Рак. Карта-то не простая, Кашалот, тут везде температура воды обозначена— сразу видно, где теплое течение, где холодное.
Сова (читает с трудом). «Кар-та со-став-ле-на с по-мощью ра...ра...» ...уж не с твоей ли помощью, Рак?
Гепард. Увы, дорогая Сова, Рак тут ни при чем — температуру моря измерили с помощью радиационного термометра... хотелось бы только знать, что это такое... ага, вот он на подставке.
Кашалот. Позвольте, а при чем же тут самолет?
Гепард. Тут написано — вы послушайте. (Читает.) «Установленный на самолете радиационный термометр измеряет температуру воды на больших пространствах с точностью до двух десятых долей градуса, улавливая тепловое излучение водной поверхности, что позволяет вести лов рыбы более направленно, поскольку от распределения температур зависят пути перемещения рыбных косяков...» уфф, ну и фраза!
Интересно, все ли черепахи видят тепловые лучи? Если вы решите узнать это у них самих, вот вам для начала несколько адресов: Матамата (она же Бахромчатая черепаха) живет в болотах Венесуэлы, Гвианы и Бразилии, Большеголовая черепаха — в горных речках и ручьях Вьетнама, Бирмы и Южного Китая, Звездчатая черепаха — в Индии и на Цейлоне, на сухих, поросших густым кустарником участках, ну а бывалого моряка Биссу, именуемую также Настоящей кареттой, вы можете найти в тропических областях Атлантического, Индийского или Тихого океанов.
Стрекоза. Конечно, Гепард,— вам эта фраза ничего не говорит, а вот Удилыцику... где же он?
Удильщик (издали). Идите скорее сюда!
Коапповцы подходят к Удильщику, суетящемуся возле большого прибора с экраном.
Как по-вашему, что это такое?
Все (в один голос). Телевизор.
Удильщик. Ничего подобного. (Подражая Змее-экскурсоводу.) Слушайте меня внимательно. Прибор, перед которым вы находитесь, называется электронно-оптическим преобразователем.
Стрекоза. Ой, посмотрите — с этой стороны снята крышка, и там, внутри, стеклянный цилиндр!
Удильщик. Прошу меня не перебивать и соблюдать тишину. У меня еще восемнадцать групп. Итак, электронно-оптический преобразователь преобразует невидимое инфракрасное изображение в обычное, видимое невооруженным глазом на этом экране.
Кашалот (пораженный). Откуда вы все это знаете, Удильщик?!
Удильщик. Репортер должен знать все!
Гепард. Ага, ясно: все, что вы нам сообщили, Удильщик, написано вот тут, на этой табличке... Ого, слушайте: «С помощью такого прибора астрономы Крымской обсерватории впервые в мире увидели и сфотографировали центр нашей Галактики, невидимый в обычных лучах. Снимок можно посмотреть в отделе инфракрасной фотографии».
Кашалот. Надо посмотреть!.. А где этот отдел?
Сова. Да вон во всю стену надпись. (Читает с трудом.) «Съемка в инфракрасном свете широко применяется...»
Удильщик (подхватывая)... в космических исследованиях, биологии, физике, химии, медицине, криминалистике, истории...
Стрекоза. Сколько тут снимков!
Удильщик. О, смотрите — автоматический экскурсовод!
Все. Где, где?
Удильщик. Да вот этот ящик с диском. Стоит набрать на диске номер экспоната, и...
Гепард. Удильщик, наберите, пожалуйста, семнадцать — это номер вон того снимка, — на нем какие-то странные буквы...
Автоматический экскурсовод (скрипучим голосом). На снимке вы видите древ...
В автомате что-то щелкает, и голос начинает нести абракадабру — набор бессвязных звуков.
Гепард. Мда, весьма полезная информация. Видимо, заело. (Несколько раз стучит по автомату лапой.)
Удильщик. Что вы, Гепард, разве так надо стучать по автомату? Дорогой Кашалот, ну-ка стукните разок хвостом, как вы умеете!
Кашалот бьет хвостом по автоматическому экскурсоводу. Ящик расплющивается в лепешку.
Гепард. Мда, что называется, всмятку.
Кашалот (ужасно расстроившись). Всё вы, Удильщик, со своими советами,.. «Стукните, стукните»... что мы теперь скажем Человеку?
