Первый приз: удочка из стекловолокна — за количество пойманных рыб.
Второй приз: (3 тома А. Беляева) — за самую большую рыбу.
Сбор в воскресенье в 6:00 у школы.
Только один Мишка — старый и опытный рыболов — не приставал к директору. Он сидел на корточках перед сундуком капитана Флинта и горестно смотрел на «разорённое хозяйство».
«Хорошо, хоть всё своим досталось, — успокаивал он сам себя, — отцова удочка есть, и ладно».
Наконец он заснул, и ему приснился удивительный сон. Стоит он, Мишка, с удочкой на берегу огромной реки, то ли в Индии, то ли в Африке. А в реке бегемоты плавают — ну совсем как в кинофильме «Барабаны судьбы», который он смотрел позавчера. Насадил Мишка на крючок червяка, поплевал, как положено, закинул и ждёт. Вдруг поплавок под воду. Здоровая, видно, рыба врубилась! Часа два её Мишка вываживал. Наконец подтянул к берегу — волосы дыбом встали. Оказывается, ему на крючок попался… крокодил! Разинул пасть — а зубов-то у него, зубов, не сосчитать! — и на Мишку. Но тут из зарослей кто-то как даст по крокодилу из автомата: др-р-р-р!
Мишка подскочил на постели, как ошпаренный. Др-р-р-р!.. Это надрывались два будильника, которые он положил под подушку, чтоб не проспать.
До плеса добирались на машинах. Директор достал два крытых грузовика.
— Никто не опоздал, — удивился Николай VI. — Вот это активность! А я думал, проспите.
— Как же, как же! — хмыкнул директор. — Они уже с пяти утра у школы караулили.
— А когда рассвет, Валентин Котенкович? — спросила Зинка.
— Вот приедем, и рассветёт, — сказал директор. — Самый клев!
— Железное ты соревнование придумал! — с уважением сказал Санька Николаю VI. — Это тебе не полы в классе драить…
Девчонки затянули песню:
С утра сидит на озере Любитель-рыболов…
В другой машине тоже подхватили:
Сидит, мурлычет песенку,
А песенка без слов…
Светало. Вначале ребята видели за бортом только серый кусочек дороги, затем стали различать мелькающие мимо деревья и кусты, а потом постепенно всё стало видно далеко-далеко, до самого горизонта.
— Скоро плес, — сказал директор.
Все засуетились:
— Ты что на мой рюкзак уселся!..
— Удочку, удочку! Осторожно, сломаешь!..
— Сядь, не стеклянный!..
— Девочки, а я себя крючком зацепила!..
Мишка давал своей команде последние наставления:
— Значит, так… Насади мотыля на мормышку, опусти в прорубь и всё время подёргивай, подёргивай…
— Знаем, знаем, — отмахивались все. — Нам Валентин Котенкович уже рассказывал!
Машины остановились.
— Ура-а! — ребята с визгом стали прыгать в сугробы.
— Глядите! — закричал Санька. — Опоздали!
Вдоль берега стояло несколько легковых и грузовых машин, а весь плес был усыпан тёмными фигурами рыболовов. Это были, как видно, солидные, настоящие рыбаки. Каждый сидел на складном стульчике за пологом из парусины, защищающим от ветра.
— Захватывай места! — завопил Мишка. — А то другие понаедут!
Рыболовы с ужасом смотрели на орду мальчишек и девчонок, с криком высыпавших на плес.
— Куда? Куда? — испуганно завопил какой-то дядька в мохнатой шапке. — Осади!
— Здорово, Степан! — крикнул ему директор.
Дядька приложил ладонь козырьком ко лбу, снег слепил глаза.
— Привет, Валентин! Салют Шаталову! Здорово, Валентин! — послышалось отовсюду.
— Ловите, — подобрел строгий дядька. — На всех хватит.
— Через четыре часа сбор обеих команд у машин! — крикнул Николай VI.
Ломы звонко застучали по льду. Полетели искристые осколки.
— Ребята, — прошипел Мишка, ловко орудуя пешнёй, — надо нашим девчонкам помочь, а то они и к вечеру не продолбят!
— Точно, — с восхищением сказал Витька. — Четвёртому «А» до этого никогда не додуматься! — Но когда увидел, что соперники тоже начали помогать своим девчонкам, сразу скис — Подглядели… Жентельмены!
Вскоре все сидели на корточках над лунками с удочками в руках.
— А ты что в ботиночках? — сказал директор Зинке. — Все в валенках, а ты словно на танцы вырядилась!
— А у меня их просто нету… — сконфузилась Зинка.
— На, держи, — директор вынул из рюкзака толстые вязанные носки.
— А я в теплых чулках, — затараторила Зинка. — А на чулки я гольфы шерстяные надела.
— Бери, бери, лишние не помешают.
— А как же вы?
