его ноги слетает шлёпанец. Мальчишка снова надевает его и бежит дальше, но спотыкается и с криком падает на кучу пёстрых пакетов с мусором да так и лежит, тяжело дыша.
Я подбегаю, а через секунду возле нас оказывается и Асанте. Он тут же орёт на нас – возможно, лишь на меня или лишь на мальчишку, но без переводчика я ничего не могу понять. Хотя то, что Асанте ужасно злится, понятно и без переводчика.
Мальчишка выпрямляется и с испуганным видом глядит на нас. Теперь я вижу, что по его щекам текут слёзы. Он вытирает их ладонью и шмыгает носом.
– Нилифания хивио кво аджили йа Кито, – лепечет он и снова плачет.
Я растерянно гляжу то на него, то на Асанте.
– Он говорит, что сделал это ради Кито, – переводит Джон, успевший подбежать к нам. – Не понимаю, что он имеет в виду. А Кито тут довольно распространённое имя.
– Я знаю, кто такой Кито, – слышится писк из моей левой руки.
– Кто? – тихонько спрашиваю я и осторожно запихиваю Гектора в передний карман джинсов.
– Другой мальчик, – рассказывает Гектор. – Он лежит в одной из тех лачуг. По-моему, он болен. Во всяком случае, мальчик в твоей рубашке и та девчонка вчера вечером принесли ему поесть и заботятся о нём. Я пробрался туда следом за ними и видел.
Я поворачиваюсь к Асанте.
– Кто такой Кито? – спрашиваю я, а Джон переводит:
– Кито ни нани?
Асанте скрещивает руки на груди и молчит.
– Кито ки нани? – повторяю я слова, сказанные Джоном, и мне это удаётся сравнительно легко. Чакка! Нормально! Суахили не такой уж трудный язык. Асанте глядит на меня, потом поворачивается к Джону и говорит с ним. Джон со вздохом переводит.
– Кито его младший брат. Он болен, ему нужен покой. Поэтому Асанте не хотел, чтобы мы пошли к хижинам. Там живёт его семья.
– Я же говорил тебе, – шепчет Гектор.
Я задумываюсь. Больной мальчик и друг, который хочет ему помочь. Но как это связано с поджогом на блошином рынке? И кто та девочка? Кажется, и сам Асанте не очень понимает, что всё это значит – и хочет прояснить вопрос до конца. Он садится на корточки возле мальчишки, хватает его за плечо и трясёт. Тот больше ничего не говорит, только снова плачет.
– Слушайте, – вмешивается тут Тимо. – Что он тут орёт на всех? – Он подходит к Асанте и хлопает его по плечу. – Эй, перестань, пожалуйста!
Асанте резко поворачивается к нему. Ой-ой, надеюсь, всё обойдётся без обмена ударами! Но Асанте лишь выставляет перед собой ладони и улыбается.
– It’s okay, man! – говорит он почти спокойно. – You’re right. No more fighting [16]. – Тут он обращается к плачущему мальчишке. – It’s okay, Jabari.
Ага. Я ясно понимаю две вещи. Мальчишку зовут Джабари. А Асанте больше не хочет конфликтов. Хорошие новости, особенно последняя. Когда я гляжу на атлетичного Асанте и худощавого Тимо, то боюсь, что победителем оказался бы не мой главный редактор.
– Может мне кто-нибудь объяснить, что тут происходит, чёрт побери? – Бейза говорит то, что, пожалуй, думаем все мы.
Я пожимаю плечами:
– Мне почему-то кажется, что пожар на рынке как-то связан с Кито, больным другом Джабари.
– Но если этот Кито так болен, его, конечно, не было на рынке, – размышляет вслух Бейза. – Значит, он не имеет отношения к пожару.
– Но Джабари говорит, что он сделал это ради Кито. Спрашивается, что он имел в виду? – говорю я. – Купил мою рубашку? Поджёг тюки?
Тимо лишь пожимает плечами.
– В любом случае к нашей истории это в конце концов это не имеет никакого отношения. У нас есть рубашка, и это всё, что для нас важно. Теперь мы можем доказать, что она не была отправлена ни на благотворительность, ни в переработку.
– Верно! – подтверждает Бейза. – Вместо этого её купил нищий мальчишка, который живёт на ужасной мусорной свалке. Значит, «Фэшниста» дважды получила за неё деньги: один раз от тебя и один раз от каких-то торговцев старой одеждой, которые отправляют контейнерами секонд-хенд в Африку. По их вине местные предприниматели больше не могут зарабатывать на одежде собственного производства. Совершенно подлый номер.
– Точно. Тут даже и не пахнет благотворительностью. Они врут своим покупателям, – продолжает её мысль Тимо. – Если мы сфоткаем рубашку на мусорном полигоне плюс сделаем фото всего хлама из Европы, который тут валяется, тогда этого будет достаточно для захватывающего репортажа. Итак, мы выполнили нашу задачу и можем лететь домой.
Домой! Заманчивая мысль! Особенно когда ты стоишь по колено в вонючем мусоре.
– Возможно, вы правы, – говорю я. – Что там произошло на блошином рынке, нас не касается. Сейчас мы сфоткаем всё, что нам нужно, и уедем в отель.
Джон вопросительно глядит на меня:
– Я должен объяснить Асанте, зачем вы делаете фото? И что вы хотите сфотографировать и их тоже?
Я киваю. Джон говорит с Асанте, а Тимо уже фоткает Джабари в моей рубашке.
– Они хотят получить за это деньги, – объявляет нам Джон.
– Всё в порядке, мы запланировали это, – говорю я и лезу в карман за деньгами, которые сунула туда сегодня в отеле. Но когда просовываю руку мимо Гектора, он внезапно кусает меня за палец.
– Ай! – кричу я. – Ты спятил, что ли?
Джон, Тимо и Бейза удивлённо глядят на меня.
– Гектор укусил меня, – объясняю я. Потом тихонько спрашиваю: – Что это значит?
– Очень просто – я выражаю свой немой протест, – говорит мышь.
– Немой протест? Против чего? – Мышь дурит, это точно!
– Мне просто не верится, что вы сейчас сделаете пару фоток этой безобразной рубашки и не станете расследовать главную историю. Тут перед вами попавшие в беду дети, а вы думаете только о вашей дурацкой школьной газете? Такого просто не может быть!
Снова он прав! Я тяжело вздыхаю. Тимо трогает меня за плечо.
– Что такое? Всё ещё болит голова?
– Нет-нет. Я только вдруг подумала, что мы пока видим лишь кусочек большой истории и не должны довольствоваться этим. Я имею в виду то, что мы же настоящие журналисты! А журналисты никогда не останавливаются на полпути, пока не узнают всю правду.
Бейза с Тимо озадаченно глядят на меня. То ли на них произвела впечатление моя маленькая речь, то ли они думают, что у меня снова поехала кукуха, – трудно сказать.
– ОК, – отвечает наконец Тимо, – и как ты представляешь себе ту большую историю? Какая она?
– Не знаю. Но я уверена, что мы это выясним, если поговорим с Джабари и Кито. И с