услышать собственный голос.
— Вероятно, осталась в квартире Акопова. Я ее не искал, не имело смысла, главное — я отомстил за страдания, которые он причинил матери. Отомстил! — Олег стиснул зубы. — И вам отомщу. Ты будешь первой!
Когда Люська резко вскочила с кровати и бросила к открытой двери, Олег непонимающе взглянул в коридор. Он не рванул следом, не закричал и не рассвирепел. Посидев с минуту, медленно встал и вышел из комнаты. Миновал коридор, зашел в гостиную и громко расхохотался, наблюдая, как Люська отчаянно пытается открыть запертую входную дверь.
— Бесполезно. Ты никуда не уйдешь.
— Я буду кричать!
— Никто не услышит.
Люська завизжала. И сразу получила от Олега очередную пощечину.
Немного погодя Журавлев протянул Люське ее телефон, с которого минувшей ночью отправил эсэмэс Алисе. Сначала он оглушил Люську ударом по голове, потом перетащил к себе в комнату, связал и воткнул в рот кляп. А час спустя, проводив Алису и поднявшись наверх, с удивлением обнаружил, что Люська до сих пор не пришла в себя. Олегу это оказалось на руку; в бессознательном состоянии он привез Люську на дачу, развязал, прощупал пульс и, удостоверившись, что она жива, но по непонятным причинам никак не возвращается из отключки, запер в комнате, которую двенадцать лет назад планировалось отвести под гардеробную Яны Владимировны.
Итак, Олег протянул Люське телефон, приказав позвонить Алисе. Выбора не было. Люся набрала номер, произнесла слова, услышанные минуту назад от Журавлева, и отсоединилась.
Олег захлопал в ладоши:
— Молодец! С этого момента можешь считать себя без вести пропавшей.
Помещение, в котором они сейчас находились, по задумке хозяина выполняло функцию холла, совмещенного с гостиной. Помимо распахнутой двери узкого коридора, откуда выскочила Люська, в гостиной были сделаны два арочных проема: один вел в кухню-столовую, второй — в мини-холл, где находилась двухмаршевая лестница из дуба с пригласительной ступенью, белыми балясинами и просторной разворотной площадкой.
Минимальное количество мебели в гостиной создавало ощущение простора. Помимо мягкого дивана, двух кресел, стеклянного столика и большого ворсистого ковра, расстеленного на полу, взгляд ни на что больше не натыкался.
Правда, возле одной из четырех упиравшихся в потолок колонн валялся старый плюшевый мишка — одинокий и жалкий. К тому же с оторванным ухом. Люська задержала взгляд на мягкой игрушке и решила, что когда-то этот медведь принадлежал Олегу. Сейчас, глядя на перекошенное злобой лицо Журавлева, в это трудно поверить, но ведь Олег тоже был ребенком, играл в детские игры, и, возможно, этот жалкий медвежонок был любимой игрушкой. А теперь он валяется у колонны никому не нужный, безухий, и из его игрушечной головы торчит пожелтевший кусок поролона.
Люська сделала шаг к двери.
— Ты опять? — грубо спросил Олег, не поворачивая головы.
— Я хочу есть, — Люська с мольбой посмотрела на Олега, стоило ему повернуться и удивленно вскинуть брови.
— Есть? А зачем тебя есть?!
И было в его вопросе столько наивности и непосредственности, что Люська даже укорила себя за произнесенные слова. А действительно, зачем ей есть, когда судьба давно предрешена и жизнь висит на волоске? Какая глупость. Олег уже причислил Люську к обреченным, а им, по его мнению, еда не полагалась.
— Даже того, кого приговорили к смертной казни, обычно кормят последним ужином.
— Разве? — хмыкнул Олег.
— Я очень хочу есть, — повторила Люська. — И в туалет мне надо.
С минуту Олег втягивал и надувал щеки, о чем-то размышлял, искоса поглядывая на Люську.
— Последний ужин, говоришь? — спросил он с плохо скрываемым сарказмом. — Хорошо, будет тебе ужин. Топай назад в комнату.
— А туалет?
Ничего не ответив, Олег схватил Люську за руку, подвел к входной двери и, поколебавшись, достал ключи.
Оборудовать туалетную комнату в доме Журавлевы не успели, туалет находился в нескольких метрах от почерневшей беседки, под тенью старого дуба, чьи ветки практически содрали с многоугольной крыши листы зеленого ондулина.
Едва они вернулись в дом, Олег снова закрыл Люську в комнатке с маленьким оконцем. Сам, очевидно, вышел на улицу — Люське показалось, она слышала стук входной двери.
Вновь время сошло с ума, и секундная стрелка, вступив в коварный сговор со стрелкой часовой и минутной, начала двигаться в обратном направлении.
Слоняясь по комнате, Люська соображала, удастся ли ей заговорить Олега. Не раз она читала, что люди с психическими отклонениями совершают необдуманные поступки не по собственной воле, а в силу ощущения своей ущербности и брошенности. Вроде у них сильно развит комплекс неполноценности, неуверенности в себе и своих силах. Эти люди нуждаются в понимании и заботе ближнего, и частенько бывает достаточно разговора по душам, чтобы уберечь человека от опасного шага.
С Олегом надо поговорить, попытаться найти контакт. В конце концов, есть же у него слабые стороны, те самые струнки, затронув которые, можно смягчить его сердце, и тогда Люська спасет собственную жизнь. А вдруг струнок нет? Вдруг Олег не страдает психическими расстройствами, а является безжалостным убийцей? Говори с ним, не говори, вдруг все без толку? Убьет и глазом не моргнет.
Люська накручивала себя до тех пор, пока не услышала знакомый стук. Входная дверь. Олег вернулся.
Она быстро села на кровать и мысленно приготовившись ко всему. Вот опять шаги, скрежет, поворот ключа, щелчок.
Невероятно, но Олег принес Люське бумажный пакет с едой. Бросив его на кровать, он серьезно произнес:
— Вообще-то ты права, кормить тебя придется. А то склеишь ласты раньше времени.
— Раньше какого времени? — Люська взяла пакет, достала завернутый в бумагу куриный окорочек, не решаясь начать есть в присутствии Олега.
— Я должен подготовиться, выкопать тебе могилу, — спокойно сказал Журавлев. — На это уйдет дня три. Потом надо выкопать могилу для Алиски.
— Олег, давай поговорим…
— Зачем? Ты здесь не для этого.
— Неужели тебе меня не жалко?
— Жалко? — Олег внимательно посмотрел на Люську, и за какие-то доли секунды его лицо из обычного превратилось в маску ужаса. Он взорвался, завопив, что они (имея в виду Люську и компанию) пытались причинить боль его матери.
— А этого я вам не прощу! Уничтожу! Всех вас уничтожу.
Олег выскочил из комнаты, оставив перепуганную Люську с зажатым в руке окорочком.
— Настоящий псих, — прошептала Люська. — Он меня убьет. Он… — неожиданно Люська замерла на полуслове.
Дверь! Олег не закрыл дверь, он выскочил в коридор, забыв обо всем на свете.
Не веря до конца своему счастью, Люська отбросила пакет с едой, высунула голову в коридор, затем, ступая настолько бесшумно, насколько способен человек, находящийся в экстремальной ситуации,
