – Лиззи нет в живых, но это не значит, что она ушла. И она любила тебя!
– Меня она не любила, – буркнул Медж в ответ. – Она любила Кэтрин. Потому-то и…
– Кэтрин была ей подругой, и это никуда не денется, потому что было. Но любила она тебя. Лиззи сама мне это сказала.
– Прислушайся к ней, Медж, – раздался голос Клаксон.
По недвижным, строптивым глазам Меджа было видно: он знает, что к этим словам следует прислушаться, но не желает им внять.
– Все равно, – покачал он головой. – Ее нет: ушла.
– Медж, не делай этого, – послышался еще один настойчивый голос. К ним спешил приземистый человек в странном допотопном костюме (этого типа Крис, помнится, видела с Райнхартом во время своей первой прогулки с Лиззи).
– Гользен, пшел на хер отсюда! – прорычала Клаксон.
– Нет, его надо выслушать, – сказала Кристина. – Он пытается остановить…
– Здесь какая-то подстава, – не унималась Клаксон. – Он, этот самый волдырь, рассказал мне, что я эфемерка, и впаял во всю эту дрянь, из которой меня вызволила только Лиззи, указав мне другой путь. Он и эти его гнилые подонки – два братца и сестра – они все подельники!
– Братья? – удивилась Кристина.
Ее полная спутница указала на три жердистых фигуры, что сейчас маячили над коленопреклоненным у водостока человеком.
– Знаешь, кто их реальное воплощение? Саймон Джедберг – знаменитый маньяк-убийца, что вот уже двадцать лет сидит на цепи в психушке за… как его… Ах да: расчленение всей своей гребаной семейки!
– Да, – кивнул Гользен, – у меня были ошибки. И я сейчас пытаюсь их исправить.
– А я тебе не верю. Не ве-рю! – Клаксон в сердцах сплюнула. – И обетованной той земли, к твоему сведению, тоже нет. Все это ересь, которую, видно, твой дружок-психопат выдумал, пока бился башкой в дурилке.
Гользен отвернулся от нее и сосредоточился на Медже.
– Не вреди своему другу, – сказал он. – Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Райнхарт – один из нас, – произнес Медж.
– Что?! – не веря своим ушам, уставился на него Гользен.
– Он убил своего друга. И посмотри, чем это обернулось для него.
Для Гользена, судя по его виду, как будто что-то прояснилось.
– Ах, вон что он планировал, – кивнул он каким-то своим мыслям. – Вот что имел в виду под «Совершенством». Перерасти в иное состояние. Поднять нас на то, чтобы лишить жизни своих реальных прототипов и через это стать к нему ближе. Так сказать, уподобиться.
– Мне это по душе и по плечу, – сказал Медж. – А ты поступай как знаешь.
Тут на него, крича что-то бессвязно-гневливое, налетела Клаксон. Завязалась общая перепалка.
Между тем Доун все пыталась прорваться к мужу, добиться, чтобы он сосредоточился взглядом на ней.
– Дэвид, ну прошу тебя! – молила она. – Прошу тебя, встань! Эти создания нереальны. Они не могут с тобой этого сделать.
В эту секунду Кристина внезапно повернула голову:
– Это еще что, черт возьми?
В самом деле: пахло как будто паленым и слышалось потрескивание.
– Это что, из церкви? – удивленно пробормотала Крис.
Остальные тоже обернулись в ту сторону.
– Что это? Кто там?! – крикнула Кристина Меджу.
– Священник и Райнхарт, – ответил тот. – А еще какая-то старуха. И… этот, твой.
Крис, ухватив Дэвида, подтащила его за шиворот к Доун:
– Забирай его отсюда!
А затем она помчалась вверх по улице в сторону церкви.
Спустя секунду ей вдогонку пустились Медж и все остальные.
Есть люди, с которыми всегда приходится быть начеку. Просто глаз да глаз – ежесекундно, ежечасно. Рол Брук был, судя по всему, именно из этой породы. Он мигом ухватился за то, что мы с Лидией что-то учуяли (а именно, что священник из пылкой любви ко Христу поджег храм) и что мое внимание отвлеклось на это. Он тут же набросился на меня, и мы с ним повалились в груду опрокинутых стульев. До Райнхарта копу было далеко, но силы ему придавала отчаянная сосредоточенность на достижении цели: вернуть себе ствол.
