— Где же ты был?
Слёзы брызнули у неё из глаз. Она подбежала к нему и обняла его. Потом отскочила.
— Коля! — повторила она. — Где же ты был? Марфа Петровна не спала всю, всю ночь. Ты не пришёл вчера ужинать, мы ждали тебя дома до одиннадцати часов, потом пошли и заявили в милицию. Там уже была тетя Стёпочки, и мы узнали, что он тоже пропал. Мы думали, что вы потонули, или подорвались на мине. Говорят, ещё не все немецкие мины найдены… Милиция ищет вас. Мы с Марфой Петровной до рассвета ходили по улицам . Я не могла её оставить…
— Мама не ложилась? — спросил Коля в ужасе.
Ох, каким виноватым он себя чувствовал!
— Под утро она уговорила меня лечь у вас в комнате и обещала мне, что сама ляжет. Но не легла, а сидела у меня в ногах, не раздеваясь. Она, может быть, задремала бы, но тут случилось это несчастье…
— Несчастье? — спросил Коля. — С кем? С Виталием Макарычем?
— Значит, ты уже знаешь? — сказала Лиза.
— Он убит? — спросил Коля.
— Убит?! — воскликнула Лиза. — Разве он умер?
Она очень испугалась.
— Так он жив!? — радостно крикнул Коля.
— Час тому назад он был жив, и доктор сказал, что есть надежда… Доктор сказал, что он поправится… Вова Кравчук нашёл его сегодня утром в старом здании школы… Он упал…
— Упал?!. Откуда?
— С третьего или четвёртого этажа. Он упал на кучу опилок, и это спасло его… Он лежал и стонал. Он, может быть, много часов стонал, пока Вова Кравчук не пришёл в школу. Вова нашёл его и стал звать на помощь.
— А что же он говорит? — спросил Коля.
— Он ничего не говорит. Он без сознания. Он только бредит. Мы с Марфой Петровной утром были у него. Мы зашли, чтобы помочь Агафье Тихоновне. Там с ним всё время Агафья Тихоновна и Вова Кравчук. Виталий Макарыч стонет, мечется по кровати и бредит. Быстро-быстро бормочет, всё хочет убежать и поймать какого-то Козикова. Никого не слушает, несколько раз чуть с кровати не соскочил. Одна только Агафья Тихоновна умеет его удержать и успокоить. И знаешь, кого всё время поминает в бреду? Николая Николаевича, твоего папу…
— Моего папу! — воскликнул Коля. — Что же он говорит про него?
— Он говорит, что твой папа взорвал мост. Марфа Петровна услышала, что он в бреду поминает Николая Николаевича, и заплакала. Я скорее увела её сюда, в библиотеку…
— А как она теперь? — спросил Коля.
— Увидишь, — сказала Лиза, нахмуря свои светлые брови. — Ты поди к ней. А я — в столовую за обедом. Нужно её покормить.
III
Увидев Колю, мама не вскрикнула, не заплакала, не улыбнулась. Она только очень побледнела, потом вскочила и подбежала к Коле. Протянув руки, она обхватила его голову, нагнула его и прижала лицом к своей груди, и он услышал, как шумно стучит её сердце.
Ни одним словом она не попрекнула его. И это было ему больнее всего.
— Мама, прости меня! — лепетал он.
Она отпустила его голову и маленькой мягкой своей ладонью провела по его щеке.
— Мама, — сказал Коля, — я убежал, потому что… мне показалось, что Виталий Макарыч думает, будто папа… предал партизан.
— Какой вздор! — воскликнула мама. — Виталий Макарыч был лучшим другом…
Она запнулась, потом пересилила себя, поглядела Коле прямо в глаза и сказала:
— Твоего папы.
Впервые с тех пор, как пришло известие о папиной смерти, они с Колей заговорили о папе. От этого им обоим сразу стало легче.
— Неужели ты мог поверить, что он считает твоего отца предателем! — сказала мама с укоризной. — Неужели я стала бы с ним разговаривать?! Нет, он уверен, что твой отец — герой, и хочет, чтобы об этом узнали все. Едва мы приехали сюда, он пришёл ко мне познакомиться и открыл мне, что папа твой не был убит с другими партизанами и что предал их человек, которого зовут Козиков. Он открыл мне, что вернулся в этот город для того, чтобы узнать всё о папиной судьбе и чтобы поймать Козикова. И ещё — что Козиков должен сам придти к нему в школу…
— Почему?! — воскликнул Коля удивлённо. — Почему он так был уверен, что Козиков сам придёт к нему?
— Потому что в старом здании школы, где когда-то жили партизаны и где вместе с ними жил Козиков, спрятан документ, которого Козиков больше всего боится. Виталий Макарович и сам очень хотел найти эту бумажку и сегодня, наверно, искал её в старом здании и оступился…
— Он не оступился, — сказал Коля. — Его столкнули.
— Столкнули? — спросила Лиза Макарова, появляясь в дверях с кастрюльками в одной руке и с хлебом в другой. — Кто ж его столкнул?
И Коля, торопясь и сбиваясь, стал рассказывать всё, что узнал за время своего путешествия.
Разговор с Настей он передал подробно и точно. Лизу особенно поразило, что Настя могла так спокойно говорить о намерении нищего убить Виталия Макаровича.
— Она обо всём говорит спокойно. — сказал Коля. — Даже о тёмной яме под домом, в которой она
