Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

– Ладно! – махнул рукой Рафтен. – Отправляйтесь в лес на две недели. Но смотрите, чтобы потом заняться делом как следует. Слышите?

– Ура! – воскликнул Сэм. – Можно мы возьмем ружье? В лесу оно лишним не будет…

– Да дайте же мне закончить! – перебил его отец. – Итак, вы можете совсем переселиться в лес на две недели… Забирайте с собой все, что нужно. Но ружья я вам не дам. Какие же вы будете «индейцы» с ружьем? У вас есть луки и стрелы, ими и довольствуйтесь.

Мальчики согласились с этим и начали готовиться к переселению в лес. Сборами руководила сама миссис Рафтен.

– А кто из вас будет готовить еду? – между прочим спросила она.

– Мы сами… по очереди, – ответили переселенцы.

– Хорошо. Ну, так слушайте, как и что нужно будет вам делать.

И она стала учить их, как варить кофе и картофель, как поджаривать мясо. Запасов они должны были взять с собой столько, чтобы хватило на все время их пребывания в лесу.

– А за свежим мясом и за молоком можете приходить на ферму, – сказала добрая женщина.

– До болота ваши пожитки можно довезти на телеге, а там уж сами справитесь, – проговорил Рафтен. – Впрочем, я, пожалуй, помогу вам.

В его словах слышался живой интерес к затее мальчиков, хотя фермер и старался не показывать этого.

Когда телегу разгрузили возле болота, Рафтен взвалил на свои богатырские плечи чуть не половину поклажи и направился с этой ношей по едва заметной тропинке. Скоро все вещи и провизия были размещены в типи. Юные переселенцы горячо благодарили фермера.

– Не стоит, ребятки! – отозвался тот и с грустью в голосе добавил как бы про себя: – Я припоминаю то время, когда жил здесь… Сколько раз, бывало, мы с Калебом ночевали возле этой речки. Тогда тут был еще густой лес… А вы сумеете соорудить себе кровати?

– Нет, отец! – поспешил ответить Сэм, подмигнув Яну. – Покажи, пожалуйста, как их устроить.

– Ладно. Давайте топор.

– Топора нет, у индейцев только томагавки, – проговорил Ян. – У нас есть большой и поменьше.

– Давай который побольше, – усмехнулся фермер.

Сильными, ловкими ударами Рафтен повалил небольшую пихту и несколько молодых ясеневых деревьев, запасясь таким образом жердями и ветками. Потом живо сколотил из четырех жердей раму для кровати и плотным слоем уложил на них пихтовые ветки.

– Сверху можете еще настлать травы, и у вас будет индейская перина, мягкая и удобная, – сказал он. – Я велел матери положить парусину. Из нее сделаете полог, он будет защищать вас от мошкары… Ну, а теперь до свидания. Если что понадобится, приходите на ферму…

С этими словами фермер распростился с мальчиками и удалился.

Когда шаги Рафтена замерли в отдалении, юных переселенцев охватило еще не испытанное ими чувство полного одиночества. Мечта их осуществилась, но когда начало темнеть, обоим стало жутковато.

– Надо развести огонь, – сказал Сэм.

Через несколько минут в типи весело запылал костер, и Сэм принялся готовить ужин, который состоял из «мяса буйвола» и «луговых кореньев», то есть из обыкновенной говядины и картофеля.

Плотно поужинав, «индейцы» молча сидели у огня. Каждый был погружен в собственные мысли.

Вдруг ночную тишину прервал уже знакомый мальчикам крик совы, а вслед за ним раздался какой-то протяжный вой.

– Что это? – всполошился Ян.

– Н-н-не знаю, – отозвался его товарищ.

Переселенцы разговаривали робким шепотом; им обоим было как-то не по себе. Торжественная таинственность ночи и незнакомые звуки удручающе действовали на юных «дикарей». Им обоим очень хотелось покинуть лес и бежать без оглядки домой, но из боязни насмешек домашних, особенно самого мистера Рафтена, ни один из них не решился высказать этого желания вслух.

Костер догорал. Необходимо было подбросить дров, но «индейцы» не отваживались выйти за ними наружу. Наконец Сэм, напустив на себя смелости и проворчав что-то о трусости, недостойной настоящих индейцев, осторожно вышел из типи. Через минуту, бледный и трясущийся, он возвратился с охапкой хвороста и плотно прикрыл за собой дверь. Но тут поднялся ветер, и костер стал дымить.

– Послушай, Бобр, нужно переместить дымовой клапан, а не то мы задохнемся, – заметил Сэм. – Пойди, устрой… Ты это лучше меня умеешь делать.

Скрепя сердце вышел наружу и Ян. Ветер усилился и стал переходить в небольшую бурю. Мальчик с трудом переставил шесты и приладил отдушину к ветру.

– Ну, как теперь? – спросил он хриплым шепотом.

