Энтони Горовиц - Громобой

В третий раз Алекс пошел вместе с ними. В доме-убийце установили ловушки — это все, что им сказали. На задание отправились без оружия. От них требовалось просто пройти через весь дом и выйти «живыми».

И им это почти удалось. В первой комнате, имитирующей огромный обеденный зал, под ковром обнаружили взрыватель нажимного действия, в дверных проемах — инфракрасные лучи. Было немного жутко красться вот так по дому на цыпочках, затаив дыхание, наблюдать, как обезвреживают заряды, как в клубах сигаретного дыма становятся видимыми лучи. Не замечать опасности, но знать, что она рядом, совсем близко — от этого становилось не по себе. В коридоре обнаружили детектор движения, приводивший в действие пулемет, спрятанный за японской ширмой. (Наверно, заряжен холостыми, подумал Алекс.) В следующей комнате ловушки отсутствовали. В последней, гостиной, на другом ее конце располагался выход — несколько стеклянных дверей. Дорогу к ним преграждала натянутая через всю комнату проволока — натяжной взрыватель толщиной не больше человеческого волоса. Двери были на сигнализации. Пока Змей с ней занимался, Орел и Лис сняли с поясных ремней электронные платы и различные инструменты и приготовились обезвреживать растяжку. Но Волк остановил их:

— Отставить. Уходим отсюда.

В тот же момент Змей подал знак. Он отключил сигнализацию. Дорога была свободна.

Змей вышел первым. За ним Лис и Орел. Алекс должен был покинуть комнату последним, но, дойдя до двери, увидел, что путь ему преградил Волк.

— Не везет тебе, Ноль-Ноль-Пшик, — сказал он мягким, почти добрым голосом.

Следующее, что запомнил Алекс, — ребро ладони Волка, врезавшееся ему в грудь с неимоверной силой. От неожиданности Алекс потерял равновесие и полетел назад, вспомнил о растяжке и попытался изогнуться, чтобы не задеть ее. Но бесполезно. Левая рука, цеплявшаяся за воздух, коснулась растяжки. Он почувствовал, как дотронулся до нее запястьем. Алекс упал на пол, потянув за собой проволоку.

Светошумовые гранаты, используемые при освобождении заложников, применялись и САС. Они представляли собой небольшие устройства, начиненные порошкообразным магнием и гремучей ртутью. Как только из гранаты был выдернут запал, ртуть вспыхнула и раздался оглушительный взрыв. Алекс не только потерял способность слышать. По всему телу прошла дрожь, казалось, вот — вот выпрыгнет сердце. Одновременно с ртутью воспламенился магний. Он горел целых десять секунд. Свет так слепил, что даже с закрытыми глазами укрыться от него было невозможно. Алекс уткнулся лицом в жесткий деревянный пол, судорожно сжимая голову руками, не в силах пошевелиться, и ждал, когда все закончится.

Но на этом страдания не прекратились. Когда наконец яркий огонь угас, казалось, что весь свет в комнате сгорел дотла вместе с ним. Шатаясь, Алекс поднялся на ноги, оглушенный и ослепленный, он не до конца понимал, где находится. Его тошнило. Пол уходил из-под ног. В воздухе висел едкий запах химикатов.

Минут через десять, спотыкаясь, Алекс выбрался наружу. Волк как ни в чем не бывало дожидался его вместе с остальными: он выскочил еще до того, как Алекс коснулся пола. Подошел рассерженный сержант. Алекс не надеялся прочесть на его лице озабоченности по поводу своего самочувствия и не ошибся.

— Ну и что там произошло, Салага? — спросил он. Алекс молчал, и сержант продолжил: — Ты провалил задание. Чуть всю группу не угробил. Так что давай, выкладывай, что пошло не так?

Алекс взглянул на Волка. Тот на него даже не смотрел. Что сказать? Попытаться рассказать правду?

— Ну? — Сержант ожидал ответа.

— Ничего не произошло, сэр, — ответил Алекс. — Я просто не смотрел под ноги. Наступил на что-то, и раздался взрыв.

— Будь это настоящая операция, ты был бы уже мертв. Что я тебе говорил? Они совершили ошибку, прислав мне ребенка. Глупого и неуклюжего, который даже не смотрит, куда идет… что вообще недопустимо.

Алекс молчал. Краем глаза он видел, что Волк еле сдерживает улыбку. Заметил это и сержант.

— Что это тебя так развеселило, Волк? Пойдешь обратно и наведешь там порядок. Да, и советую сегодня вечером отдохнуть. Это ко всем относится. Потому что завтра у вас 45-километровый марш-бросок. Никаких пайков. Никаких зажигалок. Вообще никакого огня. Это задание на выживание. Вот если выживете, может, у вас и появится повод для улыбок.

