class="p1">— Да рядом тут, за холмиком, где карьер, — показал Алпукас.
— Погоди, погоди, ребята, — остановился сержант. — Там что — каменоломни, ямы или как?
— Нет, там подвалы. Знаете, как страшно, когда зайдешь! — принялся объяснять Алпукас.
Не на шутку заинтересованный, Кумпис предложил:
— А не заглянуть ли по пути в эти подвалы?..
Ромас был всегда готов, но Алпукас засомневался:
— Туда теперь не попадешь, дверь на замке.
— А кто же замок повесил? — удивился Кумпис.
— Керейшис, наверное, — махнул рукой Алпукас. — Он там что-то держит.
— Керейшис?
Кумпис обернулся к мужчинам, шедшим сзади:
— Подождите меня, хочу посмотреть одну достопримечательность. Сейчас вернусь. А ну, ребята, пойдемте.
Никто не придал особого значения его словам. Мужчины остановились, заговорили о погоде, о том, что давно нет дождя. Если еще постоит такая жара — хорошего урожая не жди, лесу тоже сушь не впрок.
Мальчики проводили сержанта до самого холма. Кумпис спустился по откосу и попал в густой, низкий кустарник. Земля тут лежала нетронутая, люди забросили ее много лет назад, и она сама украшала себя как могла: колким можжевельником, ядовитой волчьей ягодой, лопухом и терновником.
Заметно темнело.
Ромас и Алпукас стояли на холме, сержант, светя фонарем, пробирался по чуть приметной в диких зарослях тропинке. Вскоре показался поросший кустарником продолговатый бугор, из которого выступала полуобрушившаяся, в пятнах лишайников стена; с нее свешивались клочья травы, а местами торчали хилые деревца. Это был построенный когда-то немцем склад известкового завода.
Кумпис обвел глазами мрачный приют двух самоубийц и толкнул дверь. Но дверь не отворилась. Он посветил: на железных петлях, вогнанных в дверь и косяк, висел тяжелый амбарный замок.
Сержант вернулся к ребятам и вместе с ними вышел к поджидавшим на стежке мужчинам.
— Не видали там душу пруссака? — шуткой встретил их председатель.
— Душу не видал, а вот увидел, что дверь на замке.
Сообщение Кумписа всех удивило.
— На замке? А что там запирать?
— Видите, все осмотрели, а главное забыли.
— Схожу-ка я за ключом… — С этими словами сержант повернул к дому Керейшиса.
При его приближении в дверях мелькнула чья-то фигура.
Войдя в избу, сержант попросил ключ. Дескать, хочет осмотреть бывший завод.
— Что ж, можно и ключ, если кому приспичило, — равнодушно согласился Керейшис.
Он пошарил в шкафчике, порылся в столе.
— Где бы ему быть? — задумался хозяин. — Дети, вы не видели, где ключ?
Те молчали.
— Куда-то уже задевали! — буркнул Керейшис себе под нос. Он снова заглянул в шкафчик, посмотрел на подоконник. — Бес его знает, куда завалился. Надо поискать. Может, как-нибудь в другой раз: будешь ехать мимо и завернешь.
— Нет, хорошо бы сейчас, — не отставал Кумпис. — Где уж тут разъезжать.
— Да не найду никак. Леший его знает, еще вчера сам видел на столе.
Керейшис уселся, видимо не собираясь продолжать поиски.
— Что ж, придется сбить замок, — пригрозил сержант.
— Ну-ну! — дрогнул голос Керейшиса. — Ломать не позволю!
— Тогда давайте ключ! Зачем вообще запирали?
— Зачем? — Высокий, дюжий Керейшис выпрямился во весь рост. — А затем, чтобы снова не повесился какой-нибудь бродяга. И так уж дети боятся мимо ходить. Картошка у меня там лежит…
Сержант заколебался. «И в самом деле, не оставлять же открытым такое место». Но это длилось одно мгновение. Он шагнул к дверям.