– Получше, – ответил таким же шепотом Сэм, хотя дым по-прежнему не шел в отдушину.

Ян поспешил войти в типи и закрыть вход. Мальчики подбросили в костер хвороста и улеглись спать, но заснуть долго не могли. Особенно был возбужден Ян. Когда по брезенту что-то царапнуло, он похолодел. «Какой-нибудь зверь?» – подумал мальчик, но, поразмыслив, догадался, что это просто скатываются сухие листья, падавшие с деревьев.

Он успокоился и задремал. Однако вскоре его разбудил протяжный вой, доносившийся с вершин деревьев. Волосы у Яна поднялись дыбом, он встал, подкинул в костер дров и прислушался. Было тихо.

Мальчик прилег и снова задремал. Чуть погодя вой повторился, еще более протяжный и страшный. Ян вздрогнул, приподнял голову и увидел, что Сэм сидит на постели и тревожно прислушивается.

– Что это такое? – дрожащим шепотом спросил он.

– Н-не… знаю, – заикаясь, прошептал Сэм. – Где наши томагавки?

– Большой тут, а маленький, кажется, мы оставили снаружи.

– Напрасно! Ну, впрочем, все равно, пускай он остается там до утра. Выходить за ним не стоит… А теперь давай послушаем еще.

И они снова насторожили уши. Вой не повторялся, и мальчики наконец крепко заснули.

Ян проснулся, когда яркое утреннее солнышко наполнило типи рассеянным светом.

– Дятел, вставай!.. Пора! – весело крикнул он, расталкивая сладко спящего товарища.

– А?.. Что? – пробормотал тот, протирая глаза.

– Вставай, говорю! Смотри, как светит солнце!

– Я еще немного полежу, а ты пока займись завтраком… Сегодня твоя очередь, – проговорил Сэм, лениво потягиваясь.

Ян поднялся и занялся приготовлением завтрака. В золе потухшего костра нашлось несколько тлевших еще угольков. Юный «повар» раздул их и подбросил хвороста. Вскоре в котелке закипала вода для кофе, а на сковородке шипела яичница с ветчиной.

Лежа на спине, Сэм наблюдал за действиями товарища.

– Поваром ты, пожалуй, еще можешь быть, а в истопники не годишься, потому что ничего не смыслишь в топливе, – заметил он. – Смотри, как у тебя сыплются искры… Ты, того и гляди, сожжешь нашу постель, а то и все типи!

Искры и правда одна за другой с треском вылетали из костра, попадая на постель и на покрышку типи.

– Я же не виноват, что дерево дает искры… – возразил Ян.

– Ты, наверное, подбросил в костер сучков вяза или…

– Именно вяза. А что?

– То-то и оно! Береза, клен, ясень, орешник не дают искр, а вяз, каштан и кедр всегда разбрасывают искры, потому они и не годятся для костров, особенно тех, которые разводят внутри типи. Каждый индеец это хорошо знает.

– Ну, хорошо, теперь и я буду знать, – слегка сконфуженным голосом проговорил Ян и прибавил: – А ты вставай. Яичница давно готова, да и вода вот уж закипела.

Сэм поднялся, и мальчики весело позавтракали. За едой они от души смеялись над своими ночными страхами и подтрунивали друг над другом.

После завтрака мальчики приступили к переодеванию, им очень хотелось быть настоящими индейцами.

– А как быть с Гаем, Дятел? – спросил вдруг Ян. – Возьмем его опять в свою компанию?

– Я тоже думаю об этом, Бобр. Не хотелось бы снова связываться с этим озорником, но втроем веселее. К тому же мы ведь уже приняли его в наше племя.

– Тогда подадим ему сигнал!

«Индейцы» вышли из типи и испустили несколько пронзительных визгов, чередуя их криками: «Го! го!» На этот условный сигнал Гай обычно тотчас же являлся.

Призыв не остался без ответа: вскоре Гай показался, размахивая «веткой мира» в знак своих дружеских намерений.

Правда, шел он очень медленно, сильно хромая и опираясь на палку. Гай был по обыкновению босиком, причем его левая нога была обвязана тряпкой.

– Что случилось с твоей ногой, Ветка? – полюбопытствовал Сэм. – Уж не было ли у тебя стычки с бледнолицыми?

– Нет. Вместо того чтобы сгребать граблями траву, я вздумал немножко покататься на них верхом. Отец влепил мне такую затрещину, что я упал и повредил ногу. Ревел на весь сад… Небось, и вы слышали?

– Слышали страшный визг и подумали, что это кричит какой-нибудь зверь. Только потом догадались, что это ты, – ответил Сэм.

– Я нарочно так визжал, чтобы вы догадались, – хмыкнул Гай. – Но теперь моей ноге лучше, – прибавил он, сбрасывая тряпку, под которой оказалась всего лишь небольшая царапинка.