Он внезапно осознал, что молодая журналистка спокойно наблюдает за ним. Большинство людей, которых он брал на работу, не знали, куда себя девать во время первой личной беседы с боссом. Полная непринужденность Пэт вызывала у Лютера смешанное чувство досады и удовольствия. За две недели, которые прошли с тех пор, как он предложил ей работу, Лютер не раз ловил себя на мысли, что часто думает о ней. Она толковая девушка — при обсуждении контракта задала ему все необходимые вопросы; к тому же чертовски хороша собой — не просто смазливая девчонка, а настоящая красавица. У нее врожденный дар располагать к себе собеседника — качество, необходимое в профессии журналиста. Ее открытый взгляд, негромкий, чуть хрипловатый голос способны вызвать на откровенность кого угодно. А за всем этим чувствуется скрытая, волнующая сексуальность...
— Расскажите мне, как вы представляете себе передачу в целом, — потребовал Лютер.
— Сначала Эйпл-Джанкшен, — мгновенно откликнулась Пэт. — Я хочу съездить туда и посмотреть, что удастся найти. Может быть, сделаю несколько снимков города, дома, где она жила. Нам очень на руку то обстоятельство, что мать будущего сенатора была экономкой, а сама Абигайль училась в колледже и жила только на стипендию. Это же Американская Мечта, только на этот раз ее воплотила в жизнь женщина — национальный лидер.
Пэт вынула из сумки блокнот и, перелистав его, продолжила:
— Безусловно, нам следует сделать упор на первых годах ее замужества. Я еще не смотрела те пленки, но, похоже, мы найдем хороший материал о личной и общественной жизни Абигайль и Вилларда Дженнингс.
Лютер утвердительно кивнул.
— Кстати, в этих фильмах вы, вероятно, увидите много кадров с Джеком Кеннеди. Он был близким другом Вилларда Дженнингса. Я хочу сказать, когда Джек был сенатором, конечно. Виллард и Абигайль были частью докамелотовских времен[2]. Многие как-то не сознают этого. Вставьте как можно больше отрывков, где Дженнингсы и Кеннеди снимались вместе. Вы знаете, что после смерти Вилларда именно Джек сопровождал Абигайль на поминальную службу?
Пэт черкнула несколько слов в блокноте.
— У сенатора Дженнингс нет больше родственников?
— Наверное, нет. Я никогда не выяснял. — Лютер нетерпеливо потянулся к портсигару. — Никак не могу бросить эту отраву. — Он прикурил и на мгновение принял расслабленный вид. — Я всегда жалел, что не жил в Вашингтоне в те годы. Я считал центром событий Нью-Йорк и не ошибался. Но это были великие времена для Вашингтона. Хотя спятить можно, как подумаешь, сколько молодых политиков тех времен умерли не своей смертью. Братья Кеннеди убиты, Виллард погиб в авиакатастрофе, Дин Адамс покончил с собой. Вы слышали о нем?
— Дин Адамс? — Пэт придала голосу вопросительную интонацию.
— Он убил жену, — объяснил Лютер. — Потом застрелился. Едва не убил и дочь. Потом она все-таки умерла. Наверное, это к лучшему, а не то осталась бы умственно неполноценной. Он был конгрессменом от Висконсина. Никто так и не смог выяснить, почему он это сделал. Вероятно, внезапное помешательство. Если вам попадутся групповые снимки с ним или с его женой, вырежьте их. Ни к чему напоминать публике об этой истории.
Пэт надеялась, что ей удалось скрыть те чувства, которые вызвали у нее слова Пелхэма, и возобновила свой рассказ о плане, стараясь говорить бодрым, оживленным тоном.
— Сенатор Дженнингс была инициатором принятия законов о нарушении родительских прав. Я нашла в ее архивах пару чудесных писем и предполагаю навестить несколько семей, воссоединению которых она помогла. Мы могли бы выбрать одну из них для участия в передаче. Так мы переплюнем сенатора Лоуренс с ее внуками.
Лютер кивнул:
— Прекрасно. Передайте эти письма мне. Розысками займется кто-нибудь из моих ребят — пускай поработают ногами. Кстати, в вашем конспекте не упоминается дело Элеонор Браун. Я хочу непременно включить его в программу. Знаете, она ведь тоже из Эйпл-Джанкшен — они с Абигайль учились в одной школе. А впоследствии их школьная директриса попросила Абигайль дать этой Браун работу, когда ее поймали на магазинной краже.
