Лешка равнодушно пожала плечами. Певица с южноамериканским именем Алзира не вызывала у нее никаких чувств, а мама, заслышав ее пение, обычно вздыхала: «Этот стон у них песней зовется» — и отходила от телевизора. И даже Ромка соглашался с ней в оценке Алзиры, хотя музыкальные пристрастия у них с родителями почти всегда разнились, да еще как.
Пока все пялились в телик, Лешка спокойно прошлась по комнате, потом заглянула в другую — квартира была двухкомнатной, — на кухню, в ванную и даже в кладовку. Надюша, поглощенная зрелищем, не обращала на нее никакого внимания.
Венечка сначала следовал за Лешкой, а потом начал действовать самостоятельно и сумел незаметно заглянуть в большой шкаф, на балкон и даже влезть на антресоли.
Очень скоро с огромным разочарованием Лешка поняла, что зверька в Надюшиной квартире нет, и вернулась в комнату.
— А знаешь, кто такая эта Алзира? — схватив ее за руку, снова указала на экран Аська.
— Да кто ж ее не знает? На каждом канале с утра до вечера только ее и видно. Боюсь утюг включать — вдруг и из него захрипит. Если она на каком-то конкурсе заняла первое место, то это еще не значит, что она лучше всех. У нас в классе две девчонки в сто раз лучше нее поют. А сколько таких классов и таких девчонок, — ответила Лешка и сразу замолчала, покосившись на хозяйку дома и испугавшись, что та на нее обидится за такие слова. Но вообще-то ей сейчас было не до обсуждения чужого пения.
Но Надюша ее не услышала, а Аська и не собиралась с ней спорить.
— Ты меня не так поняла, я совсем о другом хотела сказать. Эта Алзира — родная сестра Сашка, вот кто она такая! Их отец и помог ей раскрутиться. И на телевидении, и на конкурсе тоже без него не обошлось. Он у них в нефтяной промышленности работает, кучу денег зарабатывает.
— Очень даже может быть, денег у них на все хватает, — вставил Венечка, а Лешка тут же замерла у экрана.
— Что, понравилась? — обрадовалась Надюша.
Лешка молча кивнула. Сестра Сашка была с длинными темными волосами, голубыми глазами и челкой ромбиком. А вдруг это она и приходила к ним за клеткой? Мама в темной прихожей вполне могла принять ее за девочку. Впрочем, певице и так не много лет, кажется, всего девятнадцать.
Лешка еще ближе подошла к экрану. В это время Алзира, подпрыгивая, приблизилась к одному из гитаристов и оказалась значительно выше него ростом. А гитарист отнюдь не был низеньким. Значит, в ней никак не меньше метра восьмидесяти.
Лешка горестно вздохнула. Еще одна надежда, не успев зародиться, разбилась в пух и прах. Если б к ним зашла такая каланча, то мама, даже без очков, непременно бы подметила ее рост и не замедлила сообщить об этом им с Ромкой.
Венечка, деликатно дождавшись, когда Алзиру сменит другая певица, спросил:
— Надюш, а чем ты сегодня занималась? Что-то я тебя во дворе не видел. Так у телика весь день и просидела?
— Ага, — утвердительно кивнула девочка.
— Одна? — уточнила Лешка.
— Настя заходила, — указала Надюша на подругу, — а потом ко мне Ленка Попова пришла. Мы с ней вместе несколько фильмов по видаку посмотрели, она их в прокате брала.
— Ладно, тогда мы пойдем. — И Лешка стремительно направилась к двери.
Надюша, даже не поинтересовавшись, зачем они приходили, закрыла за ними дверь и, скорее всего, снова приникла к телевизору.
Когда они вышли из подъезда, Лешка толкнула Венечку в бок:
— А эту Ленку ты знаешь?
— Знаю. Она светленькая, в моем классе учится. Он вытащил из сумки сотовый телефон и по памяти
набрал номер:
— Ленк, привет. Что-то я тебе весь день звоню и никак не дозвонюсь. Ты где была? У Надюши? Телик смотрели? А ты не забыла, что ты мне книжку должна отдать? Как какую? Детектив детский! Разве уже вернула? Значит, я ее еще кому-то отдал. Извини тогда. — Он отключился и вздохнул: — У Ленки тоже стопроцентное алиби.
Лешка, дождавшись конца разговора, кивнула на прощание Насте с Аськой и в растерянности побрела к метро. Когда Венечка ее догнал, глаза ее были полны слез.
— Это был наш последний шанс, ты понимаешь, самый последний! — еле слышно проговорила девочка.
Венечка забежал вперед и взял ее за руку.
— Лешенька, не переживай ты так, мы сейчас еще что-нибудь придумаем!
— Что мы придумаем, что? Он уже в девять часов звонить будет. А потом мама с папой с банкета вернутся. Что я им скажу? И ты сейчас к себе домой уйдешь, а я совсем одна останусь.
