— Я тебя что, просил? — проворчал Мишка.
— А ты лежишь и лежи, — вспыхнула Зинка. — Мешают — могу забрать.
— Да пусть. Чего мне…
— Это ж герань. Чтоб ты понимал!
— Парниковые?.. — спросил Мишка.
— Нет, — смутилась Зинка. — Помнишь, у меня на окнах в горшках стояли…
Они помолчали. Мишка сосредоточенно разглядывал потолок.
— Через два дня конец четверти… — вдруг сказал он.
— Да-да, — согласилась Зинка и заторопилась — Мне ж идти надо… Меня девочки ждут. — И словно извиняясь, добавила — Уроки учить надо.
— Так ты… — привстал Мишка и уже совсем по-глупому спросил — А разве ты с ними не пластинки крутишь?
— И пластинки кручу, — ответила, засмеявшись, Зинка уже в дверях. — Чтобы ты не подслушивал.
* * *
…Наступил конец четверти. Мишка с трепетом ждал результатов.
Первыми к нему примчались Санька и Ленька.
— Ура! — тихо воскликнул Санька.
— Ура! — повторил Эхо Наоборот и вопреки своей привычке прибавил кое-что от себя: — Догнали!
— Не может быть! — оторопел Мишка. — Значит, ничья?
— А какая разница? — не понял его Санька. Он решил, что Мишка недоволен результатами. — У них такие парни!.. Они нам, пока ты болел, знаешь как помогали!
— Помогали как! — воскликнул Эхо Наоборот. — Такие парни! У них, знаешь!
— Так они ж с нами соревнуются!
— Ну и что? — рассердился Санька. — Тёмный ты человек, Мишка. Я смотрю, тебе уже полегчало. Сейчас начнём заниматься. Я к тебе приходить буду. А то ещё отстанешь.
— Отличники! Буквоеды! — процедил Мишка и засмеялся.
Он ликовал.
Наконец-то!
И только сейчас Мишка окончательно понял, что затеял всё это дело не для того, чтобы отомстить мальчишкам. Нет, сто раз нет! Просто он не мог быть один, без товарищей.
Глава восемнадцатая
КРАХ МИШКИ МУХОРКИНА
Мишка выздоровел. Быстро пробежали дни, недели, и на дворе появилась весёлая весна, обещая ещё более весёлое лето. И вот наступил торжественный момент.
В актовом зале собрались все учащиеся от первых до четвёртых классов, и директор, поздравив с окончанием учебного года, подчеркнул, что четыре класса — это не шутка, а начальная школа и ребята являются своего рода выпускниками. Ещё он сообщил, что на дворе весна, и не преминул сказать, что дети — весна человечества, цветы жизни и т. д., хотя среди них бывает и немало очень колючих.
Последнее вызвало оживление в зале.
Особенно большое внимание директор уделил 4-му «Б» и лично Мишке Мухоркину, который помогал отстающим.
«Вот оно, — испугался Мишка, — опять обо мне». И покосился на ребят, но 4-й «Б» неожиданно встретил упоминание о Мухоркине аплодисментами, Мишка так и расцвёл.
Затем выступали учителя, тоже поздравляли с окончанием учебного года и желали на «хорошо» и «отлично» провести каникулы.
На задних рядах сидели родители и радостно переживали.
В зале находились корреспондент областной газеты «Молодой коммунар», представители радио — они то включали, то выключали магнитофон, записывая самое интересное, и даже седой спецкор «Пионерки», который впервые снизошёл до их школы. Он сидел, опершись на тяжёлую трость с массивным набалдашником.
Затем дали слово Николаю VI. Он коротко пересказал речь директора, видимо не решаясь добавить от себя ничего нового.
Потом вышел корреспондент «Молодого коммунара» и предложил послушать Мишку Мухоркина:
— Пусть он расскажет нам, как их класс сумел стать передовым и в труде и в учёбе.
Под «трудом» он, вероятно, имел в виду сбор макулатуры.
Мишка, смущаясь, поднялся на сцену и начал заранее подготовленное выступление. Он не ошибся, предугадав, что этого не миновать.
— Мы все учились понемногу, — задекламировал Мишка, — чему-нибудь и как-нибудь. Так воспитаньем, слава богу, у нас не мудрено блеснуть…
Плечи у директора начали вздрагивать от еле сдерживаемого смеха. Ну, а взрослые на «Камчатке», те вообще покатились от хохота.
Мишка растерянно умолк и окончательно сбился.
— Ну, мы… — с отчаянием в голосе забормотал он, — совместно занимались… совместно отдыхали… совместно посещали кино и театры… Один за всех, все за одного…
— Громче! — крикнул кто-то из взрослых.