Теперь, спустя ровно двадцать четыре часа, Алекс вспомнил эти слова. Последние одиннадцать часов он провел на ногах, следуя по маршруту, проложенному сержантом на карте. Марш-бросок начался в шесть утра, после невеселого завтрака из сосисок и фасоли. Волк с остальными, хотя они и несли 25-килограммовые рюкзаки, уже давно исчезли далеко впереди. На выполнение задания им было отведено восемь часов. Алексу, учитывая его возраст, — двенадцать.

Шурша ботинками по гальке, он повернул направо. Впереди кто-то стоял. Это был сержант. Он только что прикурил сигарету, Алекс заметил, как тот сунул спички обратно в карман. При виде сержанта Алексу снова вспомнились пережитые им накануне стыд и ярость, и остатки сил покинули его. Хватит с него всех этих Блантов, Джонсов, Волков… вообще всей этой муры. Сделав над собой последнее усилие, он проковылял оставшиеся сто метров, отделявшие его от сержанта, и остановился. По лицу Алекса вперемешку с дождем струился пот. Темные от грязи волосы прилипли ко лбу. Сержант посмотрел на часы.

— Одиннадцать часов пять минут. Неплохо, Салага. Правда, остальные были здесь три часа назад.

Ну и флаг им в руки, подумал Алекс. Но вслух ничего не сказал.

— Ладно, тебе осталось добраться до первого MB. Оно там, наверху.

Палец сержанта указал на утес. Не покатый утес. Отвесный. Перед ними высились шестьдесят-девяносто метров цельного камня, без единого выступа, за который можно было бы ухватиться. При одном взгляде на утес сердце у Алекса ушло в пятки. Йан Райдер брал его с собой заниматься скалолазанием… в Шотландии, Франции, по всей Европе. Но преодолевать настолько сложные подъемы Алексу никогда еще не доводилось. Тем более одному. Тем более таким усталым.

— Я не могу, — произнес Алекс. Слова с легкостью слетели с губ.

— Я этого не слышал, — ответил сержант.

— Я сказал, что не могу, сэр.

— «Не могу» для нас здесь не существует.

— А мне плевать. Я сыт по горло. Я уже… — Голос Алекса дрогнул. Он не решился закончить. Продрогший и опустошенный, он стоял, ожидая, что грянет гром.

Но гром не грянул. Посмотрев на него с минуту, сержант медленно кивнул и произнес:

— Послушай, Салага. Я знаю, что случилось в доме-убийце.

Алекс поднял на сержанта глаза.

— Волк забыл про камеры наблюдения. Мы все засняли на пленку.

— Тогда почему же… — начал было Алекс.

— Разве ты подал на него жалобу, Салага?

— Нет, сэр.

— Хочешь подать на него жалобу сейчас, Салага?

Пауза. Затем:

— Нет, сэр.

— Отлично. — Палец сержанта указывал на вершину утеса. — Это не так сложно, как кажется. Парни ждут тебя на вершине. И еще приятный холодный ужин. Сухой паек. Ты ведь не хочешь от него отказаться?

Сделав глубокий вдох, Алекс направился к скале. Поравнявшись с сержантом, он споткнулся и вытянул руку, чтобы восстановить равновесие, слегка задев военного.

— Простите, сэр, — извинился Алекс.

Подъем на вершину занял двадцать минут. Группа «К» была уже там, около палаток: две двухместные и одна — самая маленькая, одноместная — для Алекса.

Змей, худощавый светловолосый парень, говоривший с шотландским акцентом, заметил его первым. В одной руке он держал банку с холодной тушенкой, в другой — чайную ложку.

— Не ожидал, что у тебя получится, — сказал он. Алекс не мог не заметить явную теплоту в его голосе. Впервые тот не назвал его Ноль-Ноль-Пшик.

— Я тоже, — ответил Алекс.

Волк, сидя на корточках над кучей мусора, пытался разжечь костер при помощи двух кусков кремня. Но искры, которые ему удавалось высечь, были слишком мелкими, а листья и клочки газет, которые он насобирал, уже давно отсырели. Сколько он ни усердствовал, все было тщетно. Остальные наблюдали за ним с угрюмыми лицами.

Алекс достал коробок спичек, который вытащил из кармана сержанта там, внизу, когда притворился, что оступился.

— Может быть, это поможет. — Алекс бросил коробок и залез в палатку.

В лондонском офисе миссис Джонс сидела и ждала, пока Блант прочитает отчет. За окном светило солнце. По карнизу, важный, словно страж, взад-вперед расхаживал голубь.

— А дела у него идут очень хорошо, — наконец произнес Блант. — Просто необыкновенно хорошо. — Блант перевернул страницу. — Как я понимаю, на стрельбище он не был.

— Вы собирались дать ему оружие? — спросила миссис Джонс.

— Нет. Эта идея мне не нравится.