Данилка глотнул, опустил рапиру, оттолкнулся спиной от шкафа и отрывисто заговорил:
— Олег, они пришли… Я говорю «Здравствуйте, вы к кому?» А она… она говорит: «Ну-ка, где тут ваш руководитель?» А потом даже слушать не стали. Везде ходят, все трогают. Декорации уронили. Потом давай говорить, что мы пожар наделаем. Димка им сказал, что здесь нельзя посторонним, когда тебя нет, а они его взяли за руку и в сторону… Да еще кричат: «Ты как со старшими разговариваешь!»
— Так… — жестко сказал Олег. И взглянул на Сережу. Сережа сунул в карманы кулаки. В нем начинала звенеть напряженная злость. Как всегда, когда он встречался с людьми нахальными и сильными от этого нахальства.
За спиной взволнованно и сердито сопели, барабанщики.
Сережа нащупал в кармане двухкопеечную монетку, повернулся к ребятам. Ближнему из них, Рафику Сараеву, быстрым шепотом сказал:
— Телефон Генки Кузнечика помнишь? Позвони ему, скажи: капитанов сюда.
Димка, уже сбросивший оба пальто — Олега и свое, — сунулся вперед.
— Данилка, ты скажи, как они… Чтоб выгнать нас…
— Ага… — Данилка снова сердито переглотнул. — Они еще ходят и разговаривают: «Пора их выселять отсюда…» Я тогда сказал
Димке, чтобы за вами бежал… А они зашли сюда, в кают-компанию, и тоже все стали трогать. Я подумал, что они и знамя щупать начнут, и встал к шкафу. А они мне говорят: «Иди за вашим руководителем». Я сказал что не могу, потому что на вахте. А они: «Ничего с твоей вахтой не сделается…» Я, конечно, не пошел никуда. А они опять говорят: «Уходи тогда отсюда, нам совещаться надо». Я опять не пошел.
— Вот-вот! — перебил Сыронисский. — Три взрослых человека его уйти просят, а он, сосунок, характер демонстрирует!
— У нас не принято перебивать, когда говорит командир вахты, — остановил Олег Сы-ронисского.
— Вот собрать ихних родителей да рассказать, как он детей воспитывает… На взрослых людей с саблей кидаются! — жалобным басом сказала дама.
— Между прочим, — опять вмешался человек в очках, — Антонина Михайловна — председатель уличного комитета. Она при исполнении, так сказать, общественных служебных обязанностей.
— Я тоже при исполнении, — огрызнулся Данилка почти весело. Он уже пришел в себя. — Я и не кидался на них, Олег, честное пионерское. Только схватил клинок из пирамиды и встал к флагу. Потому что они, знаешь что? Вот он… — Данилка рапирой махнул в сторону Сыронисского. — Как схватит меня за плечо да как толкнет к двери! Я и полетел.
Сережа и Олег разом взглянули на макет замка в углу у двери. Краем глаза Сережа заметил, как Олег побелел. А самого Сережу от пяток до затылка словно прошило иглой: это был мгновенный удар страха. И такая же мгновенная радость: как хорошо, что утром заело раму!
Передняя стенка замка с воротами и угол башни были сильно помяты. Но самая большая вмятина — по форме Данилкиной спины — оказалась на холме, усаженном деревцами из зеленой резиновой губки. Вдребезги разрушен был подвесной мост.
Олег стремительно глянул на Данилку, потом подскочил к макету, приподнял его и стал шарить под холмом.
Сережа быстро подошел.
— Олег, да все в порядке, — торопливым шепотом сказал он. — Ну не бойся, Данилка-то живой. Я стержень утром вытащил, чтобы окно открыть.
Олег выпрямился, перевел дух. Рукавом вытер лоб. Повернулся к Сыронисскому. Сказал сквозь зубы:
— Слушайте, вы… Вот здесь, — Олег щелкнул по папье-маше, — под макетом стальной каркас. Только случайно сегодня утром вынули продольный прут. Иначе бы он проткнул мальчика навылет!
— Олег!
Сергей!
Тревога!
— Я никого протыкать не собирался, — заявил Сыронисский. — Я вашего часового только за руку взял…
— «Взял»! — повторил Олег. — Так, что он полетел!
— Но позвольте, — вмешался гражданин в очках, — Ведь никто же не предполагал…
— А если бы он виском о косяк? Или затылком об пол? Здесь дети! Понимаете вы? Живые дети! Поэтому покиньте помещение отряда и прекратите ваше нашествие, о причинах которого я узнаю в исполкоме.
