— Во дела! — воскликнул Ромка, убирая трубку. — Но мы все равно должны обойти всех этих рыбаков, и если кто-нибудь из них скажет, что у него куртки нет, возьмем его на подозрение и будем искать улики и мотивы. Согласны?
Артем пожал плечами.
— А больше ничего не остается. Хотя мне кажется, что это ложный след, но мы и его должны проверить.
— А как мы заставим этих людей показать нам свои куртки? — заволновалась Лешка.
Но ее брата, известного выдумщика, эта проблема занимала мало.
— На месте и сообразим, — беспечно бросил он.
Не откладывая дело в долгий ящик, юные сыщики вернулись в поселок и сразу пошли по адресам, указанным Еремеичем. Начать решили с Эдуарда Петровича Дугина, который жил на Садовой улице. Первая встречная женщина сказала им, что живет он в доме номер шесть, и Лешка ахнула.
— Так это же рядом с Сергеем!
— Верно! Вот это да! Так этот Дугин, как сосед, мог подложить ему Лизино сердечко. Выходит, мы на верном пути? — возликовал Ромка.
— А это мы еще увидим, — как всегда, скептически отозвался Артем.
Когда вся троица приблизились к дому Сергея, открылась калитка и появилась его сестра. Ромка вжал голову в плечи, отвернулся и спрятался за дерево. К счастью, женщина его не узнала и прошла мимо. А он вышел из-за своего укрытия и направился к одноэтажной деревянной даче старой постройки, обнесенной невысоким забором.
Пока друзья решали, что делать дальше, из дома вышел высокий, черный, бородатый мужик, похожий на разбойника. Он бросил на них подозрительный взгляд и скрылся в соседнем доме.
— Как вы думаете, это он и есть? — зашептала Лешка.
— Наверное, раз он из этого дома вышел, — ответил Ромка.— Я хотел попросить Еремеича, чтобы он мне их описал, но он и так уже еле говорил. Лучше скажи, ты сегодня ночью его, случайно, во дворе у Еремеича не видела?
— Нет, я ни на кого не смотрела.
— Вот и я тоже. Но видок у него, прямо скажем, подозрительный.
А разбойного вида мужик вышел от соседей и неожиданно направился прямо к ребятам. И взгляд его не выражал ничего хорошего. А под темной футболкой играли крепкие мускулы.
— Что вам здесь надо? — Голос был грубее некуда.
— Да так, стоим, — пожал плечами Ромка. — А что, нельзя?
— Нельзя! — отрезал мужик. — Вчера возле соседей вот так же кто-то стоял, а потом в дом залез, даже собаки не испугался. Хорошо, хозяйкина дочка его застукала, ничего стащить не успел. Уж не ты ли это был? — Острые глаза из-под кустистых бровей уставились на Ромку. Он чуть не провалился под этим взглядом, покраснел и яростно замотал головой.
— Не я! С чего вы взяли?
— А тогда уходите все, и чтоб я вас здесь больше не видел.
— Идем, Рома, — сказала Лешка и первая вышла на дорогу.
Ребята двинулись за ней, мужик убедился, что они уходят, и пошел к своей калитке. А Ромка подумал, что другой случай разоблачить преступника, если это действительно Дугин, вряд ли им представится, а потому круто развернулся и побежал назад.
— Эй, постойте!
Мужик остановился.
— Чего тебе?
— Вас ведь Эдуардом Петровичем зовут?
— Ну, допустим.
— Вам привет от Еремеича. — медленно, со значением, произнес юный сыщик, неотрывно глядя в глаза мужику. Выдаст он себя или нет? Если он преступник, то, застигнутый врасплох, не сможет не выдать себя, хотя бы движением глаз.
Но пронзительные глаза мужика вдруг потеплели, а лицо сделалось добродушным, и он сразу перестал быть похожим на разбойника.
— От Еремеича? Вы что, с ним знакомы?
— И очень хорошо.
— Ну, как он там?
— Нормально.
— Надо бы его навестить. В какой он больнице?
— В районной. Мы сегодня у него уже были.
— Разговаривали с ним? Он вам сказал, кто в него стрелял?
— Нет, он не знает. А вот у вас он просил спросить, где ваша старая брезентовая куртка, — по-прежнему не сводя с мужика глаз, самым что ни на есть равнодушным голосом сказал Ромка.
Эдуард Петрович и теперь не выразил никаких чувств, даже глазом не моргнул, а только искренне удивился:
— А зачем она ему в больнице?
Свой ответ Ромка продумал заранее.
— Да он думает, что нечаянно поменялся с вами куртками, и ваша досталась ему, а вам — его. А в своей он оставил очень важный документ, он у него за подкладку провалился, и пока он его не найдет, не успокоится. А знаете, раненому покой нужен, вот мы я решили ему помочь.
