— Собака не нападает на котов?
Лабрадор возмущенно передал Бену: «Нападаю на котов? Я?! Что, эта милая леди с ума сошла? Мне нравятся эти пушистые маленькие зверьки, во всяком случае, пока они не выпускают когти. Надо же! Нападаю на котов!»
Бен ласково похлопал пса.
— Нед ладит с котами, мадам. Он вообще очень дружелюбен. Дай леди лапу, Нед!
Миссис Уинн протянула руку, и Нед послушно вложил в нее свою лапу.
Явно тронутая, старая леди погладила Неда по блестящей шкуре.
— Хорошая собака, Нед! Хорошая!
Нед наградил ее проникновенным взглядом. «Спасибо, мадам, и вы — хорошая леди, хорошая!» — мысленно произнес он.
Миссис Уинн повернулась к Бену.
— А тебя как зовут?
— Бен, мадам. Зовите меня просто Бен.
Она протянула ему руку. Он осторожно пожал ее. Она улыбнулась.
— А меня зовут Уиннифрид Уинн, но ты можешь называть меня Уинни и перестань величать меня мадам. А то так же меня называл муж, всё мадам да мадам. Вот что, Бен, я думаю, ты не откажешься от яблочного пирога с лимонадом? И могу побиться об заклад, что Нед не против миски с водой и мозговой косточки, на ней много жира осталось.
«Ох-хо-хо! Я, кажется, нежно люблю эту милую леди!»
Бен пропустил эту мысль Неда мимо ушей.
— Было бы очень приятно, мад… то есть Уинни. Спасибо.
Она провела их в дом.
— Это лишь самое малое, что я могу сделать для вас в благодарность за то, что вы изгнали этих негодяев из моего сада. Сколько неприятностей они мне причиняют! Да и всей деревне! Впрочем, хватит об этом. У тебя, наверно, и своих неприятностей немало. Идемте оба. Мы устроимся в гостиной. Не так часто у меня бывают гости.
Бен сидел в гостиной за кофейным столиком на тонких ножках и жадно поглощал изрядный кусок испеченного миссис Уинн пирога, политого свежими сливками.
Перед ним стоял высокий стакан домашнего лимонада. Нед удалился на кухню за обещанной мозговой косточкой и водой, а еще миссис Уинн угостила его песочным коржиком. Гораций выгнул спину и вскочил на стол, хотя большой пес пытался мысленно успокоить его. Кот не отвечал, но спустя некоторое время все же замурлыкал, слез со стола и потерся о ногу Неда.
Одобрительно улыбаясь, миссис Уинн вышла за остатками пирога и сливок. Вернувшись в гостиную, она поставила перед гостем вторую тарелку.
— Мальчики любят яблочные пироги, угощайся, сынок, по-моему, ты осилишь еще кусочек. Ешь, не стесняйся!
— Спасибо… Уинни, мы почти ничего не ели со вчерашнего утра.
Запивая пирог лимонадом, голубоглазый юноша внимательно рассматривал портрет над каминной полкой.
— Это портрет вашего мужа? Линейный флот, да? Миссис Уинн с любопытством взглянула на Бена.
— Не так уж много молодых людей твоего возраста знают, что когда-то Королевский военный флот называли линейным… Ты моряк, Бен?
Юноша с задумчивым видом отхлебнул лимонад.
— Не то чтобы моряк. Я плавал на баржах и каботажных судах, был помощником кока. Знаете, слышишь всякие рассказы про море… меня это всегда интересовало. Я много читал про мореплавателей.
Юноше не хотелось лгать старой женщине, но и правду он ей сказать не мог. Кто поверит, что они с Недом плавали на «Летучем голландце» еще в 1620 году, дожили до 1896 года, да при этом нисколько не состарились!
Он поймал на себе пристальный взгляд миссис Уинн и отвернулся.
— Я никому не скажу, но Бен, откуда ты на самом деле?
Бен пожал плечами.
— По-моему, я родился в Дании, в Копенгагене. Но с уверенностью не скажу. Нед тоже оттуда, мы всегда были вместе. А жили много где… то тут, то там.
Миссис Уинн озабоченно покачала головой.
— Похоже, что так… А родители, сестры, братья?
— Насколько я знаю, мад… то есть Уинни, никого нет. Я хотел остаться в Чапелвейле на некоторое время, только нужно найти такое место, куда пускают с собаками. Вы, наверно, не знаете, куда мне обратиться?
У миссис Уинн защемило сердце от жалости к своему странному гостю. Он выглядел таким юным и уже таким одиноким.
— Ты хочешь сказать, что тебе негде остановиться? Бен кивнул.
— Деньги у меня есть, я могу заплатить за жилье. И послежу, чтобы Нед никому не мешал.
Дедушкины часы глухо пробили половину пятого. Бен положил в рот последний кусочек пирога, и в это время из кухни вышел пес, довольный, он разлегся на полу и положил голову на изношенный ботинок хозяина. Потеребив уголок передника, повертев его и так и сяк, Уинни подняла глаза на украшенный лепкой потолок, потом поглядела на портрет мужа и наконец перевела взгляд на Бена.
