Ну, сейчас он поймает того, кто без спросу залез в баню!
Топало открыл дверь. И в пару, на полке увидел чертенка Тришку, который изо всех сил бил себя веником.
— Что ты тут делаешь? — грозно спросил Топало.
— Топало, иди сюда! Ой, как тут хорошо! — он схватил веник и снова стал париться.
— Я тебе что наказывал? Сиди у Маньки и не высовывайся!
— Манька бодается, — сказал чертенок. — Ругает меня, обзывается.
— Не ври. Манька никогда не обзывается.
— Но все равно бодается. Не любит меня.
— А за что ей тебя любить? Она тебе не мать родная.
— Ну да, я сирота, — жалобно сказал чертенок, но при этом продолжал париться.
Топало отобрал у него веник.
— Вот сейчас бабка Дуся придет, тебя увидит и выгонит в лес, — сказал он.
Чертенок испугался. В лес ему совсем не хотелось.
Топало выключил свет, закрыл баню на палку и повел чертенка к Маньке.
— Ой, ой, холодно! — ныл чертенок, растирая уши на морозе.
Манька встретила чертенка не особенно приветливо.
— Пусть лезет на сеновал, — сказала она.
Чертенок захныкал. Кому хочется одному сидеть на сеновале?
— Он маленький, — сказал Топало. — Сирота. Да еще после бани. — Домовой снял с гвоздя старый полушубок и накрыл им чертенка.
Тришка сверкнул глазками, подлез к Маньке под теплый живот и с головой накрылся полушубком. Что за прекрасная жизнь!
Манька покосилась на него, но легла так, чтоб чертенку было удобнее.
А в доме в это время шло веселье. Мама Валя, Зойка и Родька пели песню:
Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка — это флаг корабля…
И капитан Петров улыбался.
Топало незаметно вошел и сказал бабушке Дусе:
— Забыла ты, старая, свет в бане выключить и дверь на палку закрыть.
Бабушка стала себя ругать за забывчивость, а Топало хвалить за хозяйственность.
Мама Валя и капитан Петров уезжали утром, а Родька оставался. Через неделю за ним должен был приехать папа.
Только рассвело, Зойка побежала в конюшню, чтоб дядя Никифор запряг Воронка.
Но она опоздала: мерин был уже запряжен.
— Доедешь одна? — спросил конюх.
— Ты что, дядя Никифор! Воронок меня знает! — обиделась Зойка.
Конюх Никифор просто так сказал, он, конечно, знал, что Зойка управится.
Самостоятельная девчонка.
— Пошел, Воронок! — воскликнула Зойка.
Воронку только это и нужно. Он и без Зойки добежал бы до их дома, да кто отпустит одного?
Зойка подкатила к ограде.
Родька в это время еще только вставал и сердился на Зойку, что она его не разбудила.
И было на что сердиться. Он мог проглядеть, как Топало мечет сено на сеновал. Но все же он не проглядел.
С капитан Петровым они стояли на крыльце и смотрели, как все это происходит. Ну, будто в цирке. Вилы сами втыкаются в сено, поднимают его и несут.
На самом деле все было очень просто: Топало взял вилы и стал носить сено на сеновал. Но выглядело это так: вилы как будто сами втыкаются в сено, поднимают его и несут. Привыкнуть к этому невозможно. И никому не расскажешь. Кто поверит?
Но для бабушки Дуси, мамы Вали и Зойки все это было само собой разумеющимся. И другие жители их маленькой деревеньки Кутузы знали Топало и нисколько такому бы факту не удивились.
Доказательство тому — Нюшка, подружка Зойки.
Она прибежала к Зойке домой с утра пораньше: еще бы, гости приехали, какое событие.
— Здорово, Нюшка, — сказал Топало, поднимая очередную копну сена. — Опять прибежала поболтать?
— А чего мне болтать? Больно нужно. Мы вчера с дедом Никифором в Пижанку ездили, — похвасталась она.
Пижанка — это районный центр. 25 километров от деревни Кутузы.
— Я на елке была, в клубе! — продолжала хвастаться Нюшка. — Вместе со взрослыми!
— Какой дурак тебя пустил?
— Сам дурак! Я с дедом была! Ему премию давали за заслуги в Великой Отечественной войне.
Нюшка говорила с Топало, а сама поглядывала на крыльцо, где стояли незнакомые люди — мальчик и какой-то дяденька. Понятно — это были Родька и капитан Петров.
Родьку Нюшка ожидала, а вот кто такой дяденька? Она не удержалась и спросила:
— Топало, а это кто? Совсем незнакомый дяденька?
— Капитан Петров! — гордо ответил Топало. — Я у него на пароходе помощником работал!
