— Не выдвигается? Ну и ладно, — сказала Верочка. — Его уже давно заклинило, надо столяра вызвать. Даже грабители на прошлой неделе не смогли с ним справиться.
— Да ну? — удивился Ромка.
— Честное слово. Вынь оттуда бумагу, пожалуйста.
— Много?
— Всю давай, если сумеешь, пусть у меня лежит, чтобы не бегать взад-вперед.
Через щель между ящиками Ромка стал тащить увесистую пачку. Бумагой уже пользовались, потому обертка ее отогнулась и за что-то зацепилась. Он резко рванул пачку на себя, и вместе с ней выскочило что-то металлическое и со стуком отлетело под стол.
Ромка протянул Верочке пачку, а сам нагнулся посмотреть, что же такое могло выпасть из ящика, и воскликнул:
— Это гвозди! Вернее, дюбели. Они вам нужны?
— Мне? Зачем? — Верочка повернулась и направилась к дожидающейся ее толстой даме.
— Тогда я их себе возьму — картины на стены вешать.
— Вешай на здоровье.
Верочка пошла к принтеру, а Ромка тщательно обшарил стол племянника, заглянул в шкафы, а потом подошел к девушке:
— Вот, возьмите, вы случайно обронили… — И протянул ей один из своих ресторанных трофеев — разноцветную коробочку спичек с вычурной надписью «Камассия».
— Я?! — воскликнула Верочка. Нахмурив бровки, она выдвинула верхний ящик своего стола, извлекла оттуда такой же коробок и спокойно сказала: — Нет, мои на месте.
— А… вам нравится этот ресторан? — как можно равнодушнее спросил Ромка, а дама недовольно заерзала на стуле.
— Неплохой, дорогой только. — Верочка задвинула ящик и полностью переключилась на клиентку.
Ромка жестом указал друзьям на дверь и объявил:
— Пожалуй, мы не будем дожидаться Александра Федоровича, нам домой пора. До свидания.
— Всего хорошего, — не поднимая головы, вежливо отозвалась девушка.
— Рома, почему мы так быстро ушли и ни о чем ее не расспросили? — прошептала в коридоре Лешка.
— Мы даже не узнали, что она делала вчера в районе ресторана, — продолжил Венечка.
— Не мог же я ее об этом так прямо и спросить, — ответил Ромка. — И так понятно, что она там была, спички же показала. И не скрывает этого. Но я там нашел такое! Пошли покажу.
Они скатились по лестнице и выскочили из парадного. Лешка даже не успела попрощаться со старичком-вахтером и лишь кивнула ему на бегу.
На улице Ромка достал находку из кармана.
Это были не гвозди и не дюбели. На его ладони лежали… патроны.
— Как ты думаешь, Венька, от какого они пистолета?
— От «ПМ», «макарова» то есть, — не раздумывая, определил Венечка. — Короткие, девятимиллиметровые. А в той обойме их всего пять было, помнишь, Алексей посчитал? Эти два, значит, оттуда же?
— Так что же, племянник нам все врал? Выходит, он и вправду торгует оружием?! — ахнула Лешка.
Но Ромка изо всех сил замотал головой:
— Давайте договоримся раз и навсегда: племянник вне подозрений. Примем это за аксиому, которая не требует доказательств. Иначе если мы перестанем ему доверять и начнем за ним следить, то потеряем драгоценное время и упустим настоящего преступника. Может, тот как раз на это и рассчитывает.
Услышав про аксиому, Лешка с удовлетворением отметила, что ее брат действительно учил математику, когда они с Венечкой дрожали от страха на даче племянника.
— И вообще, эти патроны как раз и подтверждают невиновность племянника, — продолжал Ромка. — Он ведь у нас не дурак, и зачем ему в своем собственном столе держать патроны? Конечно, их ему туда подложили. Но кто? И, самое главное, для чего?
— А давай ему прямо сейчас позвоним и сразу все выясним? — предложила Лешка.
— При Маргарите Павловне? Он же сейчас наверняка с ней. Нет, лучше попозже, из дома. Поговорим с ним в спокойной обстановке.
Явившись домой, Лешка быстро разделась, свалилась на диван и хрипло просипела:
— Погуляй с Диком, пожалуйста.
Ромка терпеть не мог гулять с собакой, и сестра об этом отлично знала. И если уж об этом попросила, значит, ей совсем плохо. И он покорно снял с вешалки поводок.
А Лешка решила не скрывать свою болезнь и от мамы. Ведь если она не сможет завтра подняться с постели, то какой от нее будет прок? Не всем, к сожалению, помогает мороженое, когда болит горло.
В тумбочке рядом с диваном она нашла градусник и померила температуру. За три минуты столбик ртути добежал до тридцати девяти градусов. Теперь одним горячим чаем не обойтись. Придется, видимо, вызывать врача.
