Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

Как-то раз «индейцы» отправились в лес в неурочный час. Подходя к типи, они заметили, что в ближайшем кустарнике кто-то сидит.

– Кто там? – крикнул Ян, бросаясь к кустарнику.

Из кустов выскочил Гай Бернс и со всех ног пустился бежать.

– Враг! – воскликнул Сэм. – Ян, давай, поймаем его и возьмем в плен!

Оба «индейца» припустились за «врагом» и вскоре догнали его.

– Пусти меня, Сэм Рафтен… пусти! – отбивался пленник. – А не то я пожалуюсь отцу, и тебе тогда достанется от него!

Однако в его голосе уже не слышалось прежней самоуверенности.

– Нет, мы теперь тебя не отпустим! – говорил Сэм, крепко держа пленника.

Через минуту пленник был крепко привязан к дереву, а «индейцы» развели костер, закурили «трубку совета» и принялись обсуждать участь пленника, который не переставал голосить на весь лес.

– Брат мой Дятел! – важно обратился Ян к Сэму. – Как приятно слышать завывания этого бледнолицего труса!

– Ты прав, Бобр!

– Для начала оскальпируем его, а потом поджарим на медленном огне… – продолжал Ян.

Завывания «бледнолицего» пленника сделались еще громче.

– Кричи, нечестивый! Дух нашего пламени жаждет твоей крови! – хмыкнул Сэм и принялся точить на камне старый зазубренный нож.

После этого «индейцы» раскрасили друг другу лица и надели головные уборы.

– Теперь мы с тобой сделались настоящими индейцами, и не простыми, потому что уже совершили великий подвиг и взяли в плен бледнолицего. Отныне я буду называть тебя «великий вождь Дятел», а ты меня зови «великий вождь Бобр».

– Хорошо!

И «великие вожди» неспешно направились к пленнику, чтобы приступить к совершению казни.

– Если мы снимем с него скальп, то кому же он достанется? – спросил вдруг Сэм. – Ведь у него только один скальп, а нас двое.

Ян задумался, но через минуту нашел выход.

– Мы разделим его скальп пополам, – ответил он.

– Уах! – воскликнул в восторге Сэм. – Это правильно. Ты и в самом деле великий вождь, Бобр.

Пленник не переставал визжать, кричать и награждать своих врагов целым потоком угроз и ругательств. Он говорил, что будет жаловаться отцу, учителю и даже самому мистеру Рафтену. Последняя угроза заставила Сэма несколько призадуматься, и он с некоторым беспокойством обратился к товарищу, стараясь, однако, выдержать роль до конца:

– Великий вождь Бобр, можешь ли ты понять, что бормочет язык бледнолицего пленника?

– Уах, нет, – ответил Ян. – Быть может, он поет предсмертную песнь? Но пора приступить к делу, – прибавил он и, крепко сжимая в руке нож, свирепо скривил свою размалеванную физиономию.

До этой минуты Гай был уверен, что с ним играют. Но когда Сэм схватил его за волосы, мальчик не на шутку струсил.

– Пустите меня!.. Ради Бога, пустите! – с рыданиями взмолился он. – Я больше не буду!.. Никогда не буду!

Этого оказалось достаточно для его мучителей, особенно для мягкосердечного Яна. Он повернулся к товарищу:

– Великий вождь Дятел, у индейцев есть обычай освобождать от казни и даже принимать к себе пленников, которые раскаиваются и обнаруживают большое мужество…

– Да, – отозвался Сэм, – наш пленник тоже выказал большое мужество: он ревел на весь лес.

– Поэтому мы должны освободить его и предоставить ему выбор: вернуться к своему племени или остаться с нами, – продолжал Ян.

Глаза пленника загорелись, и он хрипло произнес:

– Я хочу быть индейцем!

– А чем ты заслуживаешь этой чести? Что ты умеешь делать? – поинтересовался Сэм.

– Я могу воровать яблоки и другие плоды… могу прятаться так, что меня никто не увидит… Я не раз смотрел из-за кустов, как вы делали свое типи и строили плотину… Я купался в вашем пруду… Я сидел в вашем типи и курил из вашей трубки… Я…

– Довольно! – прервал его Ян и, обратившись к воображаемым слушателям, произнес торжественным тоном. – Великие вожди и воины сангерского народа! Наш пленник выказал удивительное мужество во время произведенной над ним пытки и обнаружил замечательные таланты, присущие великому индейскому народу. Согласны ли вы принять его в свое племя и сделать третьим вождем?

– Согласны! Принимаем! – крикнул Сэм. – Только нужно дать ему какое-нибудь имя.

– Как бы нам назвать его? – задумался Ян. – Он моложе нас, поэтому будет вполне справедливо, если мы назовем его Молодая Ветка.