— Помню! — радостно ответила Нюшка. — Зойка рассказывала.
— Помню, помню! — передразнил ее Топало. — Тебя там не было!
В это время прибежала Зойка.
— Нюшка! — закричала она. — Поедем вместе на станцию!
Нюшка для того и прибежала пораньше, чтоб ехать на станцию. На ней были большие валенки и платок, завязанный сзади, на спине.
Нюшке очень хотелось познакомиться с Зойкиными гостями.
Она подошла к крыльцу, где стояли Родька и капитан Петров, и чинно сказала:
— Здравствуйте!
— Здравствуй, здравствуй! — сказал Петров и ушел в избу.
А Родька смахнул снег и уселся на крыльцо.
— А я вчера в Пижанке была, — сказала Нюшка.
— В какой Пижанке? — не понял Родька.
Нюшка удивилась. Неужели кто-то не знает про Пижанку?
«Обе они с Зойкой чокнутые», — подумал Родька.
— И на танцы ходила, — сообщила Нюшка.
— Ты? На танцы? На дискотеку?
— На танцы, — повторила Нюшка.
— И танцевала? — не поверил Родька.
— Не-е… Там взрослые танцевали.
— Странно, — язвительно сказал Родька. — Ты ходила на танцы, а танцевали другие. Значит, та не ходила на танцы, а только смотрела.
— Не-е… — покачала головой Нюшка. — Я ходила на танцы.
Родька замолчал. О чем с ней разговаривать?
— Нюшка! — позвал ее Топало.
Нюшка побежала туда, где вилы сами собой носили сено. И Родька позавидовал: почему Топало позвал Нюшку, а не его? Значит, он здесь совсем чужой. Топало его забыл. Он чуть не заплакал, но сдержался.
Между тем капитан Петров и мама Валя собирались в дорогу. Хотя собирать им было нечего. Просто они стояли, смотрели друг на друга.
— Мы еще приедем сюда? — спросил Петров.
— Конечно. Через год, — ответила мама Валя. — Когда у вас будет следующий отпуск.
— Нет, — сказал капитан Петров. — Мы приедем этой же зимой. До следующей ждать очень долго.
— Да, очень долго, — согласилась мама Валя.
Они первый раз поцеловались.
— Мы каждую зиму будем сюда приезжать, — сказала мама Валя. — Зимой здесь очень хорошо.
Между тем Нюшка говорила Воронку:
— Ты беги быстро, но не очень. А то мы из саней еще свалимся в снег.
Электричка ушла. Мама Валя и капитан Петров уехали.
Зойка, Нюшка и Родька стояли на платформе. Но пора и домой ехать.
Жаль, не было с ними Топало. Бабушка Дуся не пустила. По дому работы много. Воронок от станции до деревни сам дорогу знает.
Они уселись в сани. Родька взял вожжи. Ему казалось, что это он управляет лошадью, а лошадь думала совсем наоборот.
Родька размахивал вожжами и прикрикивал:
— Ну, милый!
Он читал, что так надо кричать.
Зойка с Нюшкой похихикивали, потому что на крик Родьки Воронок никакого внимания не обращал. Захочет — побежит, захочет — шагом пойдет.
Воронок бежал, бежал, но что-то устал и остановился. Родька стал махать вожжами.
— А ну, давай! Ну, вперед! Нажми!
— Ты ему надоел, — сказала Зойка. — Нажми, нажми! Он тебе не автомобиль. — Она взяла вожжи в свои руки.
И Воронок тут же пошел не спеша, но ровно.
Родька закусил губу. Вечно его учат. Вот он возьмет и изобретет что-нибудь выдающееся. Весь мир поразит. А Зойка вообще рот раскроет. Скажет: «Ну, я никогда не думала, что ты такой умный!»
Но сейчас Зойке нечего было сказать.
— А ну, пошел! — кричала она Воронку.
И Воронок бежал, радуясь хорошей погоде.
— А ну, Воронок! А ну! — кричала Зойка.
— Мы совсем рано приедем! — смеялась Нюшка. — Дедушка Никифор нас ждет только после обеда. Часа в три.
Родька совсем ошалел от езды. Зачем нужен автомобиль, когда есть лошади?
В то время, когда Воронок бежал по знакомой дорожке, черт Лысый сидел на елке и думал, что бы ему такое совершить?
С тех пор, как куда-то пропал чертенок, совсем невесело ему стало. Некому уши надрать, куриц самому приходится таскать. А недавно он нагреб мешок пшеницы в складе, а дверь закрыли. Еле-еле выбрался.
Черт Лысый решил: надо из этих мест уходить. Кругом валят лес, работают электропилы.
Но родина бывает даже у чертей. Здесь он каждую елку знает, любой волк ему лапу подаст.