— Вот и все, — громко закончил Мишка.
Тогда ему на помощь пришёл корреспондент и начал задавать наводящие вопросы.
— Ты расскажи, с чего всё началось. Вот с чего наступил в классе перелом? Когда и почему все всерьёз взялись за учёбу в первый раз? В самый первый.
— Я пришёл… к Саньке Свечкину… — нерешительно начал Мишка. — А они… — И умолк.
— А они?
— Ну, они играли в хоккей… — Мишка потупил голову.
— Вместо того чтоб готовить уроки?
— Ага… Я их попросил: «Пошли заниматься вместе»…
— Не пошли?
— Нет, — Мишка замялся. — Они сами пошли, без меня…
— А почему?
— Я им…
— Ну? — наседал корреспондент. — Дальше… Ты же пионер. Смелей расскажи всё, как есть.
— Я им свои… рыболовные снасти подарил, — с трудом выдавил Мишка и ещё ниже опустил голову.
Корреспондент засмеялся.
Зал зашушукался…
— Саша Свечкин! — выкрикнул корреспондент. — Встань, пожалуйста.
Санька медленно встал.
— Расскажи, что он тебе лично дал? — оживился корреспондент, приготовив блокнот. — Это очень интересно.
— Мне… крючки рыболовные, — промямлил Санька.
— Неправда! Я неправду сказал! — вскричал Мишка.
— Подожди, — корреспондент положил руку на плечо. Но Мишка вырвался и бросился вон из зала.
— Я вас попросил бы уйти, — тихо сказал директор корреспонденту.
— Не понимаю, — возмутился тот. — Мы готовим материал, а вы… А, теперь мне ясно. Вам, конечно, удобней пригладить действительность!
Тогда вскочил спецкор «Пионерки» и пробасил на весь зал:
— Если бы вы были моим сыном, я сломал бы эту клюшку о вашу спину!
Зал забурлил, зашумел. Все повскакивали с мест.
* * *
…А Мишка весь день уныло бродил по улицам и только под вечер заявился домой. Мать уже вернулась с работы — на школьном собрании ни она, ни отец не были, их задержали на производстве, — отец все ещё до сих пор не пришёл.
— Ну как в школе? — спросила мать.
— Ничего, — жалко улыбнулся Мишка.
— Странные вы сегодня какие-то, — сказала она. — Тут к тебе чуть ли не весь класс приходил. Так и не дождались. Сидели, как в воду опущенные. А спросила, в чем дело, — говорят, все в порядке. Ты что-то скрываешь от меня…
Мишка стремглав бросился в коридор, открыл сундук. И замер.
Так он стоял долго. И никогда ещё не чувствовал себя более одиноким, чем сейчас.
Все рыболовные сокровища снова были на месте. Даже старый веник вернулся к своему хозяину. А к венику была приколота записка:
КАПИТАНУ ФЛИНТУ
Как известно, за весной приходит лето, а летом, понятное дело, каникулы, а какие это каникулы, если ты совсем один и приятели от тебя отвернулись… Один лишь Толька Ануров время от времени заходил, хоть и живёт далеко, да и тот уехал в Астрахань к тётке на арбузы. Правда, можно было бы по душам поговорить с Зинкой, которая, несмотря на то что девчонка, всё же поняла бы, наверное, Мишку — разве ж он виноват, что так получилось?! Но и она исчезла из города — укатила в пионерлагерь, а вместе с ней — Эхо Наоборот и ещё несколько мальчишек. А к тем, кто остался, лучше не подходи. Санька Свечкин не простит того, кто снова вздумает с Мишкой знаться.
Словом, все Мухоркина покинули, и он изнывал от скуки. Поэтому Мишка целыми днями валялся на диване и читал подряд «Библиотеку приключений». Но чтение мало помогало. Тоска была страшная, и он не знал, куда от неё деваться.
Начитавшись фантастических романов, он с нетерпением дожидался родителей и изводил их «заумными» рассказами о летающих блюдцах, антимирах и нультранспортировке. Однажды после ожесточённого спора — есть ли жизнь на Веге, который затянулся далеко за полночь, отец, смертельно уставший от научных познаний Мишки, уныло сказал: «Если б ты поменьше трепался.»
Эти слова оказались пророческими.
На другое утро Мишка столкнулся на лестнице с Витькой Куниным. Тот нёс на руках комнатную собачонку Чарли. Собачонка была соседская, но её хозяева целый день находились на работе, и Витька взял Чарли под свой присмотр и ответственность.
Витька даже не взглянул на Мишку. Он шёл, бережно держа крохотного лохматого Чарли, и напевал: «Мне ж бить китов у кромки льдов, рыбьим жиром детей обеспечивать…»
