ему обед и он, не поморщившись, его слопал! Кажется, в этот день он действительно насытился, оставив вечером на тарелках кусочек недоеденного хлеба.
Так продолжалось всю смену и вот мы веселой гурьбой залезаем в автобус и с песнями возвращаемся на пересменок в Москву.
– Как ты загорел, вытянулся! – обнимает меня мама, тоже самое происходит с Мишкой и доброй сотней ребят. И ТОЛЬКО ДВЕ ГРУСТНЫХ МАМЫ ГЛАДЯТ ПО ГОЛОВКЕ СВОИХ ДЕТИШЕК.
– Ты что-то похудел, неужели заболел!? – говорит папа толстому мальчику.
– Бедняжка, тебя наверное плохо кормили, совсем отощал! – ужасается мама тощего-претощего мальчика, украдкой доставая из сумки кастрюлю с вермишелью.
Мы удрали из лагеря
Мы сегодня убежали из пионерского лагеря. Домой! Прямо с обеда! Вдвоем!
Нам надоело! Долой линейки и тихий час! Хватит! Свобода дороже!
Если вы думаете, что это просто, то возьмите в руки по два чемодана заботливо заполненными вашими любящими мамами, прибавьте к этому две сумки с конфетами, фантой и печением и пройдите с таким грузом сто пятьдесят километров до Москвы.
Лично я устал уже через три минуты, а Мишка, у которого чемоданы оказались легче, стал надо мною смеяться!
Мне очень хотелось его треснуть по макушке моим более тяжелым чемоданом, но я быстро сообразил, что во время побега не дерутся.
С меня сошло семь потов, пока мы не сделали привал у весело журчащего в траве ручья. Здесь мы молча выпили полбутылки фанты и съели большую часть печения.
Теперь пойдем по воде, чтобы собаки не выследили, – сказал сурово Мишка, и мы захлюпали сандалетами по каменистому руслу.
Вскоре мы спустились, цепляясь за ветки, в глубокий сплошь заросший папоротником овраг. Где-то высоко шумели деревья, а здесь было прохладно, темно и тихо.
К этому времени чемоданы оттянули мне руки до самых колен, и я спросил Мишку: – Может выйдем на берег?
– В папоротниковых зарослях живут змеи – кобры и гадюки, а также зеленые холодные и скользкие лягушки! – предупредил меня запыхавшийся друг, – но если хочешь – выходи.
Мне не хотелось, и мы пошлепали дальше.
– Сколько мы идем? – жалобно спросил я
– Часов пять! Не меньше! – дыша как усталая болонка, предположил Мишка.
– А сколько нам осталось?
– Дней десять, не больше! – успокоил меня друг.
– Мне кажется, мы раньше сдохнем! – поделился я с ним мыслями.
– В первый день всегда тяжело, а потом привыкнем – сказал Мишка и выпятив нижнюю губу попытался сдуть с носа приземлившегося комара.
– Давай нести три чемодана по очереди, – предложил он, вертя головой и хлопая ушами в попытке отогнать от лица настырных насекомых.
– Давай! – сразу согласился я, – Только ты первый!
И мы устроили привал.
Допив бутылку фанты и проглотив остатки печенья мы с остервенением двинулись в путь!
Мы шли уже часов десять, но солнце почему-то стояло у нас над головой и почти не перемещалось!
Выбравшись из оврага, мы, наконец, вышли на тропу. Лица у нас чесались от комариных укусов, с сандалет испарялась влага, а с нас лил пот и мы очень устали.
– Нас, наверное, уже ищут! – решил подбодрить меня друг, – Представляешь какой переполох!?
– Далеко мы ушли? – вновь спросил я его.
– Не знаю… километров двадцать, наверное… – произвел вычисления Мишка.
– Хорошо бы нам за сегодня еще тридцать пройти! – размечтался я, – Тогда до Москвы за три дня доберемся!
– Хорошо бы! – задумчиво посмотрел на небо Мишка и, стрельнув в меня исподлобья взглядом неожиданно пожаловался: – Эх, были бы у меня часы, мы бы с тобой по минутной стрелке точно сориентировались, а то что-то солнце совсем не двигается.
– Так ты не знаешь куда идти!? – поразился я.
– Ну так… примерно.. – замялся мой друг, – ..градус влево, градус вправо.
– Градус влево!!!? Градус вправо!!!??? – чуть не взбесился я, – Мы тут двадцать километров по ручьям и оврагам отмахали, я уже на четвереньках могу, не сгибаясь идти, так руки оттянулись, а ты, видите ли, запутался!!
– Если не нравится, можешь возвращаться! – обиделся Мишка.
После этого мы выпили вторую бутылку фанты и съели все конфеты. И мы шли еще часа три – не меньше! По моим расчетам должно было наступить утро, а солнце, будь оно неладно, застряло в небе.
– Давай выкинем пару чемоданов, – предложил Мишка.
– Давай! – согласился я, – Но только твои.
На этом привале мы съели все, что у нас было, и даже немного поспали.
После сна солнце сильно передвинулось на небе и у нас возникло сомнение, не утро ли это следующего дня.
– Солнце движется с востока на запад! – учено сказал Мишка.
– Замечательно! – сказал я, – И куда оно сейчас движется!?
Мы уставились друг на друга, а затем запрокинули головы… – солнце никуда не двигалось!
– Вот зараза! – ругнулся Мишка, – Давай мыслить логически, если это утро следующего дня, то запад там, а если это все тот же день то вот там! – ткнул он в противоположную сторону.
– А если это вечер следующего дня? – задал я невинный вопрос.
Но Мишка заорал на меня, что я над ним издеваюсь, и что он зря согласился со мной убегать, и прибавил много всяких обидных слов в мой адрес, после чего мы подрались! Затем, надувшись, мы сидели на своих чемоданах, а потом, спрятав их в кустах, отправились на разведку.
Мы прошли шагов двести, не больше, и наткнулись на какой то зеленый забор, который вскоре сменился такого же цвета металлической сеткой.
Найдя в ней дыру, мы осторожно прокрались через заросшую бурьяном поляну к мрачному каменному зданию.
– Секретный объект под Серпуховом! Неужели пятьдесят километров отпахали! – восторженно зашептал на ухо мне Мишка.
И мы поползли дальше. Уткнувшись носом в землю, мы затаились за цементной цветочной клумбой, а, заслышав шаги, просто распластались на траве.
Все громче стучали о камень подошвы, все ближе лязгал металл, и вдруг наступила зловещая тишина. Кто-то большой и сильный нагнулся надо мной и приподнял за шиворот, с трудом я разомкнул зажмуренные глаза, и сердце мое почти перестало биться! Нас поймали! И кто!? Сам директор!! Ну сейчас начнется!
Мы стояли перед ним опустив глаза, ожидая взрыва гневных упреков, а он удивленно рассматривал нас с высоты своего роста и положения, а затем задал мучивший его вопрос:– Чего это вы ребята шляетесь по лагерю после обеда!? Насколько я знаю, никто не отменял послеобеденный сон!?
