Марина Елькина
Тайна синего фрегата
Книги мокли под дождем. Они лежали аккуратной разноцветной стопочкой рядом с огромным контейнером для мусора.
Капли весело и громко барабанили по обложке верхней книги, струйки дождевой воды медленно стекали по корешкам и быстро прыгали по обрезам. Страницы мокли по краям, и книжки обиженно разбухали от влаги, будто дулись на людей, которые сняли их с сухого стеллажа и сложили на мокрую землю.
Мимо мусорных контейнеров промчались два маленьких, вымокших до нитки велосипедиста. Они одинаково низко пригнулись к рулю и изо всех сил жали на педали.
Третий велосипедист здорово поотстал, а поравнявшись с контейнером, вообще затормозил.
Второй быстро обернулся и крикнул первому:
— Виталька! Артем отстал! Надо подождать!
Виталик лихо остановил новенький, сверкающий под дождем велосипед и спокойно поправил сбившийся ворот мокрой футболки.
— У него, кажется, велик сломался. Давай назад!
Но велик Артема был в порядке. Когда друзья подкатили к контейнеру, Артем сидел на корточках и бережно, одну за другой, приподнимал промокшие книги.
— Ты чего? — спросил Виталик. — Тут решил остаться? Между прочим, мы с Вовкой зонтики не захватили. А ты?
— Что — я? — очнулся Артем.
— У тебя зонтик есть?
— Какой зонтик?
— Обыкновенный. Чтобы не мокнуть, пока ты книжками любуешься. Дождь на дворе, забыл?
— А у вас есть сумка? — вопросом на вопрос ответил Артем. — Или хотя бы веревка?
— Зачем? — в один голос поинтересовались Виталик и Вовка
— Мне книги забрать нужно.
— С помойки? — брезгливо удивился Вовка.
— Ну и что? Это же книги. Гляди, как они промокли.
Виталик молча стянул с головы полиэтиленовый пакет.
— Все не вместятся, — качнул головой Артем, радостно набивая пакет книгами.
— Больше ничего нет.
— Ладно, я в рубашку сложу, за пазуху. Помогите. Двигайте их туда, на спину. Еще, еще! Не вывалятся?
— Ты похож на толстяка из мультфильма, — засмеялся Виталик. — На велосипед с такой ношей не запрыгнешь.
— Ничего, я пешком дойду, — близоруко сощурился Артем. — Все равно дорогу без очков толком не вижу, а в очках еще хуже: капли на стекла попадают. Вы поезжайте, я сам, потихоньку.
Вовка безнадежно махнул в его сторону рукой и уже оттолкнулся от низенького бордюра:
— Как знаешь!
— Пешком так пешком, — решительно произнес Виталик и неторопливо повел свой новенький велосипед рядом с Артемом.
Вовка увидел это и пробурчал:
— Ливень такой, а ему книги! — но тоже соскочил с седла и пошел пешком.
— Все равно уже вымокли, — спокойно заметил Виталик. — Какая разница?
— Тебе — никакой, — сердито ответил Вовка. — А я простужусь и заболею!
Он не врал. Он правда часто болел ангиной.
— Летний дождь теплый, — так же спокойно возразил Виталик. Его вообще трудно было чем-нибудь вывести из равновесия.
— Я что-то не заметил, — поежился Вовка.
Артем нацепил очки и виновато молчал, потому что считал, что следующая Вовкина ангина будет на его совести.
Капли попадали на стекла и делали все вокруг размытым и зыбким. Артем подумал, что ученым не мешало бы изобрести какое-нибудь приспособление для очков, вроде «дворников» на лобовом стекле автомобиля.
Хотя нет. Такие штуки еще больше бы мешали, мелькая перед глазами туда-сюда. Голова бы, наверное, закружилась.
— Что за книги-то? — прервал его мысли Вовка.
— Не знаю. Я еще не просмотрел их.
— Так, может, они тебе вообще не нужны? Может, они неинтересные!
— Так не бывает. Книги все интересные.
— Все-все? А если они по физике?
— Я физику не люблю, но это же не значит, что книга по физике неинтересная.
— Но тебе-то она ни к чему!
— Не знаю. Может, пригодится когда-нибудь.
Вовка пожал плечами. Спорить с Артемом насчет книг было бесполезно.
Артем читал все подряд: романы, рассказы, книги по истории, сборники стихотворений и даже учебники по астрономии. Зато и знал про все на свете. Как ходячая энциклопедия.
Редко-редко, когда его какой-нибудь вопрос ставил в тупик. В таких случаях он честно говорил: «Этого я не знаю. Но я посмотрю в книгах». И смотрел. Перерывал гору книг дома и в библиотеке, но ответ находил. Не из-за задетой гордости, не из самолюбия, а просто так, потому что ему становилось интересно.