— Надо объяснить этому типу, что зверька у вас украли. Ведь это же правда! А что еще ты можешь ему сказать?
— Он не поверит! Ох, лучше бы похитили меня, а не Ромку! — в отчаянии шептала Лешка. — Ромка бы на моем месте скорее нашел выход, он всегда выпутывается из любых ситуаций.
Венечка продолжал топтаться на месте, удерживая подругу рядом с собой и изо всех сил стараясь скрыть собственное волнение.
— Но его с нами нет, и мы должны действовать сами. Попробуй уломать этого мерзкого похитителя, чтобы в девять часов он снова дал тебе поговорить с Ромкой. Может быть, он сумеет нам что-нибудь еще сказать? Послушай, а может, заявить все же в милицию?
Лешка дернула плечом.
— Как она его найдет? Нет, это очень опасно. Вдруг этот парень узнает, что мы в милицию обратились, и убьет Ромку, чтобы спрятать концы в воду? К тому же менты расскажут о похищении нашим маме с папой, и что тогда с ними будет, ты подумал? Нет, этого делать нельзя! Ладно, иди домой, я сама как-нибудь. — И, еще больше понурившись, она медленно пошла вперед.
Но Венечка догнал ее снова.
— Я тебя провожу.
Они вышли из метро, он довел Лешку до самого подъезда, но не ушел, а вместе с ней поднялся в квартиру.
— Дождусь, когда позвонит Ромкин похититель, и уж потом поеду домой, — решил мальчик. — Не могу я тебя одну оставить.
Ждать звонка оставалось недолго — всего полчаса. Все это время они не сводили глаз с телефона.
— Конечно, Ромке не дадут намекнуть, где он находится, и надеяться нечего, — прошептала Лешка.
— Может быть, мы услышим какие-нибудь звуки, шорохи, по ним можно будет установить его местонахождение. Я об этом не раз в книжках читал. Например, если раздастся громыхание поезда или пение птиц, то круг наших поисков сузится.
— Насколько он сузится? — скептически усмехнулась Лешка.
— Все равно надо послушать.
— Ну ладно, возьмем трубки одновременно, чтобы он не заподозрил, что нас двое. Я буду разговаривать, а ты прислушивайся к посторонним звукам, — согласилась девочка.
Телефон зазвонил ровно в девять. Лешка с Венечкой, как по команде, сняли трубки после первого же гудка.
— Нашла зверька? — осведомился незнакомец.
— Нет пока. Я еще не успела. — Как Лешка ни храбрилась, испуга и тревоги в своем голосе она скрыть не сумела. Но тем не менее потребовала: — Дайте моему брату трубку! Немедленно!
— Много чести, — ответил парень. — Последний срок — завтра, в восемь вечера.
— А что я скажу родителям, если мой брат не придет сегодня ночевать? — закричала Лешка. — А если они сами догадаются, что он похищен?
— Постарайся, чтобы не догадались, иначе знаешь, что будет, — предупредил преступник и отключил телефон.
— Погодите! — Лешка умоляюще смотрела на замолчавшую трубку, и руки ее дрожали. Потом с робкой надеждой она спросила: — Венечка, ты хоть что-нибудь слышал? Были какие-нибудь посторонние звуки?
— Никаких, — ответил мальчик и вздохнул. Видно было, как он хотел ей помочь, но у него ничего не получилось.
— Я тоже ничего не услышала. — Лешка положила трубку на место и оперлась руками о стол.
— Значит, там, где сидит Ромка, совсем тихо. Впрочем, этот тип мог звонить и не от Ромки, а совсем из другого места. Может быть, он поэтому и не дал ему на этот раз трубку, — размышлял вслух Венечка.
— Возможно, что и так. — Лешка немного помолчала, а потом встрепенулась: — Послушай, а может быть, это проделки Олега Пономарева? Это же его клетка была. А Ромка, когда ее у него брал, не мог не рассказать ему, для чего она нам понадобилась?
Она тут же позвонила Олегу, но Пономарева не оказалось дома. Попросив его отца, чтобы Олег, как только вернется, сразу же ей перезвонил, девочка вздохнула:
— Ты, Венечка, иди. Не хватало еще, чтобы тебя дома ругали.
— Я сейчас маме позвоню, скажу, что задерживаюсь. А как же с вашими-то предками быть? Лешенька, может быть, скажешь им, что Ромка сегодня у меня ночует? Они, наверное, с банкета поздно придут, проверять не станут. Лешка кивнула.
— А что, это мысль. Но утром-то как быть? Ох, а завтра-то — суббота! — вспомнила она. — Они
день дома торчать будут.
— А завтра мы с тобой еще что-нибудь придумаем. Ему в школу ни за чем не надо было идти?
— Кажется, у них в субботу должна быть консультация. Значит, он и туда не попадет. А
мен? Ему же через два дня историю сдавать! — И Лешка залилась совсем уже горючими слезами.