— Как хотите. Или давайте ключ, или откроем сами.
…У подвала мужчины еще немного подождали.
Керейшис не появлялся. Тогда из ветхой стены выворотили камень. Старинный, грубой работы, но крепкий замо́к не поддавался.
Выбрали камень поувесистей и ударили снова. В это время, раздвинув кусты, вышел Керейшис.
— Вы ответите за это! — гневно крикнул он. — Я буду жаловаться, в суд подам.
— Завод не твой! — отозвался председатель. — Жаловаться не на что.
Только после десятка ударов тяжелый замок с лязгом раскрылся, дверь отворилась. Изнутри дохнуло плесенью, ударило в нос кислятиной. Первым в подвал ступил сержант, за ним — остальные; вместе со взрослыми протиснулись мальчики.
Керейшис постоял на пороге и тоже вошел.
Тонкий луч карманного фонаря Кумписа шарил по стенам, потолку, по полу. Но при таком свете трудно было что-либо рассмотреть.
Инспектор Буга предложил разжечь костер. На полу валялась гнилая солома, обломки полуистлевших досок, хворост. Все это побросали в кучу, и в подвале запылал огонь, озаряя угрюмые стены, нависший потолок, таинственные углы.
— Тут только и вешаться — лучшего места не найти, — усмехнулся инспектор, пощипывая бороду.
Председатель апилинки провел рукой по стене.
— А ведь сухо. Почему бы колхозу не пользоваться? Складов-то не хватает. Видать, никто не додумался. А тут что хочешь можно хранить — не только картошку, но и зерно.
Осмотрев подвал и ничего особенного не обнаружив, мужчины столпились вокруг огня в ожидании сержанта, который подходил к костру из дальнего угла; белый луч фонарика шарил по стенам, метался, словно слепая птица.
— И зачем пруссаку понадобился такой подвалище? Хоть на тракторе въезжай!..
— Дурной был…
— Нет, мужички, немец был не дурак, — вмешался дедусь, до сих пор почти не участвовавший в беседе. — Ума у него на семерых хватало. Он ведь как думал: разживусь — не такой завод отгрохаю; стану гнать из пней скипидар, всякие там смолы, лекарства. Потом собирался на речке, где теперь электростанцию строят, мельницу поставить и шерстобойню. А как разбогатеет, замышлял скупить землю у крестьян, завести имение и всю округу в ярмо запрячь. Немец, он был не глуп, да только не выгорело, надорвался.
— Глянь, что выдумал, дьявол!
— Губа не дура, — засмеялся инспектор.
Неожиданно послышался голос сержанта:
— Эй, сюда!
Все обернулись. Ромас схватил головню и первым бросился на зов.
— Что он там нашел?
— Может, золото?
— Так ведь немец и повесился потому, что золота не хватило.
Все, кроме Керейшиса, который остался у костра, подошли поближе. Перед ними чернела ровная стена.
Сержант шагнул вперед и ударил по ней ногой. Открылась такая же черная, сливавшаяся со стеной дверь. Все остолбенели. Это что еще за чертовщина? Острый луч фонарика забегал по каморке, но темнота не расступалась.
— Огня! Больше света!
— Тащите головешки, да побыстрее!
Когда огонь тускло осветил каморку, все сбились туда и ахнули. Мужчины пожимали плечами: вот тебе и раз! Что сказать, чему дивиться?
А было чему. У стены они увидели груду рогов, над которыми далеко выдавались широкие рога старого лося, срезанные вместе с теменем. В углу виднелись два чана, из которых несло кислым запахом квасцов. На досках, рядом со скорняжным инструментом, кучкой лежали обрезки меха. Инспектор Буга полез под стол и принялся доставать оттуда капканы, силки, одни уже заржавленные, другие новые, только что изготовленные.
— Эге, братцы, и стрелял и
