— Только не меня, — фыркнула Анфиса, — ко мне недавно приезжали двоюродные братья, они меня отлично научили играть!
— Посмотрим! — в один голос воскликнули Валера с Геной.
— Тогда встретимся в четыре, — подвела итог Лена.
— В шесть, — поправила ее Саша и с улыбкой пояснила всем: — Мне нужно кое-что сделать.
— Не с Шариком ли встретиться? — ехидно осведомилась Анфиса, поправляя цветастый шарф.
— Не угадала, — в тон ей ответила Саша, начиная закипать, — если есть желание и свободное время, можешь покараулить у моей парадной!
— Девочки, — вскричала Лена, — не ссорьтесь!
— Анфиска, чего ты в самом деле прицепилась, — рассердился Валера.
— Ой, все, пойдемте, я околела уже тут стоять, — проворчала Анфиса.
Все молча двинулись по не расчищенной от снега дороге.
Толстик неожиданно поднял руку.
— Внимание, ржачный анекдот! Кто не поймет, тот осел… или ослина!
Саша улыбнулась. Именно за это она любила веселого, неуклюжего мальчишку. Он любой конфликт мог обратить в шутку и разрядить обстановку.
Анекдот оказался не смешным, но свою миссию он выполнил. Анфиса перестала дуться, Валера расплылся в счастливой улыбке Лена как истинный благодарный слушатель, даже посмеялась. Мир был восстановлен.
Дома Саша первым делом выпустила из клетки Маркуса, а после села за стол, вынула из ящика чистую тетрадь, взяла ручку и принялась писать сочинение. На тему «Молчание — золото» она сегодня посмотрела другими глазами, на этот раз ей было что сказать по этому поводу. И молчать она не собиралась.
Глава 5. И наступила весна
В приемной приюта, куда Дима отвез собаку, сегодня сидела не Татьяна. Незнакомая девушка взглянула на Машу исподлобья и довольно грубо спросила:
— Чем могу помочь?
Маша объяснила всю ситуацию, но девушку мало интересовали подробности.
— Как фамилия вашего Димы?
— Я не знаю… Мы не очень хорошо знакомы.
— Вот когда узнаете, тогда и приходите, — и девушка уставилась в монитор.
Маша находилась в полной растерянности, не для того она проехала столько остановок на автобусе, чтобы уезжать ни с чем.
— А Татьяна разве сегодня не работает? — сделала она еще одну попытку.
— Какая именно вам нужна Татьяна, их у нас целых пять, — глаза девушки увлеченно что-то рассматривали на экране, на Машу она даже не взглянула.
— Мне нужна та, которая работала тут вчера.
— Не знаю, чья была смена.
— Но как же… — она не закончила, дверь распахнулась, вышел высокий мужчина в голубом халате, а следом за ним Дима.
— Ой, привет, как песик?
Парень кивнул ей.
— Привет. Я только от него. Пойдем, покажу, где он.
Мужчина улыбнулся Маше и обратился к девушке:
— Катюша, поменьше сидите в чатах знакомств, почаще проверяйте почту, одно важное письмо идет до меня уже третий день!
Дима повел ее по длинному коридору, они поднялись на второй этаж и вошли в просторную комнату с небольшими клетками. Тут находились собаки, перевязанные бинтами, кто-то в зеленке, у одной черной дворняжки не было передней лапы, а в соседней клетке резвились два щенка. Большинство питомцев оказались беспородными, таких на каждой помойке хватало, они подходили к решетке и смотрели по-собачьи печальными глазами, а хвосты приветливо повиливали, словно теплилась надежда, что пришли именно за ними.
Дима остановился у клетки с их вчерашним рыжим подопечным. Пес не поднялся им навстречу, и парень пояснил:
— Пока не ходит, но доктор сказал: со временем он поправится.
— Вроде бы неплохо выглядит, — заметила Маша.
— Уж точно лучше, чем вчера, — усмехнулся Дима.
Они переглянулись. Маша едва доставала Диме до плеча, поэтому ей приходилось задирать голову, а ему, напротив, опускать.
— Хочешь открою клетку?
— А можно?
Он отодвинул засов.
— Почему бы и нет.
Около часа Маша провела с ласковым псом, потом Дима не выдержал:
— Слушай, давай пойдем, у меня еще есть дела.
Она быстро попрощалась с собакой и послушно вышла из комнаты.
Выйдя из приюта, Дима указал на машину:
— Подбросить тебя?
— Ты вроде торопишься, я могу сама, на автобусе.
Парень поежился.
— Да ну, так холодно, садись, все равно по пути.
