Тимо Парвела - Элла в ночной школе

Меня зовут Элла. Я учусь во втором классе. У нас хороший класс и хороший учитель. Точнее, сначала он был просто хорошим, а в последнее время стал просто суперским. Потому что он пообещал организовать для нас ночную школу.

— А что такое ночная школа? — спросил Пат.

— Это когда учитель и ученики вместе ночуют в школе, — пояснил учитель. — Дом с привидениями по сравнению с ночной школой — просто забава для малышей. Вначале учитель устраивает разные смешные конкурсы, хотя ученики считают, что они скучные и старомодные. Потом они вместе жарят во дворе сосиски, которые сгорают до угольков. Потом тушат пожар, разгоревшийся от костра для сосисок и чуть было не спаливший всю школу. Потом отдыхают и едят конфеты, так что у пятерых начинает болеть живот, а двоих тошнит прямо на любимую клумбу директрисы. И, наконец, все идут спать.

Слишком рано, по мнению учеников. И слишком поздно, по мнению учителя. Потом все долго не могут уснуть на твердом полу, а когда засыпают, то им снятся кошмары. Трое просыпаются в холодном поту и слезах, и их приходится прямо посреди ночи отправлять домой к папе и маме. Оставшиеся встают утром с большим трудом и в один голос умоляют никогда больше не устраивать ночных школ.

От удивления мы все разинули рты. И конечно, тут же захотели в ночную школу.

— А у нас тоже будет такая ночная школа? — спросила Ханна.

— Нет, — ответил учитель.

— Тогда я хочу спать рядом с Эллой! — воскликнула Тина.

— А я рядом с Тиной! — закричала Ханна.

— А я не хочу спать ни с Эллой, ни с Тиной, — заявил Тукка.

— А я сломаю нос любому, кто посмеет спать рядом со мной, — сказал Злюк.

Все другие тоже хотели или не хотели спать рядом друг с другом. Только Сампа заплакал, потому что никто не хотел спать рядом с ним. А Пат вообще уже заснул.

— Вы неправильно меня поняли, — перебил нас учитель. — Никакой ночной школы не будет.

— Стоит ли нам тогда собирать деньги на ночную школу, которой у нас не будет? — спохватилась Ханна.

— Я могу собирать бутылки, — сообщил Тукка.

— А я — макулатуру, — пообещала Тина.

— А я буду собирать грибы и ягоды, — придумала я.

— А я уже собираю козявок. У меня дома целая банка накопилась, — сказал Сампа.

— А я буду собирать пожертвования. А Злюк будет моим бедным братом, на лечение которого нужны огромные деньги, — предложил Тукка.

— Ты же не умеешь побираться, — усмехнулся Злюк.

— Я же вам сказал, никакой ночной школы не будет, — учитель с раздражением написал на доске «ночная школа» и тут же крест-накрест перечеркнул надпись.

— А спальный мешок с собой приносить? — спросил Тукка, когда учитель немного успокоился и перевел дух.

— А мешок конфет? — спросила Тина.

— А мешок сосисок? — спросила Ханна.

— А мешок мусора? — спросил Злюк.

— А мешок с одеждой? — спросила я.

— А мешок денег? — спросил Сампа.

— Нет, — сказал учитель. Сампа даже заплакал из-за того, что всем остальным разрешили приносить мешки, а ему какой-то несчастный мешок денег не разрешили.

— Никто никаких мешков никуда не приносит. И вообще вопрос закрыт, — учитель тяжело вздохнул и опустился на стул.

— А подушку можно? — спросил Тукка.

— А шоколадку? — спросила Тина.

— А котлеты? — спросила Ханна. Но больше никто спросить не успел, потому что учитель вдруг сделал что-то очень странное, чего никогда раньше не делал. Он зажал руками уши и запел. Песня была очень и очень странная. Вначале мы пытались ему подпевать, но потом сдались. Слова в песне были какие-то очень сложные. Единственное, что мы смогли разобрать, было «светит месяц».

— Впредь я буду петь эту песню всякий раз, как только кто-нибудь из вас заикнется про ночную школу, — предупредил учитель.

Нам, конечно, больше нравилось, когда он не пел, и поэтому мы все притихли.

Кроме Пата, который как раз проснулся.

— Я не понял, — сказал он, потирая глаза. — Так когда же ночная школа?

— Не раньше конца света, — ответил учитель.

Это было очень странно. Мы ведь прекрасно понимали, что после конца света идти в ночную школу не будет никакой радости, потому что тогда и днем, и ночью будет одинаково темно.

