дружелюбные, и они уговорили нас пожить у них немного. Кроме того, они столь добры, что на ночь привязывают меня к постели. (Я иногда хожу во сне.)
Этот слоновый домик вырезал мне в подарок человек по имени Айяппин. Камень называется нефрит. Красивый, правда? Мы подумали, что тебе понравится.
Искренне твой,
Ральф Хелмсли
Арчер представил: вот бы их дом тоже был выстроен на спине у слона. Слон шел бы и шел, Арчер засыпал бы, а утром просыпался в совершенно другом месте. Но, увы, дом номер 375 твердо стоял на земле, и вид с балкона всегда открывался один и тот же.
Арчер подошел к комоду, включил радио, достал из ящика блокнот, вновь уселся на коврик и стал думать о Розвудском парке. Мальчик не собирался там оставаться. Но куда пойти из парка, вот в чем вопрос. Так он и сидел молча, обдумывая этот вопрос, в солнечных лучах, льющихся сквозь балконную дверь. Однако вскоре его мысли были прерваны пронзительным криком откуда-то из соседского сада.
– ГЕНРИ! – воззвал голос.
Арчер наклонил голову.
– ГЕНРИ! – вновь позвал голос.
Арчер схватил бинокль и выскочил на балкон.
НЕНОЧНОЙ ОПОССУМ
Оливер тоже выбежал на балкон. Арчер помахал ему. Оливер влез по лестнице на крышу, перепрыгнул небольшой промежуток между домами и спустился по лестнице на балкон к Арчеру.
– Что случилось? – спросил он.
Арчер не знал. Он поднес к глазам бинокль и стал оглядывать сады. Голос, звавший Генри, принадлежал миссис Мракли – шарообразной, почти лишенной шеи особе, которую в данный момент загнал в угол сада опоссум.
– ГЕНРИ! – кричала она. – ГЕНРИ!
Распахнулась дверь дома Мракли, и оттуда храбро, но не спеша выступил человек, которого так и хотелось хорошенько накормить.
– Что случилось, дорогая? – спросил он. – Отчего ты… ах! Что это?
– Немедленно прибей его! – завопила миссис Мракли. – Да не стой же ты столбом! Бери лопату и разруби эту зверюгу на кусочки!
Несть числа напевам, что способны утолить ярость в сердце дикого зверя, тысячи и тысячи. Увы, эти слова подобным действием не обладали. Опоссум вздыбил шерсть и злобно зашипел.
– Не показывай, что боишься, – сказал Генри. – Кажется, они набрасываются, только если чувствуют страх.
Опоссум повернулся к Генри и оценивающе на него посмотрел. Генри отпрыгнул в противоположный угол сада.
– Впрочем, дорогая, я тут подумал… покажи ему, что немножко боишься, – сказал он.
Оливер положил руку Арчеру на плечо и постарался сделать вид, что ему совершенно не страшно.
– Опоссумы же не нападают, если им страшно, правда? – спросил он.
– Обычные опоссумы – нет, – сказал Арчер. – Они просто прикидываются мертвыми. – Однако этот опоссум свободно гулял при дневном свете, и Арчер подумал, что, должно быть, это неночной опоссум. – Но я никогда не видел их днем.
Оливер тоже не встречал дневных опоссумов.
– Но он такой пушистый и славный, разве он может напасть, – сказал Оливер. – А вот миссис Мракли…
От криков лицо миссис Мракли покраснело, и теперь она походила на объевшегося комара. Неночной (и, предположительно, некусачий) опоссум поглядел на супругов Мракли, понял, что оказался в меньшинстве, и счел за лучшее отступить. Он отпрыгнул назад, юркнул в траву и был таков. И лишь на мгновение остановился и поглядел в сторону Арчера с Оливером.
– Кажется, он мне подмигнул, – сказал Оливер. – Я же говорил, что он не кусается. А миссис Мракли – жуткая тетка, правда?
Арчер навел бинокль на сад Мракли. Сад был пуст.
– Она сегодня придет к нам на ужин, – сказал Арчер.
Оливер побледнел.
– Какой кошмар! Зачем твоя мама ее пригласила?
– Потому что с осени она будет учительницей на Пуговичной фабрике.
Оливер ощутил настоятельную потребность присесть. Услышанное было нелегко переварить. Пока он приходил в себя, Арчер рассказал, что еще сказала мама и что, возможно, уже завтра в это время они будут на пути в Розвудский парк.
– Жутковатое местечко, – отозвался Оливер. – Как будто город вырос вокруг парка сам собой, и никто не знал, что с этим парком делать, так что его просто побоялись трогать.
– Но мы же не собираемся оставаться в парке, – заметил Арчер. – Нам бы только отсюда выбраться. А из Розвудского парка мы сможем отправиться… да куда угодно.
– Куда угодно – это куда? – спросил Оливер.
Арчер не знал точно. Он сбегал в комнату и принес один из дедушкиных дневников. В дневнике было множество замечательных идей.
– Ну, пока ты думаешь, – сказал Оливер, – пойдем ко мне.
Из кухни семейства Буль по дому растекались упоительные запахи. Миссис Буль великолепно готовила. Арчер это знал потому, что с тех пор, как они с Оливером подружились, часто тайком пробирался к Булям. Мать Арчера понятия не имела, как это просто, и знать не знала о том, что ее сын часто бывает в гостях. Ей бы это не понравилось. Конечно, сегодня, когда настоящая свобода была так близка, рисковать, быть может, и не стоило. Но Арчер знал, что мама будет весь день лихорадочно готовиться к званому ужину, так что нужно просто быть по осторожней. Поэтому он вслед за Оливером залез по лестнице, перебрался через промежуток между домами и по лестнице же спустился в кухню семейства Буль.
ЧТО СКРЫВАЛОСЬ В СОРНЯКАХ
Когда через заднюю дверь в кухню вошли Арчер и Оливер, миссис Буль подпрыгнула чуть не до потолка.
– Опять по крышам лазали? – спросила она, разглядывая обоих.
Арчер и Оливер украдкой обменялись взглядами.
– И опять прыгали с крыши на крышу! Вы же могли упасть! Вот когда-нибудь упадете, и мистеру Булю придется вас из этой щели выуживать!
– Просто по крыше быстрее, – объяснил Оливер, принюхиваясь к восхитительному аромату, который исходил из духовки.
– Быстро – не значит безопасно, – отрезала миссис Буль. – Ну да ладно. Я рада, что ты заглянул, Арчер. Вы как раз вовремя. Садитесь.
С этими словами миссис Буль достала из духовки исходящий паром противень с яблочными конвертиками. Конвертики были политы карамелью, посыпаны орехами и пахли просто божественно.
– Мы идем покупать твоей сестре новое платье, – сообщила миссис Буль Оливеру. – Пока нас не будет, прополи сорняки в саду. До этого самого цветочного фестиваля осталось всего ничего. – Миссис Буль нахмурилась. – Соседи уже наверняка перешептываются.
Оливер сказал, что прополет сразу, как поест, и, когда миссис Буль ушла, друзья принялись со всей возможной скоростью набивать рты яблочными конвертиками, следя лишь за тем, чтобы не обжечь языки. Арчер ел, не отрывая взгляд от дедушкиного дневника. Куда