По ее глазам он понял, что она приняла какое-то решение. Постукивая стареньким золотым обручальным кольцом по ручке кресла, миссис Уинн поджала губы:
— Ты ни в чем не замешан, мой мальчик? Бен выпрямился.
— Конечно, нет, миссис Уинн.
Она ободряюще дотронулась до его руки.
— Я верю тебе. Ты сказал, что хотел бы ненадолго остаться в Чапелвейле. Я так понимаю, что наступит день, когда ты двинешься дальше. Ты и твой пес не так просты, как кажется, совсем не просты.
Она стала убирать тарелки и стаканы, а сама искоса наблюдала за удрученным юношей.
— А что, если, скажем, тебе пожить у меня несколько дней? Я думаю, эти озорники не посмеют явиться сюда и снова докучать мне, если увидят, как Нед разгуливает по саду.
Бен сразу просиял.
— О, спасибо вам, мадам! Нед их и близко не подпустит, а я буду помогать вам в доме, буду делать для вас покупки. И я могу заплатить за кров. Я ведь говорил, деньги у меня есть…
Миссис Уинн подняла руку и холодно прервала его.
— Я небогата, но у меня достаточно средств, чтобы самой справляться, я получаю пенсию за капитана Уинна. Я никому не обязана, и платы мне не надо. Я предлагаю тебе остаться у меня как другу.
Нед поделился своими впечатлениями с хозяином: «Какая милая старая леди, эта Уинни. Здесь чувствуешь себя как дома, во всяком случае, я так представляю себе это чувство. Не забудь передать ей мою благодарность. Я попытался поговорить с этим котом Горацием, но он-то не слишком силен в разговорах, наверно, бедняге просто не с кем поболтать, вот он и утратил способность вести беседу».
«Ну что ж, — ответил ему Бен, — если тебе удастся с ним разговориться, попробуй выведать у него что-нибудь для нас полезное. Надо же знать, зачем мы здесь».
Миссис Уинн похлопала Бена по плечу.
— Ты слушаешь, что я тебе говорю, молодой человек?
— Что? Ой, извините, миссис Уинн. Я, наверно, задремал!
Старая леди хмыкнула.
— Хм-м, я уж было испугалась, что ты вот-вот свалишься прямо здесь — сидел, уставившись на своего пса. Вы с Недом могли бы разместиться в дальней спальне наверху, я все равно сплю внизу, в маленькой гостиной. Левая нога у меня совсем плоха, и лестницу мне не одолеть. Пожалуй, тебе лучше пойти и вздремнуть. Там, наверху и ванная хорошая.
Испытывая благодарность к ней, Бен встал:
— Спасибо, миссис Уинн. Спасибо за все от нас обоих. Пожалуй, я приму ванну и посплю.
Старая леди взяла Бена за руку.
— Помоги мне подняться по лестнице, я покажу тебе твою комнату. Обед для вас обоих будет готов в семь. Пошли, Нед, хорошая собака.
Лабрадор вопросительно посмотрел на Бена. «Я тоже с удовольствием посплю, но уж о ванне не может быть и речи! Еще и получаса не прошло, как я хорошенько вылизался и вычистил себя».
Они гуськом поднимались по лестнице, и Бен украдкой дернул Неда за черный хвост. «Миссис Уинн имеет в виду меня, Нед, а вовсе не тебя».
Комната была удобная, с мягкой старомодной кроватью. Бен взял со столика у постели старую фотографию в коричневых тонах, вставленную в рамку. На ней были запечатлены молодые мужчина и женщина с двумя маленькими мальчиками. Они стояли на обсаженной пальмами веранде. Юноша внимательно рассматривал фотографию.
— Хм-м, похоже, Индия или Цейлон. Какая-то плантация.
Миссис Уинн слегка удивилась познаниям своего странного гостя, но посмотрела в его умные голубые глаза, и ей показалось вполне естественным, что он все знает об этой фотографии.
— Вторая догадка была правильной, Бен. Это Цейлон. На снимке мой сын Джим с семьей, он там руководит чайной плантацией от Британской компании. Я еще не видела ни его жену Лилиан, ни детей. Все, что у меня есть, — эта фотография. Может быть, они когда-нибудь приедут навестить меня.
Миссис Уинн вдруг стала очень печальной и тяжело вздохнула.
— Хотя для меня, может быть, будет лучше, если они останутся на Цейлоне.
Бен удивился.
— Почему вы так считаете, Уинни?
Она медленно прошаркала к выходу из комнаты и уже в дверях сказала:
— Я расскажу тебе за обедом. Не провожай меня, сынок. Спуститься я могу и сама.
После бодрящей горячей ванны Бен достал из парусинового мешка чистую смену белья и улегся на кровати, следя за тем, как луч предвечернего солнца скользит по обоям в цветочек. Доносившееся из сада пение птиц и отдаленный шум поездов были приятны и успокаивали. И Бен, засыпая, радовался, что они с Недом обрели пристанище.
