какое дело? – огрызнулась я.
– Будь хорошим мальчиком, – очень тихо проговорил Стэнли. – У кукурузы ведь тоже есть уши.
Мы все ошарашено взглянули на Стэнли. Он что, шутит? Его никогда не поймешь толком.
Круглые глаза Стэнли серьезно смотрели на меня из-под козырька кепки.
– У кукурузы есть уши, – повторил он. – В поле живут духи.
Стикс с досадой помотал головой.
– Пап, поменьше бы ты читал свою книжку, – проворчал он.
– Там все правда, – настойчиво сказал Стэнли. – Все правда.
Стикс пнул ногой землю и взглянул на меня. Он казался расстроенным.
– Тут теперь все по-другому, – тихо проговорил он.
– То есть? – переспросила я. – Что ты имеешь в виду?
Стикс с отцом переглянулись. Стэнли прищурился, а Стикс только пожал плечами. На мой вопрос он не ответил. Вместо этого он стиснул руку Марка.
– А-а, все такой же хиляк, – протянул он. – Давай в футбол?
– Да ну, жарко, – отозвался Марк, вытирая пот со лба.
Стикс фыркнул:
– А ты еще и неженка, оказывается.
– Почему это? – вскинулся Марк. – Я просто сказал, что жарко, вот и все.
– Эй, у тебя что-то на спине, – сказал Стикс. – Оглянись-ка.
Марк послушно оглянулся.
Стикс быстро наклонился, подобрал с земли червивый кукурузный початок и сунул его Марку за шиворот.
Я не могла не расхохотаться, глядя, как братец с воплями несется к дому.
Ужин прошел спокойно. Жареная курица у бабушки Мириам была очень вкусной – как всегда. И кукуруза действительно оказалась сладкой. Мы с Марком съели по два початка с маслом.
В общем, отличный был ужин. Я немного огорчалась, видя, как переменились бабушка с дедушкой. Раньше дедушка Курт говорил без умолку, рассказывал много смешных случаев о соседях-фермерах и новые анекдоты.
А в этот раз почти все время молчал.
Бабушка Мириам упорно уговаривала меня и Марка съесть что-нибудь еще. Поминутно спрашивала, нравится ли нам. Но и она стала более тихой.
Чувствовалось, что им обоим неуютно. Не по себе.
Они все смотрели на Стэнли, который уплетал свою порцию. Масло стекало у него по подбородку.
Стикс, мрачный, сидел напротив отца. Он держался еще недружелюбнее, чем обычно.
Весел за столом был только Стэнли. С удовольствием жевал мясо и дважды просил добавки картофельного пюре.
– Стэнли, у тебя все в порядке? – спрашивала бабушка Мириам, кусая нижнюю губу. – Все хорошо?
А он улыбался и отвечал:
– Да, неплохо.
Почему же все тут так изменилось? Я не могла найти ответ. Или все дело только в том, что бабушка и дедушка стареют?
После ужина мы перешли в большую комнату.
Дедушка Курт покачивался в старой деревянной качалке, задумчиво глядя в черный зев камина. Было жарко, поэтому огонь разводить не стали.
Бабушка Мириам заняла свое любимое большое зеленое кресло, стоявшее напротив качалки дедушки Курта.
На коленях у нее лежал закрытый журнал для садоводов.
Стикс, который за весь вечер не произнес и двух слов, куда-то ушел. Стэнли, прислонившись к стене, ковырял в зубах.
Марк расположился на длинном зеленом диване. Я сидела на другом его конце и осматривала комнату.
– Ух ты! – воскликнула я. – Оказывается, я все еще боюсь этого медведя.
В дальнем углу комнаты стояло на задних лапах громадное – метра три – чучело.
Много лет назад дедушка Курт застрелил этого медведя на охоте. Огромные передние лапы зверя тянулись вперед, и казалось, что он вот-вот прыгнет. Дедушка Курт рассказывал, что это был медведь-убийца. Прежде чем он его подстрелил, медведь помял двух охотников. Так что дедушка спас им жизнь.
Чучело было как живое, смотреть на него было жутковато, и я отвернулась. Оно никогда мне не нравилось. Как только бабушка Мириам позволила держать его в жилой комнате?
– Расскажи что-нибудь страшное, – попросила я дедушку Курта.
Он повернулся ко мне, и я заметила в его голубых глазах смятение.
– Да-да, – подхватил Марк, – мы соскучились по твоим историям. Расскажи про безголового мальчика в шкафу!
– Нет, – возразила я. – Расскажи что-нибудь новое.
Дедушка Курт в задумчивости почесал подбородок, глянул на Стэнли и неуверенно кашлянул.
– Детки, что-то я сегодня устал, – проговорил он. – Лучше пойду спать.
– А как же история? – Я не хотела так просто сдаваться.
Он скользнул по мне потухшим взглядом и пробормотал:
– Не знаю я никаких историй.
Затем с трудом поднялся и заковылял в свою комнату.
«Что же происходит? – недоумевала я. – Что здесь не так?»
Я поднялась наверх в свою спальню и переоделась в ночную рубашку. Окно было открыто, в него задувал свежий ветерок.
Я подошла к окну и выглянула во двор. На газоне лежала тень большой яблони. Там, где кончалась трава, начиналось кукурузное поле, залитое светом полной луны. Высокие стебли сверкали сейчас так, словно были отлиты из золота.
Кое-где из рядов кукурузы высовывались пугала. Они были похожи на одетых в черную форму солдат. Рукава их пиджаков трепетали от ветра. Мне казалось, что их нарисованные глаза смотрят на меня.
Мне стало не по себе.
Сколько пугал! Не меньше дюжины. И стоят рядами, вот-вот начнут маршировать.
«Пугало гуляет в полночь». Эти слова Стэнли произнес очень тихо, и я никогда раньше не слышала, чтобы его голос звучал так пугающе.
Я посмотрела на часы на столике. Десять вечера.
Я уже буду спать, когда они пойдут гулять. Что за дикая мысль!
Я чихнула. Видимо, у меня аллергия на деревенский воздух – не только дневной, но и ночной.
Я стояла у окна и смотрела на длинные тени пугал. Под порывом ветра стебли кукурузы наклонились, и по теням прошла волна.
И вдруг пугала задвигались.
– Марк! – закричала я. – Марк, сюда! Скорее!
В лунном свете я с ужасом наблюдала, как шевелились темные силуэты, как подрагивали руки и наклонялись вперед головы.
Все. Одновременно.
Все пугала одинаково подергивались, кренились, вытягивались, словно старались соскочить с кольев.
– Марк, быстрее! – кричала я.
По коридору простучали торопливые шаги, и запыхавшийся брат ворвался ко мне в комнату.
– Джоди, что случилось? – выкрикнул он с порога.
Я жестом велела ему подойти. Когда он оказался со мной рядом, я указала на кукурузное поле:
– Смотри. Пугала…
Он ухватился за подоконник и высунулся наружу.
Через его плечо я видела, как в унисон шевелятся пугала.
Мороз пробежал у меня по коже, и я засунула ладони под мышки.
– Это ветер, – объявил Марк и отступил от окна. – Что с тобой, Джоди? Дует ветер, вот они и колышутся.
– Ты… ты плохо смотрел, Марк, – выдавила я. – Посмотри получше.
Марк картинно закатил глаза, вздохнул,