— За меня не беспокойся, — усмехнулся директор. — У меня ещё четыре пары есть. Разве на вас можно надеяться, всегда о самом главном забудете. — И он направился к Тольке, который переминался с ноги на ногу в резиновых сапогах.
— Утонул! Утонул! — внезапно завопил Витька Кунин.
Все бросились к нему. Мгновенно собралась толпа.
— Ну, что там? Что там? — испуганно спрашивал Мишка, пытаясь пробиться сквозь стену спин. — Спасли, а? Спасли?
Внезапно рыболовы, ругаясь, повалили назад. Оказалось, что утонул… лом.
Не спеша подошёл Санька, встал на корточки, горестно уставился на чёрный глазок, пробитый во льду:
— Какой лом утопил! — Лом был его собственный, и поэтому Санька расстраивался вполне искренне.
Витька на всякий случай благоразумно отбежал в сторону.
— По местам! — закричал Вовка. — Время-то идет!
Все снова сгорбились над своими лунками и стали подёргивать удочками. Пока никому не везло.
Первым «распечатал счёт» Толька Ануров.
— Поймал! Поймал! — пронзительно закричал он.
Обе команды бросились к Тольке. Опять собралась толпа.
Взрослые выглядывали из-за своих пологов и неодобрительно качали головами. Когда им попадалась рыба, они или равнодушно кидали её в снег через плечо или, подозрительно оглядываясь по сторонам, прятали добычу в рюкзак, опасаясь, что прибегут другие и начнут долбить лунки рядом с их счастливым местом. В общем, они своё дело знали.
— Подумаешь, невидаль, — сказал Вовка Кабась. — Я ловил окуней и побольше!
— Заморыш какой-то, — охотно согласился Санька. — Окунь-рахит.
Но когда Лёньке, не иначе сдуру, попался крохотный сенец, Санька ликующе сказал:
— Смотри какой! Что в длину, что в ширину! Лещ!
— Это тебе не окунь, — авторитетно заявил Мишка. — Лещ — рыба осторожная, не у всякого клюнет!
— Клюнет не у всякого — это тебе не окунь, — радостно соглашался Эхо Наоборот. — Лещ!
Затем клюнуло у самого Шаталова. Он вымахнул на лёд здоровенного судака. Серая рыбина билась на льду, осыпая себя снежной пылью. Даже бывалые рыбаки заерзали, закряхтели, засморкались, нет-нет да почтительно поглядывая на знатную добычу.
— Карп! — с завистью сказал Санька. — Мне бы такого…
— Такого бы мне… — откликнулся Мишка, словно Эхо Наоборот.
После того как директор выудил судака, Лёнька потерял покой. Он всё время бегал по плесу и спрашивал:
— Клюет, а?
Если кто-нибудь отвечал, что клюет, Лёнька тут же принимался яростно долбить лунку — по всему плесу разносился такой гул, будто где-то рядом целая бригада лесорубов валила вековые деревья. После этого на каждом удачливом месте клевать почему-то переставало. И поэтому Леньку отовсюду гнали.
— Иди сюда, — пожалел его Мишка. — Давай ловить в две удочки.
Лёнька подозрительно посмотрел на него. Слыханное ли дело — ловить вдвоём из одной лунки!
— Лески путать? — угрюмо спросил он.
— Балда! — возмутился Мишка. — Почитай у Сабанеева!
Авторитет Сабанеева подействовал. Лёнька закинул снасть в Мишкину лунку. Вопреки его мрачному предсказанию, лески почему-то не путались.
— Испытанный способ, — бормотал Мишка. — Окуни, они стаями ходят и перед двумя мормышками ни за что не устоят. Жадность возьмёт!
И точно. Через несколько минут они стали таскать окуней одного за другим. Правда, добыча была слишком мелковата, чуть больше указательного пальца, но ведь первый приз, как было указано в объявлении, присуждался «за количество пойманных рыб», а не за вес.
— Для счета сойдут, — так и сказал Мишка.
— Сойдут, — ликовал Эхо Наоборот, вытягивая очередного окунька, — для счёта.
— Это ещё только разведчики, — многозначительно сообщил Мишка. — А потом и большие подойдут!
И только он это сказал, леска у Лёньки натянулась.
— Попалась… — еле вымолвил Эхо Наоборот побелевшими губами.
— Не спеши! — заволновался Мишка. — Не спе…
Но Ленька дёрнул — крак! — и леска лопнула. Словно не веря глазам своим, он уставился на жалкий обрывок жилки, болтающейся на кончике удильника.
— Оборвала, — сочувственно сказал Мишка.
— Оборвала, — растерянно повторил Лёнька и, даже не засучив рукав свитера, начал, словно помешанный, шарить рукой в проруби.
— Ты что? — испугался Мишка. И оттащил его подальше от лунки.