Я запутался в мешанине ломаного дерева, а потому лишился возможности давать достойный отпор. Спустя десять секунд у меня появилось опасение, как бы он не одержал верх. Он ухватил меня обеими руками за запястья и стал колошматить обо что ни попадя, вцепившись с остервенелостью бультерьера, несмотря на то что я, как мог, отбивался руками и пинался коленями. Но вот просвистел удар, от которого нам обоим пришлось несладко. Мы припали к земле.
– Вы что, охренели?! – грозно спросила сверху Лидия.
Я отполз и увидел в ее костлявых руках останки стула, которым она огрела нас обоих.
– Мужики, – пробурчала она, – вечно у них одно и то же! Давайте вызволяйте нас отсюда, а там хоть поубивайте друг дружку, мне и дела нет!
Удар пришелся большей частью на копа: он по-прежнему стоял на четвереньках, пытаясь поднять голову. Из двери на дальнем конце зала валил дым. Отец Роберт сидел на стуле, озирая свою невеликую паству. Вид у него был спокойно-величавый.
– Джефферс, – окликнул я его, – что вы наделали?
Он улыбался вызывающей бешенство улыбкой человека, находящегося так далеко по ту сторону сиюминутных обстоятельств, что ему даже сложно взять в толк, с чем к нему обращаются.
Я вынул сотовый, но экранчик на нем был тусклым и с трещиной, и мне стало ясно, что у меня на ребрах наверняка появился синяк в форме трубки, непосредственно в том месте, куда меня припечатала ступня Райнхарта перед тем, как я навел на него ствол. Я нажал на несколько кнопок, но телефон не ожил.
– Звони «девять один один»! – крикнул я копу, который в это время поднимался на ноги.
– В машине оставил, – пробурчал он.
Я подбежал к главной двери и дернул ручку. Дверь оказалась запертой. Собственно, я был насчет этого в курсе. Я сам видел, как Джефферс подобрался к двери и запер ее, но был слишком озадачен исчезновением Райнхарта и тем, что держал на мушке копа, а потому не сделал надлежащих выводов.
Я оглядел большие витражные окна и только сейчас понял, что они защищены проволокой. Вспрыгнув на стол с разбросанными остатками последней трапезы Билли, я попробовал, можно ли эту проволоку снять. Оказалось, что, в принципе, можно, если располагать несколькими часами времени и соответствующим набором инструментов. Кто-то крайне скрупулезный и знающий свое дело вживил ее концы в оконные рамы. Других окон в церкви не было, поскольку с обеих сторон ее обступали здания. Крыша находилась в десятке метров над моей головой.
Я спрыгнул со стола и снова подошел к двери. Пнул ее. Вдарил по ней плечом. А затем, почувствовав, что сзади ко мне приближается Рол Брук, обернулся к нему.
– Будешь со мной шутки шутить – пристрелю, – пообещал я. – У нас сейчас на это нет времени.
– Я понимаю, – сказал он и тоже с размаху саданул по двери плечом. Эффект получился нулевой. Он навалился на дверь еще раз.
Оставив его за этим занятием, я вернулся туда, где на стуле, как на троне, восседал, Роберт.
– Есть ли какой-то путь через подвал? – крикнул я ему.
– Пути нет никакого, – отозвался Джефферс. – Никуда.
– Послушайте меня, – сказал я. – Я понимаю, вы испытываете боль по целому ряду причин и чувствуете, что должны предпринять определенные шаги. Но с вами здесь еще трое людей. Они не заслуживают столь плачевной участи.
– Плохой коп, безумная старуха и заблудший, что пытается найти свой путь, – печально усмехнулся священник.
– Последний – это я или вы?
– Видимо, мы оба. Вам так не кажется?
Коп перестал грохотать в дверь и теперь тоже шел сюда:
– Эй ты, пидор в рясе…
– Если Райнхарт призрак, – сказал я, растопыренной пятерней удерживая Брука на расстоянии, – то какой нам от всего этого прок?
