угрожающей его жизни, она дошла до гостиной.
Голос Олега заставил ее вздрогнуть.
— Можешь не красться, я тебя вижу, — он стоял возле колонны, в руках держал плюшевого мишку с оторванным ухом. — Что, думала, я облажался с дверью? Не льсти себе. И запомни, здесь, — Олег сделал круговой жест ладонью с растопыренными пальцами, — ты в ловушке. Тебе не выйти из дома. Входная дверь закрывается на два сейфовых замка, окна тоже с замком, все ручки заблокированы. Так-то! — засмеявшись, Олег отбросил медведя и подошел к выходу. — Пойду готовить тебе последнее пристанище.
Когда он вышел и закрыл дверь, Люська подбежала к окну. Она видела, как Журавлев дошел до одноэтажной постройки (хозблока), скрылся внутри, а спустя минуту вышел, держа в руках лопату. Люська похолодела.
Олег долго ходил по участку, выбирая подходящее место для рытья могилы, в итоге остановил выбор на клочке земли за восьмиугольной беседкой.
Копал он не спеша (а куда ему спешить?), делал перерывы, курил и смотрел совершенно обезумевшим взглядом в небо. При этом его глаза горели странным блеском, губы растягивались в улыбке, только теперь улыбка Журавлева не напоминала Люське улыбку Чеширского кота. Его новая улыбка походила на ухмылку маньяка.
В полном бессилии перед неизбежным Люська стала подходить к каждому из многочисленных окон и дергать ручки. Олег не соврал, ручки заблокированы. Черт бы побрал век технического прогресса. Додумались же ставить блокировку на оконные ручки. Раньше о таком и в голову бы никому не пришло, а теперь… Что теперь делать оказавшейся в западне Люське?
Опустив последнюю ручку в гостиной, Люська с силой потянула ее на себя и — о чудо! — окно открылось.
Ощутив легкое прикосновение ворвавшегося в узкую щель ветра, Люська затряслась от переизбытка чувств. Вот она, та самая лазейка, которая может даровать ей жизнь.
Отдавая себе отчет, что действовать надо предельно осторожно, Люська закрыла окно и села на пол. Разболелась голова, сердце колотилось настолько сильно, что каждый удар в груди болевым эхом отзывался в висках и затылке.
— Спокойно, — шептала Люська. — Спокойно. Не делай глупостей.
Олег продолжать рыть яму. Люська посмотрела в окно, прикинув, сможет ли она незаметно спрыгнуть вниз и пробраться к забору? Олег стоит спиной к окну, но изредка он поворачивается и смотрит как раз на ту часть дома, где Люська умудрилась отыскать спасительную лазейку.
Что делать? Риск быть замеченной очень велик, но, с другой стороны, обнаружить открытое окно и продолжать бездействовать — настоящая пытка. Люська заметалась по гостиной, то и дело подбегая к окну и поглядывая на Журавлева. Вот он опять перестал копать, закурил и смотрит на дом. Быть может, смотрит именно на то окно. Нет, риск в данном случае — непозволителен.
Минут сорок Люська напоминала умалишенную. За это время она дважды поворачивала оконную ручку, намереваясь спрыгнуть вниз. В самый последний момент здравый смысл приказывал ей остановиться. Люська боролась с сильнейшим искушением, армией атаковавших мыслей и страхом.
Уже темнело, когда Олег воткнул в землю лопату, выкурил сигарету и зашел в туалет. Люська потеряла над собой контроль.
Умом она понимала, что времени у нее мало, слишком мало, но натянутые струной нервы дали сбой. Не мешкая, Люська распахнула окно, спрыгнула вниз и подбежала к забору. Она неслась вдоль него, ища подходящее место, чтобы вырваться за территорию проклятого участка. Не важно, что за забором лес. Плевать! Главное — там свобода и жизнь.
Валявшаяся на земле секция деревянного забора была замечена Люськой в тот момент, когда позади послышался скрип открываемой двери. Так скрипела дверь старенького туалета. Не оборачиваясь, Люська наступила на упавший забор (раздался треск) и, пробираясь сквозь густую растительность дикого кустарника, понеслась в лес.
Олег бежал за ней. Она это поняла, повторно услышав треск подгнившего штакетника. Все-таки заметил.
Люська неслась, что называется, без оглядки, не разбирая дороги. На пути встречались поваленные ветром, почерневшие, заросшие мхом и плесенью стволы с торчавшими в разные стороны острыми сучьями; то тут, то там приходилось натыкаться на трухлявые пни, источавшие гнилостные запахи. Ветки орешника больно хлестали по лицу, натянутая среди кустов лесная паутина противно липла к волосам и коже. Под ногами постоянно что-то хрустело, трещало и ломалось. Несколько раз Люська падала, в кровь разодрала правый локоть и подбородок, ударилась коленом, к тому же в левый кроссовок совершенно невероятным образом затесался маленький камешек.
Олег не отставал. Словно натренированная гончая, отправившаяся с хозяином на охоту, он преследовал Люську, не собираясь сдавать позиций. Люська была его жертвой, с которой он (теперь в этом даже сомневаться не стоит) расправится со всей жестокостью, на которую только способен.
Люська бежала и ревела. Она успокаивала себя обманчивыми мыслями, старалась верить в хороший исход своего безумного марафона, а в глубине души страшилась той черной дыры, что так старательно для нее рыл Журавлев, где она могла очутиться в самом ближайшем будущем.
Стремительно темнело. Лес — это особое место, здесь действуют свои законы и правила, и каждый, кто, переступив черту, оказывается на его владениях, начинает ощущать на себе невидимый взгляд местного властелина. Недаром считается, что хозяин леса при желании способен напустить на человека блуд, и тогда даже самый заядлый грибник, имея в кармане компас, будет бродить среди берез, осин и елей до полного изнеможения.
Ночь опускается на лес внезапно: вроде минуту назад было светло, сверкала в свете солнца подергиваемая ветром паутинка, как вдруг появилась тень, и затмила солнце, и сделалось в лесу неуютно, темно, небезопасно.
…Люська остановилась у широкого шершавого ствола дуба, облокотилась о него спиной, пытаясь отдышаться. От долгого бега кололо в правом боку, ныла ссадина на локте и подбородке, ненавистный камешек в левом кроссовке вконец истерзал ступню.
Прислушалась — и не услышала ничего, кроме мертвой тишины, Люська сняла кроссовок, вытряхнула камень, присев на землю. Неужели оторвалась, спрашивала она себя, вздрагивая от внезапных лесных звуков. Похоже на то.
Треск. Резкие шаги. Звук сломанной ветки… Олег!
Люська побежала в темноту леса, затылком ощущая присутствие своего преследователя. Перед глазами мелькали различные эпизоды из жизни: приятные и не очень, смешные и печальные, цветные и черно-белые. Люська бежала и словно смотрела быстро сменяющие друг друга слайды своего прошлого. Так было легче, это придавало сил, крепла надежда.
Люська вспоминала встречи с друзьями, посиделки, шутки, смех, поездки в клубы, походы в кино и прогулки по парку и набережной. Раньше это все казалось обыденными вещами, сейчас — огромным счастьем. Счастьем, которого больше может никогда не быть. Если Олег
