нас – воздух!»
Не знаю, удалось бы нам узнать, в чем же было дело, если бы не Гаврюша: она не поленилась дойти до отделения полиции и написала Есенину благодарность в стихах (особенно нам с бабушкой понравилась строчка «Простой герой, Есенин Саша, его душа – отваги чаша»). А еще Гаврюша настояла на том, чтобы «славный мальчик Сашенька почтил присутствием ее скромный дом, где соберутся добрые друзья». Есенин быстро понял, что проще выдержать один вечер в нашем обществе, чем спорить, и в конце августа мы собрались у Гаврюши. Бабушка, Настя, Леша, Левушка, Есенин и я.
В рамках светской беседы мы продержались минут пятнадцать. Все похвалили Гаврюшу за потрясающий стол – пироги, морс, ароматное мясо. Порадовались тому, что спадает жара. А потом Гаврюша сказала:
– Как я люблю такие душевные встречи, друзья мои. И как жаль, что мы видимся в силу столь трагичных обстоятельств… Никогда бы не подумала, что Севочка – мальчик, которого я знала! – способен на подобное. Мне казалось, он так любил дядю, был таким добродушным!
– Да, Санек, – подхватил Леша, – чего у него кукушка слетела?
Есенин посмотрел на блюдо с пирогом, сказал, что таким изощренным методом у него еще не пытались узнать о деталях следствия, и начал рассказ.
Сева действительно появлялся у дяди нередко, но лишь для того, чтобы пожаловаться на несправедливость жизни. Начал он, например, бизнес и прогорел. Устроился работать в офис, но там никаких перспектив. Или решил жениться, а его возлюбленная мечтает о свадьбе на Мальдивах. Каждый раз после таких разговоров Сева уходил от дяди с потолстевшим кошельком.
Когда дядя тяжело заболел и сам пригласил племянника для «важной беседы», Сева обрадовался – решил, что речь пойдет о наследстве. Но радость была недолгой: дядя сказал, что сожалеет, что всю жизнь потакал слабостям племянника, и хочет хотя бы перед смертью помочь ему стать самостоятельным. А потому – никакой больше финансовой поддержки, только добрые советы. И вообще Севе стоит брать пример со Льва: вот он – серьезный человек, так что все имущество дядя завещает именно ему.
– …И Сева убил дядю! – уверенно заявил Леша.
– Зачем? – закатила глаза Настя. – Чтобы Лев Андреевич поскорее вступил в права наследования?
– Нет, от злости, – не сдался Леша.
– Лех, тормози, – усмехнулся Есенин. – Дядя умер от естественных причин. Кстати, после дядиной воспитательной речи Сева даже спорить не стал. Наоборот, сделал вид, что очень раскаивается.
– Зачем? – поинтересовалась бабушка. – Надеялся, что дядя изменит мнение?
– Нет, ему было нужно спокойно приходить в квартиру. Согласитесь, это проще, когда отношения с родственником нормальные.
– А что он там искал? – спросила я.
– Гражданка Полякова, ты как всегда смотришь в самую суть. Именно, что искал.
После смерти дяди Сева несколько раз встречался со Львом Андреевичем и уговаривал его не продавать и не сдавать квартиру – память все-таки. До переезда Льва Андреевича Сева неоднократно наведывался в квартиру и вел поиски, а после переезда созванивался и переписывался с двоюродным братом, чтобы быть в курсе его планов. Если Лев Андреевич уезжал на день-другой, Сева снова проникал в дом.
– А вы замки не меняли после переезда? – удивленно спросила бабушка.
– Зачем? – Лев Андреевич покрутил в руках чайную ложку. – Я ведь квартиру не покупал, это дядина.
– А как же… – растерялась Гаврюша. – Я была уверена, что Сева после смерти дяди ни разу здесь больше не бывал. Полагала, что это из-за натянутых отношений с Левушкой – прости, мой мальчик.
Лев Андреевич пробормотал: «Ничего-ничего», а Есенин пояснил:
– Сева и старался остаться незамеченным. Все-таки кражу планировал.
– Какую кражу? – в один голос выпалили мы с Лешей.
– Драгоценностей, – ответил Есенин. – Он, считай, искал клад.
С некоторых пор Сева был убежден: дядя где-то прячет ценности. И причин на то было две. Когда дяде предстояла сложная операция, он сказал Севе буквально следующее: «Ничего не боюсь, веришь? Мало кто прожил такую жизнь, как моя, мало кому везет найти свои сокровища, а я нашел и сберег, а если вы с Левкой не будете дураками, то тоже сохраните». Позже Сева пытался расспросить об этом дядю подробнее, но тот посмеивался и обещал, что однажды племянник все поймет.
И Сева мог бы списать странные слова на сентиментальный порыв нездорового человека, но у него стали появляться вопросы, которых раньше не возникало. Дядя не бедствовал. Лечился пусть не в самых дорогих, но неплохих частных клиниках. Кроме того, он и Севе помогал деньгами. Откуда у простого пенсионера такие возможности?
– Какие возможности? Обычная жизнь, – тихо сказал Лев Андреевич. – Я дядю поддерживал, просто не распространялся об этом. На отдых отправлял, деньги переводил, покупал лекарства, с лечением помогал. У меня-то все хорошо, я мог, но я бы никогда не подумал…
– Левушка, – с надрывом произнесла Гаврюша, – если ты в чем-то и виноват, то лишь в том, что родился порядочным человеком. Сашенька, рассказывайте же.
Сева стал искать, но столкнулся с кучей проблем. Во-первых, он понятия не имел, о каких «сокровищах» идет речь: редкие марки, которые легко спрятать в тоненькой папке? Золотые слитки? Старинные монеты? Во-вторых, поверхностные поиски результата не давали, а крушить квартиру Сева не решался. В-третьих, у дяди не было ни дачи, ни гаража – где еще он мог хранить ценности? Возможно, в банковской ячейке, но тогда все усилия напрасны.
В какой-то момент Севу осенило: о ценностях что-то знает Лев. Дядя либо завещал их «серьезному племяннику», либо указал местонахождение. Сева пару раз заводил с братом разговор о наследстве, но Лев Андреевич говорил только о квартире.
Тогда Сева пришел к нему в гости и, пока хозяин ставил чайник, ударил его по затылку, связал и запер в кладовке, а следующие несколько дней разбирал квартиру чуть ли не по кирпичикам и под прицелом ружья расспрашивал Льва Андреевича о дядиных сокровищах.
– Сева считал, что спланировал все четко. И как удачно, что вы, Наталья Гавриловна, ему звонили еще до всех событий: он же сделал вид, что с братом не общается и вообще находится где-то далеко. А после похищения он считал, что у него есть три-четыре дня, в которые гражданина Нестерова никто не станет искать. Человек одинокий, живет на новом месте. Но вы, гражданочки, ему все портили, – Есенин переводил взгляд с Насти на меня, с меня на Гаврюшу. – Гражданка Полякова, что вы там кричали на лестнице?
– Что? Когда? – не поняла я.
– Ну, что-то про полицию, про заявления о пропаже…
– А я помню! – подала голос Настя. – Ты сказала, что Наталья Гавриловна… В общем, что