Она согласилась. Было приятно сидеть в удобном кресле, слушать негромкую музыку, смотреть на серо-белую дорогу, вдыхать аромат мандарина, который источала оранжевая елочка, висящая на зеркале. Дима мало разговаривал, но ей это нравилось. Он выглядел взрослым и серьезным, а еще очень красивым. У нее дыхание перехватывало, когда он смотрел на нее, а щеки горели, точно после бани.
— Когда закончу школу, буду работать в приюте, — сама не зная зачем, сказала она.
— Правда? — он с любопытством посмотрел на нее. — Зачем тебе это?
— Правда. Мне хочется помогать животным.
— Там мало платят, — уставился Дима на дорогу.
— А я так, за бесплатно.
Он покачал головой.
— Глупо.
— Почему?
— Любая работа должна быть оплачена.
— А для меня это не работа, а самая настоящая радость!
— Ты в каком классе?
— В восьмом.
Он пренебрежительно фыркнул.
— Интересно будет посмотреть на тебя в одиннадцатом.
— Это почему же?
— Сомневаюсь, что ты все так же будешь хотеть работать в приюте, да еще и бесплатно.
— А как думаешь, если попрошу немного мне платить, какой-нибудь приют согласится?
— Еще бы! А почему ты вообще против зарплаты?
— У приюта мало денег, чем больше денег уходит на зарплаты, тем меньше остается для животных.
— Мне жаль разбивать твои иллюзии, но… Первое — у приютов есть деньги, второе — эти деньги независимо от мизерной зарплаты для тебя осядут в карманы тех, кто «сильнее остальных» любят животных. Если действительно хочешь сделать что-то полезное, устройся на нормальную работу, да где получше платят, и жертвуй приютам. Не деньги жертвуй — а корм, медикаменты, разные принадлежности для животных. Тогда больше вероятности, что принесешь пользу тем, кому хотела.
— Ты так делал?
— Делал, — нехотя признался он.
— Когда?
— Всегда.
— Как это?
Он повернул голову и улыбнулся.
— А ты не выпытывай, все равно не расскажу!
— Ты добрый, — окончательно определила Маша.
Дима затормозил возле ее дома и пожелал:
— Удачи.
Она вылезла из теплой машины, и неожиданно ей стало жаль, что они так быстро приехали. Хотелось еще чуть-чуть посидеть рядом с ним, поговорить, просто посмотреть на него.
Сестру Маша дома не застала, поэтому быстренько скинула куртку и пробралась в Сашину комнату. Попугай заметил ее и сразу же заголосил:
— Летал… Маркус птица… летал, летал.
Она частенько, когда сестры не было, навещала попугая — разговаривала с ним, играла, выпускала полетать. Маркус совсем не возражал, ей даже казалось, ему приятна ее компания.
Маша присела на крутящийся стул сестры и вытянула руку. Попугай приземлился на руку и по ней, точно по мосту, перебрался на стол. Поклевал карандаш, взял лапой ручку, выкрикнул: «Са-шенька!» — и прыгнул на лежащую посреди стола тетрадку. Маша вытянула тетрадь из-под его лап, но Маркус возмущенно вцепился в нее клювом, да так рьяно, словно она принадлежала именно ему.
— Отпусти, а то Сашка узнает, что я тут была, разорется!
— Са-шенька, — тащил на себя тетрадь Маркус.
— Ладно, — Маша отпустила тетрадь. — Давай-ка, иди в клетку! — Маркус внимательно смотрел на нее, будто оценивал, насколько серьезно ее заявление про клетку. Кончик тетради он по-прежнему не выпускал из клюва. — Ну же, — она поднялась и открыла дверцу клетки, — иди, хороший, не подставляй меня.
Неожиданно он вместе с тетрадью побежал по столу, а потом взлетел на свисающие с люстры качели. С тетради слетела обложка, кружась, она мягко опустилась посреди комнаты.
— Да не нужна мне ее тетрадь, залетай в клетку! — воскликнула Маша, протягивая к своенравному попугаю руку.
Маркус хитро глядел на нее, покачиваясь на качелях. Возвращаться в клетку он вовсе не собирался.
— Маркус, давай-ка… — она не договорила, в комнату ворвалась Саша с таким безумным взглядом, что Маша в страхе шарахнулась к окну.
— Что ты тут, блин, делаешь?!
— Я… мне показалось, Маркусу одиноко, — прошептала Маша.
Сестра подняла голову, попугай тут же спикировал ей на плечо. Саша взялась за тетрадь, он даже не подумал сопротивляться, а принялся неистово тереться о ее щеку.
— Хороший мой, умничка, охранник… — Саша на миг позабыла о сестре, а потом обрушила на нее свой гнев: — Сколько раз я тебе говорила не заходить сюда! Что ты такая непонятливая! Я в твою комнату не хожу, вот и ты сюда не суйся! Моей птице противопоказано общение с тобой — с дурой! Пошла отсюда!
