что нужно сделать, чтобы изменить ситуацию. – Я бросаю взгляд на Жасмин. – Можешь не благодарить меня за потрясающую карьеру и похвалы, которые ты получишь, если будешь говорить правду.
– Мэри...
Дверь распахивается, и один из репортёров кричит:
– Вы должны это увидеть!
– Мы заняты, – огрызается Жасмин.
– Джек Сент только что объявил, что баллотируется на пост мэра.
– Ты об этом знала? – требовательно спрашивает Белла, повернувшись ко мне.
Я вытаскиваю значок «Джек Сент – кандидат в мэры», прикалываю его к рубашке Беллы и целую её в щёку.
– Увидимся позже. Удачи в борьбе со своей совестью.
Когда я выхожу на улицу, то чувствую себя прекрасно. Действительно прекрасно. Сегодня замечательный день, и я наконец-то высказала всё, что думала. После нескольких недель размышлений о том, кто я, где моё место и что делать дальше, я наконец-то знаю ответы.
«Морской дьявол» остался у Чудо-озера, поэтому мне придётся пройти десять кварталов пешком, но я совсем не возражаю. Я искренне наслаждаюсь свежим воздухом, но затем краем глаза замечаю, как сквозь поток машин пробиваются «Скорая помощь», машина пожарных и две полицейских, сигналя, чтобы потеснить автомобили, застрявшие в пробке.
Моё сердце начинает неровно биться в груди, метка Наследия неприятно покалывает.
Что-то происходит.
Мне кажется, что я выхожу из собственного тела, наблюдая за собой со стороны, пока следую за машинами «Скорой помощи». Они движутся так медленно, что за ними нетрудно угнаться. Чем ближе я подхожу, тем больше нагревается запястье, тем сильнее скручивает живот и затуманивается зрение.
Когда машины, наконец, останавливаются, полицейские выскакивают наружу и начинают возводить ограждение. Я почти ничего не вижу, кроме того, что все спешат. Только через минуту я подбираюсь достаточно близко, чтобы увидеть аварию, и когда я это делаю, каждый волос на моей голове встаёт дыбом.
Золотой внедорожник искорёжен так, что его едва можно узнать. Часть корпуса отлетела на тротуар, врезавшись в стену здания. Дверь со стороны водителя прогнулась так сильно, что кажется сплющенной в двух измерениях. На земле сидит женщина, истерически плача, пока над ней нависает полицейский с цифровым блокнотом.
В стороне врачи «Скорой помощи» быстро прикрывают тело. Кто-то умер. Я слышу, как один из санитаров произносит: «Аттенборо». Я потираю большим пальцем ноющую метку Наследия и бросаюсь к ним.
– Эй! – кричу я.
– Не пересекайте черту, – говорит мне патрульный полицейский.
– Вы сказали Аттенборо?
– Не ваше дело.
– Я просто хочу знать, что произошло. Какой именно Аттенборо?
Парень хмуро смотрит на меня.
Врачи катят носилки, накрытые белой простынёй, к машине «Скорой помощи». В сторону отлетает изящная туфля, и я перевожу дыхание. Это не Лукас. В последние пару раз, когда я его видела, он был в кроссовках. Но это означает, что...
– Это старший, – говорит патрульный, указывая машине другой путь. – Кайл Аттенборо.
– Он мёртв? – спрашиваю я.
Полицейский морщится.
– Он точно не пойдёт домой пить молоко с печеньем.
Начинает собираться толпа. Женщина, которая подслушала мой разговор с полицейским, сгибается пополам и издаёт долгий болезненный вопль. Как только новость начинает распространяться по толпе, раздаются скорбные крики, распространяясь быстро, как лесной пожар. Совсем скоро сторонники Кайла Аттенборо бросятся на улицы. Их последняя надежда на лучшее рухнет, и я уверена, что всего через несколько часов во всём Королевском городе начнётся траур. Но у меня в голове вертятся две вещи. Первая – кто это сделал? И вторая – Лукас. Я удивляюсь, обнаружив в своих мыслях этого маленького зловредного лазутчика, но ничего не могу с собой поделать. Я впервые не вижу в нём ужасного преступника. Кайл сказал, что «позволил» ему жить в Шраме, но Лукас говорил, что его сослали сюда, потому что они с отцом были в ссоре. А теперь он потерял даже это. Лукас – просто ребёнок со слишком большими привилегиями, который, по сути, остался один в этом мире, лишившись даже окружения своих привычных подхалимов.
А ещё есть Джек. Он сказал, что Кайл никогда не станет мэром, и теперь действительно так и будет. Интересно, это мог устроить Джек? Может, оно того стоило, чтобы спасти Шрам от Кайла Аттенборо.
«Приятно видеть правду такой, какая она есть, не так ли?»
Да, но ещё Лукас скоро узнает, что его отец мёртв.
Я выхожу из толпы. Скоро здесь начнётся хаос.
* * *
Когда я прихожу домой, Джия дремлет на диване, по телевизору показывают кадры с Кайлом Аттенборо и автомобильной аварией. Веки тёти трепещут, открываясь, но ей требуется много сил, чтобы приподняться.
– Мэри, ты в порядке. Хвала всем волшебникам. Я весь день не могла заснуть. – Джия зевает и потирает глаза.
Жутко, но квартира кажется мне одновременно знакомой и совершенно чужой. Я больше её не узнаю, будто не была здесь очень давно. Диван, который стоял у нас всегда, выглядит маленьким и бесформенным, всё в гостиной перекошено.
– Ты в порядке? – спрашивает Джия, пытаясь подняться на ноги.
Я помогаю ей встать.
– Джи, тебе нужно в постель.
– Знаю. Я просто хотела увидеть, как ты вернёшься домой. Хотела убедиться, что ты цела и невредима. Я так переживала. Кажется, что в новостях чуть ли не каждые пять минут появляется новое объявление. В мэры баллотировался Кайл Аттенборо, потом Джек Сент, а теперь Аттенборо погиб. – Джия сжимает мою руку, борясь со сном. – Это же был не просто несчастный случай, не так ли?
– Не волнуйся об этом сейчас, Джи, пора спать. Мы можем это обсудить, когда увидимся в следующий раз. – Я не могу заставить себя сказать, что увижу её сегодня вечером, потому что это будет ложью. Меня здесь уже не будет. И если всё пойдёт по плану, я больше не вернусь.
– Пойдём. – Я помогаю Джии пройти по коридору в её комнату. Я редко захожу сюда, в основном потому, что тут святыня моей мамы, Миры и бабушки с дедушкой, которые умерли вскоре после них, так и не оправившись от убийства родных. Я не включаю свет, представляя, как они наблюдают за мной из тени. Если бы я увидела их сейчас, посмотрела на фотографии родных, я не уверена, что смогла бы сделать то, что планирую.
«Мы опаздываем, мы опаздываем на самую важную встречу».
– Тётушка Джи? – Я сажусь рядом с тётей.
Она уже почти заснула. Возможно, она подумает, что всё