К сгрудившимся вокруг разбитого автомата коапповцам подходит Человек.
Человек. Ничего не надо говорить — я сам все вижу.
Кашалот. Оо, дорогой Человек... мы... то есть я...
Человек. Ну, что сделано, то сделано.
Стрекоза. Мы только хотели узнать, что за буковки вот на этом снимке.
Человек. Видите ли, при раскопках в Румынии нашли очень древний папирус. Он был такой ветхий, что его нельзя было развернуть — папирус мог рассыпаться. Тогда его привезли в Москву, в лабораторию, и сфотографировали в инфракрасных лучах. И теперь текст на снимке вполне можно различить.
Удильщик. У меня блестящая идея: давайте и мы сфотографируемся в инфракрасных лучах — на память о посещении вашего павильона, дорогой Человек.
Все. Замечательно! Давайте снимемся!
Человек. Я не возражаю. Вот фотоаппарат, Удильщик, вот кассета со специальной фотопластинкой — она чувствительна к тепловым лучам... действуйте!
Удильщик. Все члены КОАППа в сборе?.. Позвольте, а где Мартышка?
Сова. Я и то гляжу — нет ее и нет, как в павильон-то вошли, так и запропастилась куда-то.
Стрекоза. Может, она стоит в очереди?
Кашалот. В какой еще очереди?
Стрекоза (удаляясь). А вон — разве не видите?
Все замечают выстроившуюся в конце зала огромную очередь.
Стрекоза (издали). Скажите, пожалуйста, что дают? Значки с эмблемой выставки?
Первый голос. Понятия не имею. Все стоят, и я встал...
Стрекоза. Я буду за вами.
Почему бы для улавливания тепловых лучей от далеких звезд вместо капризной электроники не использовать ямкоголовых змей?
Удильщик. А я за вами, Стрекоза. Странно, только что здесь никого не было.
Второй голос (издали). Послушайте, у вас есть совесть! Сколько можно смотреть?
Третий голос (издали). Вы не одна!
Мартышка (издали, скороговоркой). Вот всегда так: стоит экспонат, никто не подходит, а стоит кому-нибудь одному заинтересоваться,— за ним сразу хвост. А я, может, еще не насмотрелась!
Удильщик. Да это Мартышка! (Кричит.) Мартышка, что вы там рассматриваете?
Мартышка. Я смотрю в инфракрасный бинокль, он позволяет видеть в полной темноте!
Человек (смеясь). Ну, и что же вы увидели?
Мартышка. Полную темноту!
Человек. Ах, Мартышка, Мартышка... ведь бинокль надо было включить!
Сова. Отродясь не слыхивала, чтоб бинокль включали...
Человек. Но это ведь особенный бинокль — в нем кроме оптических стекол есть электронное устройство — оно преобразует невидимое тепловое изображение в обычное, видимое глазом. (Подходит к Мартышке, щелкает рычажком на бинокле.) Ну вот, включил... Как сейчас, Мартышка?
Сова. Крышки-то черные со стекол сыми.
Человек. Нет-нет, не нужно их снимать — это светофильтры, они пропускают только тепловые лучи, а все остальные задерживают. Давайте-ка задернем шторы.
Гепард задергивает шторы. Павильон погружается во тьму.
Удильщик. Ого... даже у нас, в глубине океана, не бывает такого полного мрака!
Сова. Да, уж на что я глазастая, а ничегошеньки не вижу... Тьма тьмущая!
Мартышка. Свой первый инфракрасный взор я обращаю к вам, мой любимый председатель... Хм, почему вы вдруг так побледнели? Что с вами?
Кашалот (испуганно). Да-да, что со мной? Зажгите свет.
Включают свет. Все смотрят на Кашалота.
Сова. Пошутила она, Кашалот, — как был ты черный, так и остался.
Все. Вы по-прежнему черный!
Мартышка. Нет, белый, нет, белый!
Гепард. Смотреть в темноте на черное, да еще в бинокль, закрытый черными крышечками, и видеть белое — позавидуешь такой фантазии...
Человек. Мартышка, конечно, любит пофантазировать... но сейчас она говорит правду. Ведь Кашалот — теплокровное животное, а чем сильнее нагрето тело, тем больше оно испускает тепловых лучей и тем ярче его изображение на экранчиках инфракрасного бинокля, вот черный Кашалот и кажется светлым, словно на негативе.