При всем при том в школе Артем всегда числился в троечниках. И никогда на свои тройки не обижался. И никогда не стремился стать отличником.
— Почему ты троечник? — часто спрашивал его Вовка. — Ты же больше учителей знаешь!
— А мне в школе неинтересно, — добродушно улыбался в ответ Артем. — Скучно. Да и зачем мне пятерки? До аттестата еще далеко.
Пятерки — больное место Вовки. Вот уж кому они нужны! Он старается, из кожи вон лезет, а выше четверки все равно не поднимается.
— Чудак-человек! — говорит он про Артема. — Были бы у меня твои способности, я бы… Я бы во всех олимпиадах участвовал и медали бы собирал.
— Не люблю соревнования. Все хотят быть лучшими и расстраиваются, если не побеждают.
— Конечно, расстраиваются! А победитель радуется!
— Чему радуется? Тому, что другие расстраиваются? Разве можно этому радоваться?
— Ну, еще скажи, что соревнования не нужны!
— Почему? Нужны. Но не мне.
Этот спор повторялся из раза в раз. В одних и тех же выражениях, с одними и теми же доказательствами. Вовка всегда начинал первым и первым сдавался.
Проходило время, и спор возникал снова. И снова ни к чему не приводил. Артема трудно было столкнуть с его точки зрения, а Вовке никак не удавалось понять самого главного: по его мнению, Артем был начисто лишен честолюбия.
Уж что-что, а честолюбие у самого Вовки било через край. Только это честолюбие было каким-то странным. Оно больше походило на зависть.
Например, пятерки Виталика в глубине души он считал незаслуженными. Виталику просто все легко дается.
Чужие пятерки, так же как свои четверки, его раздражали и даже бесили. Ему казалось, что учителя несправедливы.
Не то чтобы Вовка не понимал, что зависть — не лучшая черта характера. Он иногда даже побаивался своей зависти и пытался с ней бороться.
Однажды он пошел в библиотеку и взял книги по самовоспитанию. В них Вовка прочитал, что нужно уметь радоваться чужим удачам и успехам, но как этому научиться, так и не понял.
Наступило лето, и Вовка обрадовался: наконец-то можно отдохнуть от бесконечной борьбы за оценки. Но не тут-то было. Один приступ зависти плавно сменил другой: у Виталика появился новый велосипед. С тугими толстыми шинами, с переключателем скоростей.
Виталик велосипедом не хвастался. Или просто делал вид, что ему все равно, какой велосипед. Но Вовка на это не обращать внимания не мог.
Вот и сегодня в парке, когда их застал ливень, Вовка изо всех сил старался не отстать от Виталика, крутя педали на своем стареньком подростковом велике. И снова злился, что Виталик не прилагает никаких усилий, а ему приходится напрягать все мускулы, что Артема вполне устраивает плестись в конце, а ему во что бы то ни стало нужно прийти первым.
Друзья, казалось, и не подозревали, что Вовка — человек завистливый. Да он и не хотел, чтобы они о чем-то догадывались. Кто же будет с завистником дружить?
Вовка ускорил шаг, обгоняя друзей: еле-еле передвигать ногами под дождем — дело малоприятное. Наконец-то показалась их многоэтажка.
— Дошли! Все по домам?
— Конечно.
Грузовой лифт, натруженно гудя, захлопнул за ребятами дверцы и потащился наверх. Артем нажимал кнопки этажей. Сначала четвертый, Виталика, потом одиннадцатый, Вовкин, и последний, двенадцатый, свой.
Артем сгорал от нетерпения. Новые книги были для него, пожалуй, тем же, чем для Колумба были новые земли.
Бросив велосипед в коридоре, забыв о мокрой одежде, Артем вошел в свою комнату и, как тонкий хрусталь, аккуратно и бережно начал выгружать на ковер свои сокровища.
Он любовно разглаживал сырые, волнистые страницы, читал названия, проглядывал содержание. Вовка ошибся — книг по физике не было. Зато было описание плаваний Беринга, роман Дюма и даже старинный томик Пушкина.
Эту книгу Артем разглядывал дольше всех остальных. На титульном листе стояла дата выпуска: 1900 год. Шрифт был красивый, старинный, с ятями.
На обратной стороне обложки Артем заметил приклеенный ярлычок. На ярлычке синим цветом был нарисован фрегат, плывущий по штормовому морю, а снизу вилась надпись: «Степанов Д. Г. Домашняя библиотека».
Артем знал, что такие ярлычки называются экслибрисами, но еще никогда их не видел.
Он чуть не подпрыгнул. Вот это да! Настоящий экслибрис!