Остаток урока мы просидели, зажав руками уши, потому что учитель восемь раз пропел свой «месяц», а Пат все время ему аплодировал.

На следующее утро мы все ужасно удивились, когда пришли в школу. Наш учитель стоял в коридоре, зажав руками уши, и пел директрисе «светит месяц». Пат стоял рядом и хлопал в ладоши.

— Иди к себе в класс, — сказала директриса, когда учитель закончил. — Нет, не вы, — поспешно добавила она учителю, который уже собрался уходить. Потом подтолкнула Пата в сторону нашего класса и похлопала учителя по плечу.

— Я очень рада, что вы вместе с классом решили организовать сами-знаете-что.

— Что? — переспросил учитель, потом вдруг опомнился и поспешно зажал уши ладонями.

— Не отнекивайтесь. Пат мне все рассказал. Это очень хорошо, что несмотря на прошлый пожа… эээ… неудачный опыт, вы не отступаете… то есть смело идете снова вперед. Поверьте мне, иногда все проходит очень даже благополучно, — заверила учителя директриса. — Просто заранее предупредите меня и заодно пожарных, — добавила она напоследок и широко улыбнулась.

— Я НЕ СОБИРАЮСЬ УСТРАИВАТЬ НИКАКОЙ НОЧНОЙ ШКОЛЫ! — прокричал учитель так громко, что повариха в столовой уронила в суп целый пакет перца. После чего наступила полная тишина, если не считать тихого пения учителя, доносившегося уже из кабинета директора.

В конце урока учитель наконец вернулся в класс, и тут настала его очередь удивляться. Дело в том, что Тукка принес в школу двенадцать пакетов с пустыми бутылками. От них все пространство вокруг наполнилось завораживающим ароматом.

Тина принесла из дома макулатуру, в том числе телефонные счета, купюру в пять евро и письмо, начинавшееся словами: «Дорогой Танели, мой храбрый тигр».

Мы все, конечно, знали, что Танели — это папа Тины, но то, что он еще и тигр, никто из нас не догадывался, пока Тина не прочитала письмо вслух. Так мы узнали много новых и интересных слов.

Я принесла грибы и ягоды. Грибы были сушеные, а ягоды мороженые. Правда, я не совсем понимала, как они помогут нам с организацией ночной школы, и поэтому спросила Ханну. Вместе мы быстренько съели почти все ягоды, но вот грибы никто есть не отважился. Хотя я старательно выкрасила их в синий цвет.

Хорошо хоть Тина не оставила нас в беде и купила у меня синие грибы за те пять евро, которые она принесла вместе с макулатурой.

Мы все страшно обрадовались, что теперь в нашей кассе было целых пять евро, хотя подготовка к ночной школе началась буквально только что.

Сампа принес банку с козявками. Но не согласился ее продать даже за те пять евро, которые я ему предложила. Так что в нашей кассе было по-прежнему пять евро, хотя сбор средств шел уже некоторое время. Все решили, что Сампа — ужасный жмот.

Тукка принес собачий ошейник. Но Злюк отказывался надевать его, так что блестящая идея Тукки о бродячем артисте и ученой обезьяне с треском провалилась. Кроме того, Тукка совсем не был похож на бродячего артиста, да и бродить у него бы не получилось, потому что Злюк привязал его поводком к батарее.

И тут мы все страшно заволновались, так как в нашей кассе набралось всего только пять евро, хотя с начала сборов уже прошло ужас сколько времени.

Пат принес спальный мешок, а также конфеты, сосиски, подарки, одежду и кошелек с деньгами. Сампа тут же заплакал, потому что Пату разрешили все это принести в школу, а ему не позволили даже несчастный мешок денег взять из дома. Правда, потом пришла директриса, которая по совместительству была еще мамой Пата, и забрала кошелек с деньгами. Мы все, конечно же, расстроились, потому что кошелек, наверняка, здорово бы нам помог организовать ночную школу.

Мы все были уже на грани отчаяния. Сбор продолжался уже целую вечность, а в нашей кассе было по-прежнему только пять евро.

— Вы что, с ума сошли? — спросил учитель, отдышавшись после внезапного приступа астмы. Он открыл окно, чтобы проветрить класс, так как принесенные Туккой бутылки по-прежнему источали невероятный аромат.

— Если это то, о чем я подумал, то не надо даже и надеяться. Ни-ког-да! Поверьте, грибы в лесу станут синими прежде, чем я соглашусь на сами-знаете-что, — заверил учитель.

Тина тут же поставила на стол коробку с синими грибами.

— Даже если вы заплатите мне сто евро и двадцать центов!