Новый вождь попробовал было выразить протест против такого незначительного прозвища, но его товарищи были непреклонны: пока он подвигами не заслужит более громкого имени, его будут называть только так.

Гай скрепя сердце вынужден был покориться, дав себе слово во что бы то ни стало завоевать более громкое имя.

Как-то все трое приятелей сидели возле типи.

– А я сегодня видел красного реполова, – сказал Сэм.

– Реполова? – удивился Ян.

– Да, – подтвердил молодой Рафтен, – именно реполова. Это самая красивая птица в наших краях.

– А колибри? Она ведь гораздо красивее!

– Ничего подобного!. Колибри слишком маленькая и вовсе не такая красивая, как принято думать. То ли дело реполов! Он…

– Ты мало смыслишь в птицах! – перебил Ян. – Колибри – это крылатый драгоценный камень; она и самая маленькая, и самая богато окрашенная представительница царства пернатых…

Он вычитал это в какой-то книге, и сейчас хотел похвастаться своими знаниями.

– Ну, это в книжках так пишут, – фыркнул Сэм. – А я не раз видел колибри у нас в саду и уверяю тебя, что реполов гораздо красивее. Он совсем красный и горит огнем, а крылья у него черные. Бабушка Ньювиль говорит, что индейцы называют его «птицей войны», потому что где он пролетит, там непременно будет война.

– А, так это кардинал! – догадался Ян. – Где ты его видел?

– Он сидел на верхушке нашего типи. Надеюсь, от этого у нас война не начнется… Я выстрелил в него из лука, но промахнулся. И теперь не знаю, куда улетела моя стрела. Искал, искал ее… А это была Верная Смерть, самая лучшая из всех моих стрел.

– А что ты мне дашь, если я найду ее? – вмешался Гай.

– Смолы для жевания, – усмехнулся Сэм, зная, как давно его новый товарищ добивается этого. – А еще скажу, как обращаться с ней, чтобы она не вязла в зубах.

– Замётано! Вот твоя Верная Смерть, – и Гай вынул стрелу из кучи хвороста. – Я заметил, как она упала сюда.

Чуть погодя «индейцы», нанеся на лица боевую раскраску и надев головные уборы, отправились в поход. Вооруженные луками и стрелами, они медленно подвигались вперед, внимательно осматривая по дороге следы и прислушиваясь, нет ли поблизости врагов.

Хотя они шли, стараясь производить как можно меньше шума, но все-таки спугнули с «огненного дерева» (так они стали назвать пихту, с тех пор как узнали о ее свойстве загораться от трения) небольшого ястреба. «Индейцы» пустили ему вслед три стрелы разом, но ни одна из них до цели не долетела.

– Гнездо! – вдруг воскликнул Ян, взглянув на пихту. – Нужно посмотреть, нет ли в нем чего.

Он отлично умел лазить по деревьям. Сбросив с себя куртку, брюки и головной убор, он быстро полез наверх, не обращая внимания на липкую смолу, выступавшую блестящими каплями из коры.

И тут в уме Гая внезапно зародился коварный замысел, которым он поделился с Сэмом. Проказники напихали в куртку и панталоны Яна листьев и травы. Сделав таким образом чучело, они украсили его головным убором из перьев, вонзили в грудь чучела одну из стрел Яна и удрали.

Между тем Ян благополучно добрался до вершины дерева и увидел, что воображаемое гнездо – просто нарост, который часто встречается на пихтах. Мальчик крикнул о своем открытии товарищам, но не получив ответа, спустился с дерева. В первое мгновение вид чучела рассмешил мальчика, а потом он обнаружил, что куртка порвана, а стрела сломана.

Ян рассердился. Он оделся и в мрачном настроении направился к типи. Тут оказалось, что Гай роется в его вещах, а Сэм перелистывает его записную книжку и читает вслух:

– «Красивая пустельга, хохлатая птичка!

Отважная…»

– Кто тебе позволил? – рассвирепел Ян и вырвал из рук Сэма книжку.

– Эх, не дал дочитать! – ухмыльнулся Сэм. – Интересно, какую ты подобрал рифму к слову «птичка»?

Ян покраснел от стыда и досады. Он втайне от всех сочинял стихи, но скрывал это от товарищей.

Гай, бывший заодно с Сэмом, тоже ввернул какое-то насмешливое словечко. Это еще больше разозлило юного поэта. С силой оттолкнув Гая, он выскочил из типи. Вслед ему донесся веселый смех товарищей, потом оттуда показался Гай. Мальчик принял театральную позу и начал во все горло декламировать:

– «Красивая пустельга, хохлатая птичка!

Отважная малютка, милая певичка…»

Ян окончательно вышел из себя. Схватив большой комок земли, он запустил им в насмешника. Гай громко взвизгнул.

– Тебя забрасывают цветами! – послышался насмешливый голос Сэма. – Вот что значит признание таланта!