— Это не нашествие, а технический осмотр, молодой человек, — обиженным тоном сказал гражданин в очках. — Я, кстати, главный бухгалтер домоуправления. Мы смотрим, какой здесь нужен ремонт.
— Никакого ремонта не нужно, — сказал Олег. — Здесь идут занятия, и до лета помещение трогать нельзя.
— Кто вас будет спрашивать? — величественно отозвался Сыронисский. — У нас план. А кроме того, ваш детский сад вообще из другого ведомства. Райком комсомола организовал, пускай он и помещение дает. А нам нужно место для бухгалтерии.
Олег повернулся к Сереже:
— Дежурный! Гости уходят. Проводите.
Сережа и барабанщики отошли, освобождая выход. Но тут с мороза ворвались Генка Кузнечик, Алеша Смирняков, Сеня Гуревич, Митя Кольцов и Наташка.
— Остальные в школе или в кино! — с налета выпалил Генка. — Митьку и Наташку я на всякий случай прихватил. А что случилось?
— Все уже в порядке, — сказал Сережа. — Гости уходят. А вы как сумели так быстро примчаться?
— Мы с Наташкой на велосипедах, прямо по снегу! Митька — на багажнике. А остальные бегом!
«Гости» во время этого разговора удалились.
— Ну, история… — выдохнул Олег. — Данилка, да отойди ты от флага и положи рапиру. Все уже… Сергей, ты зачем вызвал ребят?
— Сам не знаю, — сказал Сережа, — Так, на всякий случай. Мало ли что…
— Ну и хорошо… Тогда сразу и решим один вопрос, раз капитаны здесь. Давайте раздевайтесь.
Через минуту все расселись в кают-компании — кто на стульях, кто на диване. Олег быстро и коротко рассказал, что случилось. Потом спросил у Данилки:
— Так?
— Так, — ответил Данилка. И нерешительно оглядел ребят. — А что мне было делать? Здесь же флаг.
— Пусть капитаны пройдут в спортзал, — попросил Олег.
В зале они встали тесным кружком.
В зале они встали тесным кружком.
— Вот что, братцы… — начал Олег. — Надо об этом сказать. До сих пор мы жили спокойно… Нам не мешали. Помогали даже. Да только не всем «Эспада» нравится. Кто-то решил, что наши барабанщики слишком громко барабанят… Просто этим людям понадобилось помещение для кружка вязания, а новому управдому показалось, что их бухгалтерии тесно живется. Чтобы нас выселить, будут говорить, что все у нас не так, все плохо, все неправильно… Сами видите, Данилка на посту у флага встал, а они в крик: нападение с оружием!
— А что? — запальчиво начал Сеня Гуревич. — Вострецов сделал все, как надо. Я бы тоже… Уходить, что ли, надо было?
— Уходить? — переспросил Олег. — От флага? С поста?
— Кто бы ушел? — сказал Алешка Смирняков.
Олег медленно проговорил:
— Я спросить хотел… Он, конечно, маленький… Но, может быть, пора ему дать звание?
— Капитана?! — подпрыгнул Генка, который сам две недели назад стал капитаном. — Давно пора!
Сережа вспомнил утренний случай с барабанщиками.
— Данилка, если по правде, давно уже капитан, — сказал он. — Не хуже других. Даже несправедливо как-то: и в совете и группой командует, а нашивки нет.
— Только вот не все капитаны здесь, — нерешительно произнес Олег. — Как голосовать?
— Ну и что? Все равно большинство. Да и никто не станет спорить, — уверенно сказал Алешка.
Они вернулись в кают-компанию. Барабанщики уже начинали на диване легкую тренировку по самбо.
— Капитан Вострецов! — сурово сказал Олег.
Данилка сперва привычно подскочил, ожидая нахлобучки за возню. Потом понял — «капитан»! Порозовел, испуганно глянул на ребят: «Не шутите?»
Олег подошел к нему, тихонько взял за плечи. Улыбнулся.
— Капитан Вострецов… Сдавай вахту.
— А зачем… сдавать? — шепотом спросил Данилка.
— Ну, как зачем? Каховский вернулся. Он же сегодня командир.
Олег притянул к себе Данилку, прижал к пиджаку рыжую лохматую голову и тихонько сказал:
— Ты хорошо стоял вахту. Спасибо, малыш.
Барабанщики на диване притихли.
Олег отыскал глазами Димку.
— Димка сегодня тоже герой. Четыре квартала летел по морозу почти раздетый. Только не заболей, пожалуйста, очень прошу.
— Не-а, не заболею, — охотно пообещал Димка.
— Надо его горячим чаем напоить, — решительно сказала Наташа. — Где у нас чайник и плитка? Всегда дежурные засунут куда-то…