— А мне кажется, что этот эпизод лучше опустить, — сказала Пэт. — Подумайте сами: сенатор дает осужденной девушке возможность начать новую жизнь. Пока все прекрасно. Но вскоре Элеонор Браун обвиняют в краже семидесяти пяти тысяч из фондов предвыборной кампании. Она клянется, что невиновна. И именно показания сенатора способствуют ее осуждению. Вы когда-нибудь видели фотографию этой девушки? Ей было двадцать три, когда ее отправили в тюрьму за хищение, но выглядела она на шестнадцать. Люди обычно сочувствуют тому, кто подвергся наказанию, пускай даже заслуженному, а цель нашей программы — заставить их полюбить Абигайль Дженнингс. В деле Элеонор Браун она сыграла не очень благовидную роль.
— Однако это дело покажет, что не все законодатели покрывают мошенников из своего окружения, — возразил Лютер. — А если вы хотите смягчить образ Абигайль, обыграйте тот факт, что благодаря ей девушка отделалась гораздо легче, чем любой из пойманных прохвостов, стянувших такую крупную сумму. И не думайте сочувствовать Элеонор Браун. В тюрьме она симулировала нервный срыв, ее быстренько перевели оттуда в психиатрическую больницу и, подлечив, выпустили под честное слово, после чего она благополучно смылась. Она просто хладнокровная мошенница. Продолжайте.
— Мне хотелось бы уже сегодня выехать в Эйпл-Джанкшен. Если там обнаружится что-нибудь стоящее, я позвоню вам, и мы договоримся о съемочной группе. И еще мне хотелось бы понаблюдать за работой сенатора, чтобы составить план съемок в ее кабинете, а через день-другой отснять несколько кадров, которые дадут зрителям представление о том, чем она занимается.
Лютер встал — сигнал, что встреча окончена.
— Хорошо, — одобрил он. — Слетайте в этот... черт, ну и название!.. Эйпл-Джанкшен. Посмотрите, удастся ли вам раздобыть стоящий материал. Но соблюдайте осторожность. Упаси вас Бог создать у аборигенов впечатление, что они попадут на экран. Если они вообразят себя участниками телепередачи, то сразу начнут сыпать громкими фразами и размышлять, в какой костюм облачиться. — Он скорчил обеспокоенную гримасу и прогнусавил: — Миртль, достань пятновыводитель. У меня на куртке пятно от подливы.
— Уверена, я найду там вполне приличных людей, — смягчив скрытый упрек улыбкой, Пэт направилась к двери.
Лютер стоял и смотрел ей вслед. Он отметил бордово-серый твидовый костюм, явно сшитый по авторской модели, бордовые кожаные туфли с маленьким золотым клеймом фирмы «Гуччи» и того же цвета сумку через плечо с торговым знаком «Барберри». Все это говорило о деньгах. Да, мисс Треймор явно из богатой семьи. Лютер с обидой вспомнил собственное детство на захолустной ферме в Небраске. У них в доме не было даже уборной, пока ему не исполнилось десять. Кто-кто, а он хорошо понимал Абигайль Дженнингс и ее нежелание воскрешать давнее прошлое.
Правильно ли он поступил, позволив девчонке настоять на своем? Абигайль разозлится. Впрочем, она рассердится еще больше, если эту поездку он попытается скрыть от нее.
Лютер повернулся к селектору.
— Соедините меня с кабинетом сенатора Дженнингс. — Тут он опять засомневался. — Нет, подождите, пока не нужно.
Лютер положил телефонную трубку и пожал плечами. Куда ни кинь — всюду клин...
Выйдя из кабинета, Пэт ощутила на себе любопытные взгляды, которые украдкой бросали на нее сотрудники. Она моментально нацепила на лицо загадочную полуулыбку и легкой походкой вышла из отдела новостей. Лютер держался очень сердечно; он рисковал навлечь на себя гнев Абигайль Дженнингс, санкционировав поездку в Эйпл-Джанкшен. Он выразил свою веру в способности Пэт, поручив ей подготовить программу в головоломные сроки. И все же...
«В чем же дело, — гадала она, испытывая необъяснимую тревогу. — Я ведь должна чувствовать себя счастливой...»
Стоял морозный ясный день, и Пэт решила пройтись пешком. До дома было несколько миль, но ей хотелось прогуляться. "Почему бы не признаться себе, что я расстроилась из-за разговоров о Дине Адамсе? — размышляла она. — Вчера — Тоби, сегодня — Пелхэм. Словно всех так и подмывает упомянуть о моем отце.
А что Лютер сказал обо мне? Ах да, он думал, девочка умерла, и посчитал, что это хорошо, поскольку в противном случае она выросла бы идиоткой".
«С умственным развитием у меня все в порядке, — думала Пэт, пытаясь увернуться от струи грязи, брызнувшей из-под колес какой-то машины. — И все-таки я неполноценна. По крайней мере — моя нога. И я ненавижу отца. Он убил мою мать и пытался убить меня».
Пэт приехала сюда, полагая, что желает лишь отыскать причину, которая довела отца до безумия. Теперь она лучше понимала свои побуждения. Она хотела дать волю гневу, в котором отказывала себе все эти годы.