Ромка гулял с Диком всего ничего, зато, вернувшись, подогрел обед, поставил на поднос тарелку с супом и принес сестре.
— Тебе надо поесть, — грубовато буркнул он.
— Спасибо, не хочу, — покачала головой Лешка.
— Надо. Знаешь же, что я один без тебя не справлюсь.
Ромка хмыкнул, делая вид, что пошутил, но она тут же забыла все обиды, благодарно ему улыбнулась и взялась за ложку.
Но обедом брат не ограничился. Он налил в кружку теплой воды, капнул в него какой-то раствор и приказал:
— Иди пополощи горло. Хуже от этого точно не будет, а вдруг поможет? Меня этому Олег Пономарев научил.
Тронутая такой заботой, Лешка послушно пошла в ванную. А когда вернулась, Ромка уже сидел у телефона и говорил с племянником. Лешка попросила сделать связь громкой и улеглась на диван.
— Маргарита Павловна прилетела с Жан-Жаком? — спрашивал Ромка. — Вы их сразу на дачу повезете?
— Пару дней они в Москве поживут, — отвечал племянник. — Да вы им сами позвоните.
— Хорошо. А… пистолет вы сдали?
— Да, словно гора с плеч свалилась. Теперь поменяю на даче все замки, чтобы туда больше никто не проник.
— А мы сегодня у вас на работе были. Просто так, мимо шли и зашли. И еще помогли Верочке достать из вашего ящика пачку бумаги. Его что-то заклинило, — забросил удочку Ромка.
Лешка насторожилась. Вдруг племянник что-нибудь скажет про патроны?
Но Александр Федорович просто согласился с ее братом:
— Знаю. Этот ящик давно заело.
— А ваша Верочка что, фирменные спички коллекционирует? Я их у нее в столе видел.
— Коллекционирует? Вряд ли. Она, наверное, из ресторана какую-нибудь коробочку как сувенир прихватила.
— А вы были в «Камассии»?
Лешка подумала, что племянник сейчас спросит, что за камассию имеет в виду Ромка, но тот не стал раздумывать:
— Как-то раз, давно уже.
— И хороший ресторан?
— Обычный, дороговатый, — ответил Александр Федорович и, правильно рассудив, что Ромка не стал бы болтать впустую, задал встречный вопрос: — А почему это тебя так интересует?
— А помните, мы на даче нашли спички из этого ресторана? Может, вы их там сами все-таки обронили?
— Разве что осенью. Потом я на даче не был, — не колеблясь, сказал племянник.
— Ну что ж, до свидания. — Ромка отключил телефон, а Лешка приподняла голову от подушки:
— А почему ты прямо не спросил его о патронах?
— А зачем? Если он не знает, откуда у него на даче взялся пистолет, то откуда ему знать о патронах в ящике, который не выдвигается?
— А Верочку ты все еще подозреваешь, да?
— Не знаю я, кого подозревать, — вздохнул Ромка. — Она ведет себя естественно, но это может быть всего лишь игрой. Еще Денис этот… Почему он заволновался при слове «камассия»? Чем он, кстати, занимается?
— Ой, а я и не знаю, — спохватилась Лешка.
— Ну вот, а говоришь, что без меня обойдешься. Я бы этого ни за что не упустил.
— Я сейчас исправлюсь, — сказала Лешка и потянулась к телефону.
Племянник Лешку не сразу узнал из-за ее хрипоты, даже сказал: «Богатой будешь». А она без обиняков спросила:
— Скажите, пожалуйста, где и кем работает Денис, ну, темный такой, высокий, он еще вашей Верочке розу в тот мерзкий день подарил.
— Денис? Он директор магазина «Комфорт». А магазин его в нашем же здании, только вход отдельный.
— Понятно, мы видели такую вывеску. Раньше ее не было.
— Да, «Комфорт» только осенью появился. И Денис, между прочим, неплохой парень, — неизвестно к чему добавил племянник.
— Мы заметили.
И она вовремя закашлялась, иначе Александр Федорович непременно бы стал допытываться, зачем им еще и Денис, а так он только посоветовал ей не выходить на улицу, лежать в постели и интенсивно лечиться.
— И почему мы не обратили внимания на этот магазин? — сокрушенно покачал головой Ромка. — И в юридическую консультацию не зашли. Но ничего, завтра, надеюсь, нам повезет.
— Почему? Ах, ну да, завтра семнадцатое число.
— Вот-вот. И это значит, что в девятнадцать часов ноль-ноль минут мы с Венькой должны быть у ресторана.
К вечеру Лешкина температура зашкалила далеко за тридцать девять градусов. Придя с работы, мама дала ей жаропонижающие таблетки, заставила полоскать горло какой-то гадостью, еще худшей, чем Ромкина, и сказала, что самолечением заниматься нельзя, потому что это опасно.