— Должно быть, он меня с кем-то путает, — нерешительно произнес мужчина. — Но чем черт не шутит? Пойдем посмотрим.
Он отворил калитку и сделал приглашающий жест.
Вслед за хозяином Ромка вошел в небольшой деревянный летний домик. На вбитых в одну из его стенок огромных гвоздях висела старая одежда, всякие пальто, плащи, куртки, и среди них брезентовая. Ромка сам снял ее с гвоздя и сразу понял, что куртка другая. На всякий случай залез в карманы. Они были целыми.
— Видишь, это моя, — сразу успокоился Эдуард Петрович, а Ромка разочаровался и, появившись перед друзьями, развел руками:
— Опять мы ошиблись. И куртка другая, а мужик не тот, хоть я живет рядом с Сергеем.
— Это было ясно с самого начала, — заявила Лешка. Этот Эдуард выше среднего роста, а Еремеич сказал, что тот, кто в него стрелял, был невысоким.
Невысоким, а вернее сказать, совсем маленьким, тощеньким и очень стареньким оказался следующий обладатель брезентовой куртки — Степан Тимофеевич. Ромка и ему передал привет от Еремеича и поведал о потерянных документах. И тот охотно показал ему свою куртку, которая была чуть поновее, чем у Еремеича: или он ее позже купил, или бережнее обращался.
Наконец, из трех подозреваемых остался один, некий Николаша, проживающий на Зеленой улице. Туда друзья и пошли, а по дороге встретили Коляна и спросили, не знает ли он человека с таким именем.
Колян знал. Он сообщил, что Николаша живет в седьмом доме и что он Дашкин знакомый.
— Как это — Дашка? А сколько же ему тогда лет? — удивилась Лешка.
— Восемнадцать, кажется.
— Тогда это другой Николаша,
— Других я не знаю, — ответил Колян и убежал. Он всегда куда-то спешил.
Друзья поспрашивали других людей, но и они не знали никаких других Николаш, проживающих на Зеленой улице.
— А к этому и идти незачем, — сказала Лешка. — Пятнадцать лет назад ему было три годика.
— А может, у него есть отец или старший брат, и куртка ему от них досталась? — возразил Ромка и постучал в дверь зеленого домика. На этой улице, оправдывая ее название, почти все дома были выкрашены в этот цвет, кроме одного — высокого белого, с красной крышей коттеджа, окна которого с высоты трех этажей снисходительно взирали на окружающую его мелочовку.
К ним вышел невысокий паренек с курносым носом и светлыми наивными глазами.
— Вы ко мне?
— К тебе, — ответил юный сыщик и с ходу спросил: — Скажи, пожалуйста, у тебя есть старая брезентовая куртка, такая, как у Еремеича?
— А... зачем вам?
— Нужна. Покажешь ее нам?
— Нет, не могу.
— Как не можешь? — насторожился Ромка. — Почему?
— У меня ее нет.
— А куда она делась?
— Дык у меня ее и не было.
— Постой, ты же сам мне только что сказал, что есть. И Еремеич говорил тоже. Ты с ним на рыбалку ездил?
— Ну, ездил.
— Он и сказал, что ты был в куртке.
— Был, только она не моя.
Ромка с трудом подавил раздражение. Из этого Николаши каждое слово приходилось тянуть клещами.
— А чья?
— Да людей одних. Я у них ее брал.
— У каких еще людей?
— У тех. — И паренек указал на высокий белый коттедж.
— Да? А кто там живет?
— Дык Глеб Борисыч с женой.
Ромке показалось, что он ослышался.
— Как? Глеб живет здесь? В этом доме? А его жену как зовут? Не Еленой, случайно?
— Ну да. Еленой Владимировной.
— И куртку тебе Глеб давал?
— Не, я сам ее брал. Но он разрешал.
— А в магазин кто в ней ходил, ты или он?
— Ну, я. Я у них крышу ремонтировал, а тут дожди были. Ну, я ее и брал, и в магазин, и на рыбалку. Все равно она у них без дела в кладовке валяется.
От жуткого волнения у Ромки вспотела спина, испариной покрылся лоб. Вот оно, еще одно подтверждение его версии. А все говорили, что он не прав, что снова ошибся! И как же хорошо, что они обошли всех этих людей и нашли-таки зацепку!
— Послушай, а не посмотришь, сейчас эта куртка на месте или ее там нет? — внезапно охрипшим голосом попросил он.
Николаша окинул Ромку подозрительным взглядом.
— А зачем она вам? И откуда вы знаете, что я ходил в ней в магазин?
— А вы с Еремеичем перепутали куртки, и в той, что попала к Еремеичу, в кармане остался магазинный чек, а в твоей, то есть чужой, — важные документы. Пойди, проверь, есть они там или нет.
